Укрощение леди Лоринды

– Значит, это был всего лишь… опыт!

– Вот именно – опыт! – согласился он.

Отдельные обрывки постепенно начинали складываться в целостную картину. Голос девушки показался чужим даже ей самой, когда она сказала:

– Один человек по имени Хикман приезжал сюда… когда вы были больны.

– Я так и предполагал.

– Он сообщил, что в действительности вы… лорд Пенрин.

– По-видимому, он также объяснил вам, почему я сменил имя, уехав за границу.

– Вы не собираетесь вернуть себе… свой настоящий титул… и занять принадлежащее вам по рождению место в палате лордов?

Помолчав немного, Дурстан ответил:

– Наверное, я так бы и поступил, если бы у меня был сын.

Лоринде показалось, что вся комната поплыла у нее перед глазами. Такого ответа она никак не ожидала и с усилием выговорила:

– Мистер Хикман сказал, что вы намереваетесь… передать в мое распоряжение некоторую сумму денег, а также… дом в Лондоне.

– Документы уже готовы, и нам осталось только их подписать.

– Зачем вы это делаете? Неужели вы собираетесь… отослать меня прочь?

Каждое слово давалось ей с великим трудом. Лоринда отошла к столику, на котором стояла огромная ваза с цветами, чтобы скрыть подступившие к глазам слезы.

Протянув руку, она мягко коснулась пышных бутонов, не осмеливаясь взглянуть в сторону Дурстана, и в то же время нервы ее были напряжены в ожидании его ответа.

Наступившая в комнате тишина казалась Лорин-де почти пугающей. Чувствуя, что больше не в силах вынести эту неизвестность, она сказала:

– Я получила вчера письмо… от папы. Он очень счастлив… в Ирландии. Думаю, он уже никогда больше не захочет… вернуться сюда.

– Но ведь у вас осталось много друзей в Лондоне.

Лоринда вспомнила тех, кого считала своими друзьями и кто предал ее, стоило ей только попасть в беду. Девушка понимала, что уже никогда больше не пожелает увидеть кого-либо из них снова, тем более возвращаться обратно в Лондон. Проведя столько времени в замке, рядом с Дурстаном, она бы уже никогда не смогла вынести тот образ жизни, который когда-то казался ей таким заманчивым.

У нее возникло предчувствие, будто он собирается сообщить, что больше в ней не нуждается. Она замерла, словно в ожидании неминуемого удара, и с трепетом ждала его приговора, который окончательно разрушит ее последнюю надежду на счастье.

– Вы хотите… избавиться от меня? – Девушка больше не могла мириться с неопределенностью своего положения, и, если он не скажет ей немедленно то, что хотел, она не выдержит и закричит.

– Подойдите сюда, Лоринда!

В его голосе слышалась хорошо знакомая ей властная нотка, и, стремясь сохранить достоинство, девушка сдержала слезы, готовые выступить на глазах. Он никогда не должен догадаться о ее чувствах к нему. Она не станет смущать его, умоляя о снисхождении!

– Я же просил вас подойти сюда!

Голос был тихим, но Лоринда уже привыкла исполнять малейшие его желания и покорно обернулась к мужу.

Ей было трудно разглядеть его лицо, так как слезы застилали глаза, и она силилась подавить рыдания. Высоко подняв подбородок, она приблизилась к нему и остановилась совсем рядом.

– Я предлагаю вам свободу, – произнес Дурстан.

Лоринда в отчаянии подняла на него глаза. В ее груди что-то вдруг словно оборвалось, и сил для защиты уже не осталось.

– Мне не нужна… такая свобода! Я хочу остаться с вами! Пожалуйста… не отсылайте меня!

Ее голос дрожал, так что почти невозможно было разобрать слова. И тут последние остатки гордости и самообладания покинули ее, и она, всхлипнув, проговорила:

– Я… я буду во всем слушаться вас. Я сделаю все… что вы пожелаете, только позвольте мне… остаться. Умоляю вас… позвольте мне остаться!

Она едва сознавала, что делала, и даже опустилась бы перед ним на колени, если бы Дурстан не обнял ее и не привлек к себе.

Лоринда спрятала лицо на плече мужа и заплакала беспомощно, как ребенок.

– Почему вы хотите остаться со мной? – Голос его был таким же тихим и проникновенным.

– Потому что… я люблю вас! Я люблю вас… до боли в душе!

Наконец-то эти слова прозвучали, и она испугалась, что вот сейчас Дурстан отомстит ей за всю ее неприязнь, высокомерие и вызывающее поведение с того самого момента, как они впервые встретились.

Он мог просто осмеять ее, и девушке казалось, что тогда ей ничего не останется, как только умереть!

А он сжал ее руку своей, приподнял пальцами подбородок, так что ее лицо оказалось обращенным к нему. Ее бледные губы дрожали, и, хотя она не могла видеть его сквозь слезы, сбегавшие по щекам, она ощущала на себе его долгий, пристальный взгляд.

– Есть лишь один опыт, которого до сих пор мне еще ни разу не доводилось ставить, – поцеловать женщину, которую я люблю!

Его губы коснулись ее прежде, чем Лоринда успела осознать, что происходит.

Пока он целовал ее, ей казалось, будто какой-то стремительный, волшебный поток в один миг унес прочь ее страдания и слезы.

Это было так чудесно, так невыразимо прекрасно – в этом поцелуе нашла совершенное выражение вся любовь, которая жила в ее душе в течение последних недель.

С этим поцелуем Лоринда отдавала ему не только жизненную силу, которой пыталась поделиться с ним в ту ночь на берегу, но также и некую сокровенную часть своего внутреннего «я», о присутствии которой раньше не подозревала.

Между тем он прижал ее к себе еще сильнее, губы его становились все более требовательными, и все ее существо затрепетало в ответ.

То, что происходило между ними сейчас, было не просто любовью – то была сама жизнь, космическая сила, берущая свои истоки от Бога, к которому она обращала свои мольбы в минуты отчаяния.

Удивление и восторг, охватившие Лоринду, подобно волне, унесли прочь и ее пренебрежительное отношение к другим, и горечь от сознания того, что она всегда чувствовала себя лишней. Ей казалось, словно сам воздух в комнате был наполнен райской музыкой, и взаимное стремление отдать друг другу все лучшее, что есть на свете, превращало их в единое существо.

Подняв голову, Дурстан взглянул сверху вниз на ее сияющие глаза и дрожащие губы.

– Я люблю тебя! – прошептала она. – О Дурстан… я так люблю тебя!

– Неужели ты действительно думала, что я тебя отпущу? – спросил он хрипловатым от волнения голосом.

И он поцеловал ее снова – горячо, страстно, требовательно, и все вокруг них исчезло.

Осталась только любовь, объединяющая их сердца, и теперь ничто на свете не в силах их разлучить.

Лоринда поднялась с постели и потихоньку направилась через погруженную в темноту комнату к окну.