Украденная драконом
Шрифт:
Несколько томительных секунд она боролась с собой, не желая признавать горькую правду. Затем все же кивнула.
– Что же ты натворила, – Ульрих покачал головой. – Даже не буду спрашивать, кто он.
Юна шмыгнула носом. Ее губы предательски задрожали. По глазам отца было ясно, что он все уже понял.
– Прости…
– Ты не виновата. Сердцу ведь не прикажешь. Но драконья магия связала тебя с Эрисхаймом.
Он вздохнул, обнял ее за плечи и притянул к себе.
– Бедная моя девочка, – пробормотал ей в макушку. – Ты не сможешь быть с другим мужчиной, пока князь не отпустит тебя. А он не
Уткнувшись лицом в грудь отца, Юна до боли сжала губы.
Пусть так, но она уже все решила. Пусть в сердце пылают чувства к другому мужчине, но ее брак, как и прежде брак отца, необходим для защиты Астерии. Потом, когда все закончится, она попросит Эрисхайма ее отпустить…
А если он откажет, то она сама покинет его. Уйдет в монастырь…
Потому что не сможет быть с нелюбимым.
***
Они гуляли до самой ночи. Только когда последние лучи солнца покинули небосвод, а в саду зажглись магические фонари – отец и дочь вернулись в замок.
По пути Юна машинально глянула на небо. И снова ее царапнула его странная, неестественная чистота. Нет, все положенные созвездия были на месте. Но за целый день на этом небе не появилось ни единого облачка. К тому же, несмотря на приближение ночи, воздух свежее не стал. Что в полдень, что на закате – погода была одинаковой.
Впрочем, занятая отцом, Юна тут же забыла об этом. Она проводила его в комнату, а там выставила служанок и заявила, что сама поможет ему подготовиться ко сну. И даже принять ванну.
– Что ты, дочка, – Ульрих покачал головой, – негоже юной девушке смотреть на старые мощи!
– Папа, ты не такой уж и старый, – улыбнулась она. – Позволь мне поухаживать за тобой. Мне это очень нужно. Понимаешь?
И Юна умоляюще заглянула отцу в глаза.
Сейчас ей как никогда требовалась его близость. Она готова была ухаживать за ним, хоть больным, хоть старым, хоть раненым. Лишь бы чувствовать свою нужность. Потому что кроме него в ней никто не нуждался.
– Ну, ладно, – проворчал Ульрих, сдаваясь.
С помощью дочери он разделся, оставив на теле только исподнее, и забрался в бронзовое корыто на львиных ножках, наполненное теплой водой. Затем отдался ее заботливым рукам.
Юна набирала воду в ковш и поливала плечи отца, скользя по ним намыленной салфеткой. На глазах собирались слезы: каким же он был худым! Еще худее, чем казался в одежде. Только кожа и кости, да еще толстые, похожие на веревки старческие жилы, проступившие сквозь эту кожу.
На спине бывшего короля виднелись позвонки. Острые лопатки торчали будто обрубки крыльев. А кожа была исполосована застарелыми следами от ударов плети.
Магия исцеления, которую принцесса неосознанно использовала на отце, не повлияла на старые шрамы.
Сглотнув, Юна коснулась одного из рубцов. Закрыв глаза, пожелала, чтобы он исчез, и мысленно послала в него свой огонь.
Ульрих охнул:
– Дочка, что ты делаешь?
Вздрогнув, она открыла глаза. Шрам остался на месте.
– Папа, ты что-то почувствовал? Я сделала больно?
– Нет, не больно. Просто к спине будто что-то горячее приложили на миг.
–
Извини, я хотела убрать твои шрамы, – призналась Юна со вздохом, – но они почему-то не хотят убираться.– А, ты про те, – он невесело хмыкнул. – Забудь. Пусть служат напоминанием. Чтобы я ничего не забыл.
– Но почему они не исчезли? Ведь моя магия исцелила твои вывихи и переломы!
Ульрих задумался.
– Знаешь, – сказал минуту спустя, – я не уверен, но думаю все дело в том темном маге, который меня лупцевал.
– Маг? – встрепенулась принцесса. Память сразу подкинула события недавнего прошлого. – Что за маг? Ты знаешь его имя?
– Нет, дочка, он был в черном плаще с капюшоном и таких же перчатках. Вместо лица я видел лишь темноту. Может, это была маска, а может – какое-то заклинание для отвода глаз. Его привел сам Вильгельм и приказал выбить из меня правду, но не убивать.
Юна прижала руку к горлу, чувствуя, как оно сжимается от накативших эмоций.
– Какую правду?
– Он хотел знать, куда ты сбежала.
Тяжко вздохнув, Ульрих обернулся и посмотрел на дочь через плечо.
– Я молчал, сколько мог. Но простому человеку не выстоять против мага… Прости…
В его выцветших глазах заблестели покаянные слезы.
– Так вот откуда Эола узнала, что я в Вальдхейме… – прошептала Юна, а затем мотнула головой: – Тебе не за что извиняться! Ты ни в чем не виноват! А вот те… кто сделал это с тобой… им нет прощения!
Стиснув зубы, она принялась яростно натирать плечи отца.
По обоюдному молчаливому согласию они больше не возвращались к этому разговору. Чуть позже Юна окатила отца чистой водой, подала полотенце и помогла выбраться из ванной.
В спальне уже ждала свежая постель с заботливо отогнутым одеялом.
Когда отец, одетый в ночную сорочку и колпак, улегся, Юна заботливо укрыла его, подоткнув одеяло.
– Спокойной ночи, папа, – сказала, целуя его морщинистую щеку.
– Подожди! – он поймал ее за руку и вгляделся в лицо. – Дай еще посмотрю на тебя. Не могу поверить, что ты здесь, рядом со мной. Все кажется, будто это сон. Будто я вот-вот проснусь в Мертвой башне – и ты снова исчезнешь.
Это признание, сказанное через силу, растрогало Юну до глубины души.
Она видела, что отцу тяжело. Еще недавно он правил страной, а теперь стал беспомощным стариком. Еще недавно в его руках была власть и сила, а сейчас он с трудом держал даже ложку. В застенках Мертвой башни ему пришлось многое пережить и переосмыслить. Но тогда он готовился к смерти и знал, ради чего умрет. А теперь нужно было найти причину, по которой он будет жить.
– Не исчезну, – улыбнулась она, вкладывая в эту улыбку все свои чувства. – Я теперь всегда буду рядом.
– Обещаешь?
– Конечно, – Юна сжала руку отца.
– Хорошо, – на испещренном морщинами лице тоже появилась улыбка. Ульрих закрыл глаза и добавил: – Обещай еще кое-что.
– Что угодно, папа.
– Я уже очень стар…
– Ничего ты не старый!
– Не перебивай, – он поморщился. – Мне уже пятьдесят лет. Для простого человека без магии это больше, чем полжизни. Я не знаю, сколько еще у меня в запасе, но после Мертвой башни не хочу терять ни минуты. Власть, богатство, женские ласки – все это тлен… Так что пообещай!