Укрощение невесты

Мерри в какой-то момент ощутила свою вину, но постаралась избавиться от этого чувства.

– Ну и ладно. Тогда, возможно, он спишет все на алкоголь и не станет пить так много, если захочет лечь со мной в постель.

Уна что-то поворчала себе под нос, потом процедила сквозь зубы:

– Мне с самого начала не нравилась идея переезда в Англию. Но, увидев состояние человека, за которого вам предстояло выйти замуж, мне больше всего захотелось вытащить вас из замка, усадить на лошадь и увезти обратно в Шотландию. Трудно поверить, что Бог и судьба проявили к вам такую жестокость: забрали у насквозь проспиртованного отца и отдали такому же пьянице-мужу.

– Да уж, – уныло протянула Мерри.

– Хочется верить, что у судьбы в отношении вас имеется план и этот человек сделает вам большое одолжение, позволив себя в самом ближайшем будущем убить. Тогда вы обретете мир и покой.

Накануне ночью Мерри думала о том же. Но в устах Уны слова звучали холодно и бессердечно. Девушка поежилась, устыдившись.

– Что ж, придется искать положительные стороны в нашем положении, – сказала она. – Мне кажется, леди Эдда – приятная особа.

– Трудно сказать. – Уна взяла платье и энергично встряхнула.

– Разве леди Эдда не была к тебе добра? – удивилась Мерри.

– О нет, – заверила Уна, но поджала губы и задумалась. – Мне показалось, здесь что-то не так.

– С леди Эддой? – уточнила Мерри.

До сих пор все встречавшиеся на ее пути женщины были святыми, а мужчины грешниками. Ей показалось, что здесь ситуация та же. Эдда была добра и приветлива, а Александр вел себя как пьяный идиот. Так же было, когда была жива ее мать.

– Нет, не с леди Эддой, – осторожно заметила Уна, но потом призналась: – Я не уверена. Она кажется милой и была добра к нам, но слуги почему-то ее сторонятся.

Мерри удивленно подняла брови:

– Что ты имеешь в виду?

Уна, поколебавшись, сказала:

– Все они ведут себя очень тихо, спокойно и настороженно, когда она рядом, а старуха, которую зовут Бет, по-моему, просто ненавидит ее, хотя и не говорит почему.

Мерри обдумала сообщение и спросила:

– А тебе они что-нибудь объясняли?

– Нет, что вы. Я здесь человек новый. Они ни слова не скажут, пока не убедятся, что мне можно доверять. Просто меня не покидает какое-то странное чувство. Здесь что-то не так.

Уну часто посещали разные «чувства», на поверку оказывавшиеся ложными. Например, во время последней болезни Мэйрид Стюарт служанка уверяла всех, что та поправится. Якобы она это «чувствует». А женщина умерла. Или последний случай. Хотя Уна не желала ехать в чужую страну и жить среди англичан, она все-таки «чувствовала», что Мерри здесь ждет лучшее будущее и она будет счастлива с мужем. Учитывая, что они здесь застали, это чувство тоже ее подвело. Решительно выбросив Уну и ее «чувства» из головы, Мерри решила оценивать леди Эдду по ее поступкам и отношению к ней, теперешней хозяйке д'Омсбери. До сих пор женщина был с ней мила и добра, поэтому она будет считать ее своим другом. Мерри быстро закончила принимать совершенно ненужную ей ванну, вода даже не успела остыть. Она быстро вытерлась чистым полотном и немного постояла, пока Уна занималась ее порезами. Потом она натянула одежду, едва дождалась, когда служанка уложит ей волосы, и выскочила из комнаты, как лошадь из горящего стойла. Девушка поспешила вниз. Ее походка была несколько странной, потому что она старалась не задеть порез. Было уже поздно, и Мерри думала, что зал будет пуст. Но ошиблась. За столом сидели ее братья, отец и Эдда, голова к голове, и о чем-то тихо разговаривали. Удивленная торжественным выражением их физиономий и напряженными позами, девушка направилась к столу. Все четверо были настолько поглощены беседой, что заметили ее только тогда, когда она подошла почти вплотную. Беседа сразу прервалась, и все четверо обернулись к ней с лучезарными фальшивыми улыбками.

– Доброе утро, Мерри, девочка моя, – сказал отец, встал, сделал шаг навстречу и, к ее полному изумлению, неуклюже обнял. Потом он взял ее за руку и повел к столу. Ее братья тоже вскочили, демонстрируя галантность, которой они никогда не отличались, а Броди даже пересел со стула хозяйки дома на скамью. Конечно, Мерри сразу заподозрила что-то неладное. Тем не менее, она позволила проводить себя к столу, села, и все сразу заговорили. Ей желали доброго утра, выражали надежду, что она хорошо спала.

Мерри тоже пожелала всем доброго утра и заверила, что спала прекрасно. Оглянувшись, она увидела, что к ней уже спешит служанка с медовухой и пирожками. Поставив еду перед хозяйкой, девушка спросила, что она еще может для нее сделать.

– Спасибо, мне больше ничего не нужно, – ответила Мерри. Служанка поклонилась, неуклюже присела в реверансе и поспешила обратно в кухню, а Мерри с любопытством оглянулась назад, чтобы посмотреть, на что, расположенное за ее спиной и немного выше, девушка смотрела такими круглыми от ужаса и удивления глазами. Единственной вещью, находившейся за ее спиной и чуть выше, была вывешенная на всеобщее обозрение на перилах простыня. Мерри поморщилась, увидев темные пятна. Крови было даже больше, чем она предполагала. Очевидно, пока она спала, рана открылась, и кровотечение возобновилось, добавив к рукотворным пятнам новые.

Покачав головой, Мерри снова повернулась к столу и с удивлением уставилась на физиономии своих родственников. Очевидно, они тоже сейчас посмотрели на простыню, и если Эдда от досады поморщилась, то ее отец и братья были в ярости.

– Алекс сейчас на поле для тренировок со своими людьми, – сообщила она, заметив недоумение во взгляде Мерри. Потом она встала и добавила: – Полагаю, сейчас я могу оставить тебя с отцом и братьями. Я буду в гостиной наверху, если ты захочешь поговорить со мной до отъезда.

Мерри кивнула и подняла кружку с медовухой, намереваясь сделать глоток, но ее рука замерла. Что сказала эта женщина? До отъезда? Куда это она собирается ехать? Девушка оглянулась, чтобы выяснить это, но тут ее руки коснулся отец.

– Он сделал тебе больно, девочка, – прорычал Эхан Стюарт.

Глаза Мерри удивленно расширились. Ей еще не приходилось видеть отца в такой ярости. Она тупо смотрела на него какое-то время, ошеломленная отразившейся на его лице бурей эмоций, потом поставила кружку, опустила глаза на пирожки и смущенно пробормотала:

– Со мной все в порядке.

– С тобой не все в порядке, и доказательство тому висит у тебя за спиной. Этот человек – животное. Если ты хочешь, чтобы брак был аннулирован, я тебя поддержу, и ты вернешься домой с нами.

Отец выглядел мрачным и решительным, братья кивали. Мерри не знала, что и думать. Эти люди, узнав о возвращении лорда д'Омсбери из Туниса, не чаяли от нее избавиться. Поэтому такое предложение ее, мягко говоря, удивило. Наконец ей удалось выйти из ступора. Собравшись с мыслями, девушка откашлялась и сказала:

– За моей спиной висит доказательство того, что этот брак не может быть аннулирован.

– Мы скажем, что ты порезала ногу или у тебя женское недомогание. Д'Омсбери был настолько пьян, что, скорее всего даже не помнит, что было этой ночью.

Мерри посмотрела на отца долгим задумчивым взглядом. Аннулирование брака на этой стадии означает, что она лишится своего приданого. Она никак не могла понять, почему отец предложил ей такое. Он и ее братья всегда были целиком и полностью поглощены выпивкой, и она была уверена, что их ничто на свете больше не интересует. Но оказывается, они все-таки заботятся о ней. Осознав это, девушка почувствовала, как ее глаза наполнились слезами. Но все же Мерри была неглупа и отчетливо понимала, что это, в сущности, ничего не меняет. Она, конечно, испытывала большое искушение принять предложение и избавиться от нежелательного замужества, но что она получала взамен? Ей придется вернуться в замок Стюартов и продолжать нянчиться с отцом и братьями до тех пор, пока ее отец не сможет устроить новый брак. Если сможет. Но даже если он сумеет договориться о новой свадьбе, нет никакой гарантии, что она попадет в другую обстановку. В д'Омсбери, по крайней мере, она уже знала, что ее ждет. Пусть ее муж пьяница, но у нее был богатый опыт обращения с любителями спиртного, и к тому же здесь у нее есть союзница – Эдда. С тех пор как умерла ее мать, Мерри отчаянно не хватало доброты и мудрости взрослой женщины. Здесь она ее получит. Эдда чем-то напоминала девушке ее любимую умершую мать. Не внешне, нет. Мэйрид Стюарт была очаровательной женщиной, красоту которой не смогла испортить даже смерть. Эдда вовсе не была красавицей. Мерри отмахнулась от этой мысли, не желая даже мысленно обижать женщину, которая была к ней добра. Да и внешность не имела особого значения. Дело в том, что Эдда была англичанкой, а мать Мерри родилась от брака шотландца и англичанки. Всякий раз, когда Эдда начинала говорить, девушка слышала знакомый ритм и тембр голоса – почти также говорила ее мать. Речь Эдды напоминала ей юность, когда она, окруженная любовью и материнской заботой, чувствовала себя в безопасности. Нет, она не променяет свою несчастливую судьбу здесь на другую, неизвестную, может быть, еще более несчастливую.