Укрощение строптивой

Потянулись дни и недели. Дни и недели ожидания. Ожидания финала, в ходе которого одна моя любимая женщина должна была уйти, чтобы дать жизнь другой. В положенный срок УЗИ показало, что Кристина на самом деле вынашивала девочку. Она только улыбнулась, глядя на меня. Естественно будущая мать находилась под пристальным вниманием врачей. Ребёнок развивался хорошо. Никаких патологий. Часто замечал, как Кристина стоя, поглаживала живот и смотрела куда-то в даль. Улыбалась, словно что-то видела там. В эти моменты она словно светилась вся. Токсикоз у неё прошел. Она хорошо кушала. Смеялась приговаривая, что ей теперь нужно питаться за двоих.

Часто приезжала Ирма. Когда одна, когда привозила дочь. Они с Кристиной много друг с другом разговаривали. Гуляя по лесу вдвоём или сидели в беседке. Я не мешал им. И не раз замечал, что Ирма плакала. А Кристина гладила её по голове, прижимая к себе и говорила что-то, утешая свою подругу. И как-то раз услышал, как Кристина требовала от Ирмы, глядя той в глаза:

— Обещай мне, Ирма?! — Та качала отрицательно головой. — Обещай, Ирма. Пожалуйста. Я знаю, что ты его любишь. Обещай мне.

— Обещаю. Крис, может всё обойдётся?

— Может обойдётся, а может нет. Но ты их не оставишь.

— Да, обещаю. Не оставлю. Крис… — Она опять заплакала, уткнувшись моей жене в плечо.

Часть 4. Искупление. Глава 2.

Осенью, когда деревья стали раскрашиваться желтым, красным, оранжевым, мы часто ходили гулять с ней в лес. С собой обязательно брали близнецов, которые теперь жили у нас дома постоянно. Они носились по лесу, как заведённые. Кристина смотрела на них и смеялась.

— Мама, папа, смотрите какие красивые листья. Мам, мы будем делать гербарий?

— Конечно.

Пацаны, часто подойдя к матери, дотрагивались до её округлившегося живота.

— Мам, а там наша сестрёнка?

— Сестрёнка.

— А когда она родиться?

— В своё время.

— А ты нас так же в животе носила?

— Так же, только живот был больше. Вас же двое было.

— Мам, а может там тоже две девочки?

— Нет, Игорь, — улыбалась Кристина гладя сына по голове, — там одна девочка.

— А как мы с Костей её делить будем? — Этот вопрос тогда поставил и Кристину, и меня в тупик. Мы оба посмотрели на Игоря вопросительно. А Костя подтвердил.

— Да, как мы её делить будем, мама?

— А зачем её делить?

— Ну как же? — Игорь рассуждал вполне с серьёзным выражением лица. — Нас же двое, поэтому каждому нужна сестра. У меня сестра и у Кости сестра.

— Игорь?! — Я смотрел на сына. — Она и так будет, и тебе сестрой, и Косте сестрой. Никого делить не надо!

Кристина засмеялась.

— А вы с ней вместе играйте или по очереди.

Игорь посмотрел на брата.

— Я первый с ней играть буду.

— Это почему? — Костик моментально насупился.

— Я старший!

— И что? А в ухо?

— Кому в ухо?!

— Тебе.

— Ай-яй-яй, мальчики! — Покачала Кристина головой. — Вот сейчас Сонечка смотрит на вас и говорит, что, если вы так будете себя вести, она ни с кем из вас играть не будет вообще.

— Как это говорит? — Удивлённо смотрел Игорь на мать.

— Она ещё маленькая! — Засмеялся Костя. — Она не умеет разговаривать. Она вообще у тебя ещё в животе!

— Умеет, Костя. Просто вы её ещё не слышите. А я слышу. Ты верно сказал, что она у меня ещё в животе. Поэтому слышать её могу пока только я.

— А что Соня ещё говорит? — Спросил Игорь.

— Говорит, что у неё хорошие братья и она вас очень любит, но вот только вы часто спорите и даже дерётесь. Вы что и с ней драться будете?

Оба пацана замотали головами.

— Не, мам, мы с ней драться не будем. — Это Костя. — Она же девчонка, да ещё и маленькая!

— Правильно! Она девочка и младше вас. — Поддержал брата Игорь.

— Ладно, мам, обещаем, мы с ней драться не будем. А играть будем вместе.

На седьмом месяце Кристина стала отекать. Начали сбои в работе почек. Её клали на сохранение. Но долго находиться в клинике Кристина отказывалась.

— Дочь родиться в срок. Не надо меня пичкать лекарствами. — Говорила она и возвращалась домой.

Незадолго до того, как Кристину увезли рожать, мы сидели с ней у себя в спальне. Она прижалась ко мне, поглаживая свой живот.

— Уже скоро, Стёпа. — Сказала она, глядя мне в глаза и улыбаясь. Почувствовал, как у меня задрожали руки. Встал перед сидящей на краешке кровати Кристиной на колени, обхватил её ноги. Закрыл глаза и увидел песочные часы на фоне огромного часового механизма. Шестерня под действием пружины провернулась, часовая стрелка уже стояла на числе «двенадцать», минутная передвинулась вверх, застыв в паре делений от часовой. Маятник качнулся, отсчитывая мгновения. Песчинки проваливались вниз и падая в нижнюю колбу, приближали неизбежное…

Я целовал её колени, её руки. Я понял в этот момент, что всё в моей жене было гармоничным. Даже её татуировки на ногах, на руках, на животе, на спине, к которым я был равнодушен и даже испытывал раньше негатив, оказались на своём месте. Сейчас я посмотрел на это другими глазами. Они идеально вписались в образ женщины, сидевшей передо мной, завершая её гармонию. Именно такой она и должна была быть. Если бы хоть чего-то не хватало в ней, то это была бы уже не Кристина, а совершенно другой человек. Мне становилось страшно от того, что я могу не увидеть её больше, не почувствовать бархат её кожи, не вдохнуть её запах, не услышать её голос и не тонуть больше в бездонной синеве её глаз. Она стала частью меня, причём самой лучшей и самой чистой. Потеряв её, я никогда больше не смогу чувствовать и осознавать себя единым целым. Это буду уже не я, а кто-то чужой. Кристина гладила меня по ёжику волос.

— Всё будет хорошо, родной мой.

— Обещаешь? — Смотрел на неё с надеждой.

— Обещаю. Верь мне. — Я хотел верить, но разумом понимал, что это иллюзия, мираж, самообман…

Через пять дней ночью, Кристина разбудила меня.

— Стёпа, началось. — Я замер. Потом соскочил с кровати и заметался по комнате наткнулся на пуфик и чуть не упал. — Степан! На меня посмотри. — Я остановился. Кристина качала головой. — Звони в скорую и отцу. Я буду одеваться.

Схватил мобильный, вызвал неотложку. Потом позвонил тестю.