Украина: хаос и революция — оружие доллара

А. Толстов: Николай Викторович, спрашивают вас по поводу вашего заявления о том, что Россия не вводит свои войска на территории стран. Роман пишет: «Извините, пожалуйста, но Россия не вводила войска ни в Югославию, ни в Сирию, ни в северо-африканские страны, и, тем не менее, там война и разруха. Смысл осторожничать?». А другой наш слушатель: «Как не вмешиваться? Бросить погибать наших русских соотечественников? Пусть расстреливают, что ли?»

Н. Стариков: Первый вопрос: кого расстреляли? На сегодняшний момент жесткая позиция России по недопущению вот этих эксцессов, она заключается не в танках, которые там едут, а в дипломатической позиции, которая привела к тому, что Киев уже три ультиматума сделал и никак не может ни на что решиться. В Крыму так и не решился. Все время пытаются провокации сделать. Вспомните снайпера в Симферополе, который застрелил одного украинского военнослужащего и одного казака. Сейчас какие-то люди обстреливают машины. Им нужен повод, им нужна война. Уважаемые радиослушатели, давайте мыслить — я понимаю, что это сложно, — но не эмоциями. Им нужна война, нам нужен мир. Поэтому мы должны достигать тех же целей, но только другими методами. Что касается того, что идет в Сирии война. Вы разницу между Сирией и Ливией видите? В Ливии Россия не вмешивалась, в Югославии Россия не вмешивалась. Югославии нет, Ливии тоже нет. Там недавно какие-то хулиганы премьер-министра арестовали за то, что он плохо себя вел, — это уровень сегодняшнего ливийского государства. А Сирия есть. Да, там разруха. Да, там погибшие. Потому что там народ защищает свою свободу против террористов. Вы разницу видите? И он не защитил бы свою свободу, если бы ему не помогала Россия. Поэтому давайте разбираться, где какая политика проводится и к каким результатам она приводит.

Слушатель: Николай Викторович, вы сказали, для чего надо было делать этот переворот с последующими перевыборами. С моей же точки зрения, этот переворот сделан затем, чтобы понизить очень сильно рейтинг Владимира Владимировича Путина. Если случилось бы кровопролитие в Крыму, кровопролитие в Восточной Украине, то тогда бы народ просто не простил Путину, и он бы больше не стал президентом. Для этого все сделано. И плюс Олимпиада — чтобы очернить ее. Как вы считаете?

Н. Стариков: Запад, когда начинал эти действия, преследовал достаточно много целей, но все они были одинаково антироссийские. Вы абсолютно правы, что первоначально государственный переворот планировался, и об этом сам Путин говорил, на 2015 год, когда должны были быть очередные выборы президента Украины. Но поскольку Янукович не подписал договор об евроинтеграции (обратите внимание, об этом договоре уже все забыли, никто уже не требует вернуть ему евромечту, ради которой он пришел на Майдан, потому что им стало не то что до евромечты, уже продукты подорожали, бензин подорожал, лекарств нет, работы нет, какая там евромечта); так вот, только после того, как Янукович не подписал этот договор, пришлось путчистам импровизировать. И целей у них много. Во-первых, посеять хаос, во-вторых, лишить Россию стратегической базы в Крыму и, конечно же, поставить руководство России в сложное положение. То есть, если вы за Крым не боретесь, то вы показываете слабость и теряете рейтинг внутри России. Особенно если это проходит с кровавыми эксцессами. Если вы вмешиваетесь в эти кровавые эксцессы, вы теряете рейтинг, потому что вы вмешались в кровавый эксцесс. Вспомните 1914 год. Какой патриотический подъем! Все хотят защищать Россию, которой объявила войну Германия. А в 1917 году — кто тогда царя свергал? Куда делся этот патриотический подъем? Это произошло потому, что три года войны привели к изменению отношения людей к происходящему. То есть Запад хотел вогнать нас в очень сложную ситуацию. И в том есть мастерство политика, чтобы добиться цели, противоположной тому, что ставил себе противник, и при этом избежать всех подводных камней. Главное, кровь не пролилась. Два человека погибли. Очень жалко. Наверное, надо улицы назвать их именами. Безусловно, назовут в Крыму.

А. Толстов: С вашей точки зрения, до какого момента Россия не будет вмешиваться в ситуацию? Где эта точка, после которой это будет уже невозможно?

Н. Стариков: Россия не будет вмешиваться до тех пор, пока события полностью не выйдут из-под контроля. Если на Украине начнется какая-то, не дай Бог, война всех против всех, тогда, конечно, нужно будет каким-то образом на это реагировать. Я очень надеюсь, что украинский народ сам сможет решить эту ситуацию. Обратите внимание, сейчас начался процесс перехода и милицейских, и военных на сторону народа. Это неизбежный путь, потому что стрелять в обычных людей никто не может, только фашисты из «Правого сектора», которые теперь называются Национальной гвардией. Представьте себе, десантная бригада. Что она, пойдет женщин, стариков стрелять? Да зачем? Она просто отойдет в сторонку, а в лучшем случае, перейдет на сторону жителей.

А. Толстов: Николай Викторович, вопрос: «Зачем тогда Путин просил разрешения на применение военной силы, если ввода войск не будет?»

Н. Стариков: Он просил это для того, чтобы продемонстрировать решимость России. Вы же знаете, что примененная угроза больше угрозой не является. Обратите внимание, никто это разрешение не отзывал, о нем больше не говорится. Но прошло уже достаточно много времени. По-моему, месяц прошел с того момента. И украинские путчисты, по большому счету, силу еще не применили. Хотя поводов для этого они создавали очень много. Самое главное, они постоянно говорили, что они этот повод имеют и что силу они применят. То есть они постоянно говорят, но что-то в последний момент их останавливает. Уж наверное, не визит руководителя ЦРУ, который состоялся на днях.

А. Толстов: Это тоже интересный вопрос. Сегодня приходили сообщения по поводу российского газа. Украина готова платить 386 долларов за тысячу кубометров. Россия ранее настаивала на цене 485,5 долларов. Европа при этом также говорит о планах по созданию единого энергетического союза. Как раз эта организация может заняться вопросами природных ресурсов. Вообще энергические вопросы поднимаются не в первый раз. С вашей точки зрения, нынешняя ситуация подтолкнет Европу к решению этого вопроса, чтобы не зависеть от России? Что будет в том случае, если Европа, Евросоюз откажутся от российского газа?

Н. Стариков: Этот вопрос стоит того, чтобы его прокомментировать. Заявление Украины: она готова платить 386 долларов за газ. Представьте, уважаемые радиослушатели, вы приходите в магазин, подходите к прилавку и говорите: «Я готов платить за эту колбасу 500 рублей». Продавец вам говорит: «Но она стоит 600». А вы говорите: «А мне все равно. Я готов платить за нее 500, значит, вы обязаны мне продать ее за 500 рублей». Так, что ли? Ну, это детский сад. При том, что есть подписанный контракт, где зафиксирована цена, за что Юлия Тимошенко на несколько лет стала узником совести. Есть контракт, там все описано: цена, способы ее уменьшения в случае каких-то вещей, предоплата, если не будут платить долго. Там все написано, надо читать контракт. Поэтому разговоры о том, что мы хотим платить какую-то цену, — это разговоры в пользу бедных. И в ситуации, когда у власти не легитимное правительство в Киеве, у России нет никакой мотивации для того, чтобы это правительство дотировать, снижать цену на газ. Януковичу мы цену снижали, потому что он был легитимный и при нем пенсии платили, и курс гривны был другой, и на улицах фашисты с автоматами не ходили. Мы давали ему скидку за то, что он не подписывает это соглашение. Это было понятно. А этим за что давать эту скидку? За то, что они путчисты, и за то, что их признают какие-то страны ООН? Пусть эти страны ООН и дают им эти деньги. Я сегодня прилетел из Словакии. Поэтому ситуацию насчет газа знаю еще и с другой стороны. Ведь Словакия — это одна из стран, в отношении которой Украина, по непонятным для Словакии причинам, большие надежды имеет. Что хочет Украина? Она хочет, чтобы в Словакии некий реверс газа осуществлялся. Представьте, есть газовая труба, газ идет в Европу. Каким-то физическим чудом газ по этой же трубе должен возвращаться назад. Понятно, что речь идет о том, что Украина забирает наш газ, а считается, как будто Словакия ей поставила. Все бы хорошо, но Словакия задает вопрос: кто за этот газ будет платить? Тут украинские партнеры ничего сказать не могут. Поэтому Словакия говорит, что реверс газа невозможен, но она готова к каким-то поставкам, если Евросоюз даст гарантии, что он вместо Украины заплатит за этот газ. А Евросоюз таких гарантий не дает. Вы посмотрите, одни разговоры. Какая конкретная помощь со стороны Запада? Сейчас США предоставили 1 млрд долларов помощи — это кредит, его отдавать надо будет. МВФ дает политически мотивированные кредиты: следует понизить пенсии, увеличить пенсионный возраст, сократить социальные выплаты, тогда дадим деньги, чтобы вы нам потом вернули больше денег. Это что — помощь, что ли? Никто Украине не помогает. Потому что им нужна не процветающая Украина, а чтобы на Украине было очень плохо. И они говорят одно, а в жизнь воплощают свой план. Поэтому разговоры со стороны Европы насчет того, что они будут более независимы от российского газа, — это тоже полная фикция. Во-первых, для того чтобы быть независимым, нужно чем-то заменить наш газ. Норвегия такую замену дать не может. У нее нет объемов. У США добывается сланцевый газ. Во-первых, его нужно везти, но нет огромных судов, в которые закачивается сжиженный газ, нет причалов в Европе, нет даже судостроительной программы по строительству. То есть лет через десять, может быть, привезут. Но эти 10 лет надо чем-то греться. Не только заявлениями Ангелы Меркел, или записями в «фейсбуке» Арсена Авакова, а чем-то более существенным. Европа не может ничем заменить российский газ. Это дорого, долго и невыгодно.

А. Толстов: При этом вице-премьер Аркадий Дворкович, который вернулся из Китая, заявляет о том, что российский и китайский коллеги готовы подготовить контракт по поставкам российского газа в Китай. Причем эти предложения могут быть подготовлены к визиту в КНР президента Владимира Путина уже в мае. Насколько нам интересен этот рынок? Какие перспективы есть у России в Китае?

Н. Стариков: Конечно, нам этот рынок очень интересен. Мы не случайно построили туда нитку газопровода, на попытке дискредитации которой сделал себе имя величайший мыслитель современности, который теперь томится без Интернета, бедный, несчастный. И не случайно он именно это пытался предотвратить, строительство ВСТО, которое ведет наши углеводороды в Китай. Здесь есть масса плюсов, но один минус. Плюсы в том, что мы в случае, если Европа вдруг совершает самоубийственное желание погреться своими деревьями, которые растут у них на улицах, говорим: «Хорошо, ребята, не вопрос. Но мы газ поставим в Китай». Минус только в том, что Китай пока не может обеспечить нам объем потребления такой, как потребляет Европа.

А. Толстов: И в этой связи вопрос от слушателя: «Кто будет союзником России, если возникнет конфликт с Китаем, если ООН признала Россию агрессором?»

Н. Стариков: А кто вообще был добровольно когда-либо союзником России, да так, чтобы воевал за нас лучше нас самих или хотя бы как мы? Я вообще в истории такого не знаю. Нужно исходить из простого понимания. Нет союзников, которые были бы так же верны России, так же ее любили, как мы сами. Мастерство дипломатов заключается в том, чтобы плести паутину соблюдения интересов, чтобы Китаю было выгодно дружить с Россией, а не конфликтовать. Чтобы итальянские политики видели, что сотрудничество с Россией значительно более выгодно, чем какие-то конфликты. Именно поэтому Запад старается привести в ключевые страны Европы уже на протяжении долгого времени политиков, которые будут действовать в ущерб своей стране, как Адольф Гитлер. Или как сегодняшние путчисты на Украине, которые говорят о том, что они очень любят Украину, а на самом деле они начали ее дробить, колоть и разваливать.

А. Толстов: Когда мы перейдем на рубли в расчетах с Украиной?

Н. Стариков: Хороший вопрос. Надо переходить в расчеты на рубль не только с Украиной, а вообще в торговле нашими природными, и не только природными, ресурсами. Тогда, собственно говоря, процесс пойдет быстро и весело. Но если, например, продукцию нашего машиностроения за рубли нам будет сложно продавать, то не покупать наш газ нельзя. Или, например, наши финские партнеры не могут не покупать русский лес. Хочется, не хочется — это из другой оперы. Не могут. Поэтому мы можем поставить условие: да, мы продаем, но только за рубли. Приходите на нашу биржу, продавайте свою валюту, покупайте рубли, и платите ими. То есть смысл всего этого в двух словах — создание спроса на нашу национальную валюту. За счет создания спроса на доллары США получили высокий уровень жизни. Как только мы перейдем к торговле за рубли как можно более широким спектром товаров, мы можем то же самое сделать у нас в России.

Слушатель: Николай Викторович, вы допускаете, что наш враг, то бишь США, разведка которого свободно действует на территории Украины, тоже думает и тоже видит, чего хочет и как действует руководство России.

Н. Стариков: Конечно, разведки работают. Собственно говоря, СБУ и раньше было под американцами, сейчас это прямой филиал. Посмотрите, сегодня руководитель СБУ, который был свергнут и отставлен вместе с Януковичем, сделал сенсационное заявление. Он сказал, что Наливайченко — сегодняшний руководитель СБУ и руководитель Центральной избирательной комиссии — представляет собой двойного агента. Наливайченко и на британских, и на американских партнеров работает. В принципе, ничего удивительного. Когда я стал изучать вопрос, откуда взялся «Правый сектор», вдруг увидел, что господин Наливайченко приходил в их лагеря, будучи руководителем СБУ. Представьте, крышевалась вся эта история. Есть фотографии в интернете. Например, выпуск курсантов школы Службы безопасности Украины. Американский посол вручает им дипломы. Это не ФБР, не ЦРУ, а СБУ. Вы можете себе представить посла России, вручающего молодым агентам ФБР, подающим надежды, какие-то сувениры, матрешек, вымпелы? Конечно, нет, никто не пустит его туда. Поэтому ситуация такова: американцы работают на Украине. Руководитель ЦРУ туда приехал. Но они работали на Украине и раньше, и всегда работали. И операция под названием «Воссоединение России и Крыма» была для них полной неожиданностью. Они не ожидали, что крымчане так смогут организоваться. Они не ожидали, что Россия проявит волю в этом вопросе. Они вообще ожидали совсем другого развития событий. Поэтому нам удается их удивлять. И я не вижу причин, чтобы у нас не получилось это в дальнейшем.

Слушатель: Почему вы говорите, что нам нужна единая Украина? Нам она совсем не нужна. Там есть несовместимые вещи: галичане, униаты, русины, закарпаты. И обычные украинцы, наши русские. Почему Украина должна быть единой? Почему в этом пакете должны находиться столь противоположные по интересам, по качеству народы? Непонятно.

Н. Стариков: Хочу сказать, что народы по качеству и по количеству не делю. Для меня все украинцы равны. Для меня украинец — это тот же самый русский, у которого есть небольшие особенности в говоре. Который есть и в южных регионах России. Большой разницы нет. Вспомните, как говорил Михаил Сергеевич Горбачев. К Украине не имел никакого отношения, тем не менее абсолютно украинский, южно-русский говор у него был.