Украденные сны

Я еще постоял на крыльце, с удовольствием вдыхая свежий утренний воздух. А когда вернулся в дом, Игнат уже громыхал посудой на кухне.

— Доброе утро, — весело поздоровался я, входя в кухню. — Что у нас будет на завтрак?

— Яичница с ветчиной, ваше сиятельство, — ответил Игнат. — А к ней еще салатик нарежу.

— Отличная идея, — обрадовался я. — А я пока займусь кофе.

Вдвоем мы управились быстро и весело. Через несколько минут на столе стояла большая миска салата из крупно нарезанных огурцов и мясистых астраханских помидоров. Яичница вовсю шипела и брызгалась маслом на огромной чугунной сковороде, а кофе распространял по кухне умопомрачительный аромат.

Кроме того, на жаровне булькала кастрюлька, в которой варились куски курицы.

— Гость-то наш к матушке в госпиталь собрался, — объяснил Игнат. — Так я ему супчик с собой дам. Куриный супчик кого хочешь на ноги поставит. И вот еще!

Слуга торжественно продемонстрировал мне корзинку, полную краснобоких яблок и винограда. Там же лежал бумажный кулек со спелой вишней.

— Витамины!

— Ты молодец, Игнат, — одобрил я. — Обо всем позаботился. Что ж, пора звать гостя к столу.

Но Куликов появился сам. Он вошел в кухню и застенчиво остановился возле порога.

— Доброе утро, господа!

Затем широко зевнул, прикрыв рот ладонью, и смущенно покраснел.

— Как вам спалось? — спросил я.

— Честно говоря, не очень, — смутился Савелий и потер лицо ладонями.

— Вам что-то снилось? — насторожился я.

— Не думаю, что это имеет какое-то значение, — упрямо заговорил Куликов.

— А вы не думайте, — неожиданно посоветовал ему Игнат. — Если его сиятельство спрашивает, значит, надо рассказать.

Игнат сказал это добродушно, не переставая помешивать куриный бульон. Потом достал из шкафчика мешочек итальянской лапши и всыпал ее в кастрюлю.

— Хорошо придумали, — похвалил он итальянцев. — Всего-то и дел — пресное тесто полосками нарезать и насушить. А варится быстро, и вкусно.

Савелий затряс головой, как будто слова Игната сбили его с мысли.

— Расскажите, что вам снилось, — напомнил я помощнику архитектора.

— Кладбище, — неохотно ответил Куликов. — И черный человек.

— Африканец, что ли? — удивился Игнат.

— Нет, просто человек в длинном черном плаще. Старик.

— Почему вы решили, что он старик? — насторожился я. — Вы видели его лицо?

— Нет, — покачал головой Савелий. — Он был в капюшоне. Но борода у него седая и длинная, почти до пояса.

— Что он делал на кладбище?

— Он караулил меня там. Велел идти за ним. Сказал, что мой отец хочет со мной поговорить.

— Он сказал, что ваш отец жив? — изумился я.

— Нет, наоборот. Старик сказал, что мой отец погиб. Но хочет поговорить со мной, а старик ему поможет. И повел меня вглубь кладбища. Там еще надгробия такие… гранитные. А слева — склеп со статуями.

Куликов скривился и зябко передернул плечами.

— Понимаете, я точно знал, что это сон. Но почему-то не мог проснуться. И не идти за стариком я тоже не мог. Как будто он имел власть надо мной. Мне было страшно, и я шел. А потом…

— Что было потом? — спросил я.

— Потом меня кто-то толкнул в грудь, и я проснулся. Было темно, я лежал в незнакомой комнате. Тут за окном что-то промелькнуло, и еще больше испугался. Сердце чуть не выскочило. А потом вспомнил, что я у вас в гостях.

Савелий Куликов умоляюще посмотрел на меня.

— Александр Васильевич, ну это же бред! Ерунда, в этом не может быть ничего страшного! Сон, просто сон.

— Сон, — согласился я, чтобы успокоить его. — А за окном пролетела летучая мышь. Они частенько охотятся здесь на ночных насекомых. В котором часу вы проснулись?

— Не знаю, — скривился Куликов. — Я часы с вечера положил на тумбочку и вспомнил о них только утром.

— Но потом вам удалось поспать?

— Да какое там! Только задремлю — сразу кладбище мерещится. А потом что-то в грудь толкает, и я просыпаюсь. Так и промаялся до рассвета, а потом услышал, что вы встали.

Куликов снова зевнул, прикрывая рот ладонью.

Игнат поставил перед ним тарелку с дымящейся яичницей.

— Поешьте, господин архитектор, — сказал он.

— Благодарю, — рассеянно кивнул Куликов.

Он взялся за вилку, но снова отложил ее в сторону.

— Александр Васильевич, может быть, это ваша магия? Вы не обижайтесь, пожалуйста! Но, может, мне лучше у себя дома ночевать?

— Подождите минуту, — попросил я его.

И послал мысленный зов дому.

— Что скажешь? Это ты будил нашего гостя ночью?

Ответом мне было короткое ощущение тепла, будто на меня дохнуло пламенем из печной топки.

— Ясно, — хмыкнул я. — Ты почувствовал опасность в его снах?

Снова повеяло теплом.

— Значит, ты его защитил, — задумчиво сказал я. — Спасибо!

Куликов умоляюще смотрел на меня.

— Я хотел бы порадовать вас, но нечем, — откровенно сказал я. — На счет ваших снов я, к сожалению, не ошибся. Вам грозит опасность. А теперь скажите — вы знали князя Куракина?

— Нет, — растерянно покачал головой Куликов. — Кто это?

— Он тоже лечил бессонницу у Веры Павловны Милосердовой. Князь Куракин умер вчера во сне. Никакой болезни у него не было, убийство тоже исключается.

— Умер?

Савелий испуганно вытаращил глаза.

— Да, — строго кивнул я. — Внезапная потеря магического дара. Если вы не верите мне, то я попрошу начальника Тайной службы вас убедить.

— Не нужно, ваше сиятельство, — пролепетал Куликов. — Я вам верю. Просто это… Ну, не бывает так!

Последние слова он почти выкрикнул. Как будто умолял судьбу согласиться с ним.

— Бывает, — сочувственно сказал я. — Но вам не нужно беспокоиться. Я занимаюсь этим делом вместе с Тайной службой. В моем доме вы в безопасности. Главное — постарайтесь не засыпать в других местах.

— Хорошо, — растерянно согласился помощник архитектора.

— Ешьте, — строго напомнил Игнат. — Да и пора вам уже. До госпиталя путь неблизкий, а вам еще на службу сегодня. Вот я тут собрал вам корзинку. Отвезете вашей матушке гостинцы.

— Спасибо, — благодарно кивнул Куликов, принимаясь за яичницу.