Украденная субмарина. К-129

Вот что вспоминает о командире Ситарчике его бывший непосредственный начальник, командир дивизии, адмирал флота в отставке Георгий Егоров:

«В море он допускал оплошности, часто нервничал, что совершенно недопустимо для подводника. Я не раз обращался к командующему подводными силами Северного флота контр-адмиралу Г. Кудряшову с просьбой отправить этого командира на тщательную медицинскую проверку для определения его психологического состояния, но этого сделано не было. Вскоре я снова вышел в морс на той же подводной лодке для проверки работы всех ее систем при глубоководном погружении с рабочей глубиной 170 метров. Испытания показали, что прочный корпус, забортные отверстия, механизмы в основном удовлетворяют предъявленным требованиям. Но снова возникли серьезные претензии к командиру корабля. Поэтому я приказал начальнику штаба дивизии капитану 1-го ранга Н. Баранову не отправлять лодку в море, а заняться совершенствованием подготовки командира и личного состава непосредственно в базе».

Распоряжение комдива вышестоящий штаб оставил без внимания. План боевой подготовки надо выполнять! Лодку «выпихнули» на отработку курсовой задачи. Капитан 1-го ранга Егоров узнал об этом на мостике плавбазы «Иртыш», когда из перехваченной радиограммы узнал, что С-80 находится в море.

«Не вступая в полемику, сославшись на прогноз погоды, дал радиограмму в штаб подводных сил: «В связи с приближающимся ураганом прошу С-80 срочно возвратить в базу». Приближение шторма чувствовалось по многим признакам… ураганной силы ветер со скоростью 25–30 метров в секунду в сплошных снежных зарядах. Прошла радиограмма от С-80. Поскольку она была адресована штабу подводных сил, раскодировать ее мы не могли. Полагал, что моя просьба выполнена, командир С-80 подтвердил приказание штаба о возвращении, и лодка направляется в базу».

Последнее донесение с ракетоносца поступило около 00.30 27 января — севернее полуострова Рыбачий волнение 6 баллов, температура воздуха -5°C. О каких-либо проблемах на корабле командир Ситарчик не сообщал.

«Уже на рассвете, — продолжал Георгий Егоров, — получаю доклад: «Узел связи штаба флота постоянно вызывает подводную лодку С-80. Ответа нет». Мои сомнения о возможностях этого командира, к несчастью, оправдались». Личность командира подлодки капитана 3-го ранга А. Ситарчика со слов тех, кто его знал, представляется противоречиво.

Вице-адмирал в отставке, Герой Советского Союза Е. Чернов, а в конце 50-х — капитан-лейтенант, старпом С-80, вспоминал о своем командире так: «Смелый, решительный и грамотный подводник. Отец его, генерал авиации, погиб в войну. Анатолий Дмитриевич выходил в море в отцовском летном шлеме и его перчатках. Это был его талисман…» К слову, об отцовском шлеме и перчатках вспоминали почти все северодвинцы, знавшие Ситарчика: он гонял в них по городу на мотоцикле, и запомнился еще тем, как стремительно проносился по Ягринскому мосту к пирсу, на утреннее построение команды к подъему флага.

Район, в котором исчезла субмарина, отстоял от побережья па 50 миль и занимал площадь 384 квадратных мили. Глубины от 200 м и ниже. В тот же день комфлота послал на поиски два эсминца и спасательное судно. Начался шторм. Ничего не найдя, силы поиска повернули домой. На следующий день, 28 января, по Северному флоту объявили аварийную тревогу и выслали на поиск еще два эсминца, четыре малых противолодочных корабля, корабль разведки и спасательное судно.

Только через неделю, 3 февраля 1961 г., рыбаки траулера РТ-38 обнаружили в трале аварийный буй с маркировкой С-80. Где его затралили и когда это произошло, никто точно не мог сказать. Искали до 16 февраля. Массированный поиске привлечением 50 кораблей, подводных лодок, рыболовецких судов, самолетов и вертолетов никаких следов не обнаружил.

Государственная комиссия под председательством Главного инспектора Минобороны СССР маршала Советского Союза К. Рокоссовского в 1961 г. выдвинула предположительную версию гибели корабля: «На лодке произошла тяжелая авария, связанная с поломкой техники, с которой экипаж в условиях урагана не смог справиться».

«..Пропавшая лодка не давала покоя командованию ВМФ, — пишет капитан 2-го ранга в отставке Валерий Захар. — Тайна потери новейшей техники ускорила создание специальных средств Для поиска и обследования затонувших на больших глубинах объектов. После освоения оборудования и способов поиска на специально проведенных учениях в район гибели лодки было направлено СС «Алтай». Вместе с МТЩ они нашли координаты этой злополучной точки: 70°01'23'' северной широты и 36°35'22'' восточной долготы. Затонувшую С-80 обнаружили 23 июня 1968 г. на глубине 196 метров».

Отдавая должное скрупулезности В. Захара, с которой он описал последние трагические секунды гибели экипажа, с данным абзацем согласиться не могу. Здесь, очевидно, смещены причины и следствия. Таинственные пропажи советских субмарин с новейшим «реактивным» оружием, беспокоили и кое-кого повыше главкома ВМФ.

И ныне, и присно, и вовеки веков… в кремлевских коридорах всегда надо ждать подножки. Особенно тем, кто обласкан удачей и благорасположением верхов. Здесь не атакуют в лоб. Здесь за глаза, мягко и нейтрально делятся соображениями о всяческих странностях. Как странно, например, что вторая подряд подводная лодка, потерянная советским флотом — ракетная, самое секретное стратегическое оружие страны. Странно, что даже приблизительно не известны места, где они затонули. Странно, что их, кажется, не очень-то активно ищут. А разве не странно, что Горшков, который так настойчиво выбивал деньги для специального спасателя подводных лодок, вдруг к нему охладел? «Коммуна» уже год, как построена, а стоит без дела — странно… Странно, что американцы до сих пор не заинтересовались такими лакомыми пропажами. А если умыкнули ракету, но не хвастают — тоже, согласитесь, странно, янки не привыкли скрывать свои успехи. В общем, пока все нормально, товарищи… просто странностей накопилось много.

Едва ли не единственным человеком на флоте, действительно заинтересованным в подъеме погибшей лодки, был сам Сергей Горшков.

Разве не красноречива дата долгожданной находки — 23 июня 1968 года? Мурманские рыбаки затерроризировали командование Северного флота: на дне что-то торчит и полосует дорогие орудия лова. Причем не только донные тралы, но и пелагические. Эти последние не скребут нижней подборой по дну, а идут выше грунта на десяток метров. И все равно — в клочья. «Там определенно что-то лежит» — уверяли рыбацкие «адмиралы», и просили проверить. На их просьбы откликнулись… через семь лет! В первых числах июня ничем закончился поиск тихоокеанской лодки, а через три недели на Севере обнаружили С-80. А семь лет до этого, должно быть, ждали новейших «специальных средств». Зато когда припекло, затонувшую лодку нашли обыкновенным гидролокатором, потомком того самого «асдика», которым англичане гоняли У-боты «кригсмарине» в битве за Атлантику — иначе на кой же черт послали тральщик сопровождать спасательное судно «Алтай»? Просто раньше считалось, что выше 70 параллели С-80 не должна была заходить. Нечего ей делать за пределами района боевой подготовки. А поднялись всего на одну милю к норду — и сразу нашли…

Кстати, об этих самых специальных средствах. 10 апреля 1963 г. ВМС США потеряли SSN-593 «Трэшер». Американское общество, потрясенное страшной гибелью своих 129 парней, потребовало от флота немедленно создать средства спасения моряков с больших глубин. Конгресс США без дискуссий санкционировал выделение огромных средств. Догнать и перегнать Америку — в СССР было официальной политикой. Это только для отвода глаз — «по производству молока, мяса и яиц на душу населения». Обогнать любой ценой во всех возможных сферах. Но как разительно отличался от американского подводного спасателя «несимметричный» ответ Советского Союза… В Штатах построили глубоководный аппарат — мини-субмарину, способную «присосаться» на глубине к аварийному люку и сухим способом вывести из затонувшей лодки до 24 моряков с глубин до 1500 метров. В СССР бросились строить спасательное судно «Карпаты», способное вытягивать из глубины лодки целиком. Но такая операция по определению не может быть быстрой. Им были важны люди, нам — железо… Спасатель «Карпаты» был заложен на третьем стапеле Николаевского судостроительного завода имени 61-го Коммунара уже 11 сентября 1963 г., через пять месяцев после гибели «Трэшер»! Утерли нос американцам!

Кто-то усомнится: мыслимое ли дело — такие сроки! Нужен ведь проект, согласования… Нет невозможного, когда требуется отрапортововать ленинской партии: «Делаем небывалое, ни у кого в мире такого нет!» Собственно, вся дальнейшая история этого Диковинного плавучего сооружения подтверждает: его строили в дикой спешке и неразберихе. Особо прочный стальной трос специальной скрутки был изготовлен на Волгоградском сталелитейном заводе. Каждая бухта этого троса весила 30 тонн. Однако, когда начались глубоководные испытания главного судоподъемного устройств, тросы под водой перекрутились. Только с помощью водолазов, с огромными трудностями удалось вернуть гини в исходное положение. Чтобы избежать подобных казусов в дальнейшем, требовался трос, скрученный совершенно по-другому. На его проектирование и изготовление потребовалось около года. Держать все это время СПС «Карпаты» на заводе в Николаеве не было смысла: судостроители свою работу сделали. 27 сентября 1967 г. спасатель приняли в эксплуатацию с неработающим главным комплексом спасения. Попробовали бы не принять — в год 50-летия Октября!

…Лодка была обнаружена лежащей на твердом грунте на ровном киле. Оба аварийно-спасательных буя в носу и на корме отсутствовали. Это означало, что подводники были какое-то время живы, по крайней мере, в двух концевых отсеках. Верхний рубочный люк задраен. Не обнаружили никаких видимых повреждений корпуса. Положение рулей: горизонтальные — на всплытие, вертикальный в положении «лево на борт». На лодке и вблизи нее наблюдалось большое количество рыболовных снастей.

Летом 1969 г. находку обследовали с помощью глубоководной спускаемой камеры. Тогда же возник конфликт известного подводника Героя Советского Союза вице-адмирала А.И. Петелина, в то время — 1-го заместителя командующего СФ, и начальника экспедиции С. Минченко.