Укрощение строптивой

Их было трое: блондин с хвостиком на затылке и выбритыми висками, брюнет с ушами, украшенными пирсингом, и русоволосый парень с модной нынче стрижкой undercut (андеркут). Последний сидел вполоборота, расставив ноги, и небрежно гремел ключами от машины.

— Эй, молодежь! Вы чего хулиганите? — бросился к ним босс.

— А ты сам свою жрачку пробовал? — спросил блондин.

Его глаза с наглым прищуром смотрели на Азамата. В руке он держал резиновое кольцо и беспрестанно его сжимал. От каждого движения печатка, надетая на средний палец, выпускала сноп искр.

«Брюликами хвастаешься, урод!» — неприязненно подумала я. Меня эти разборки не касались, но и уйти сейчас не могла: Азамат потом не простит.

— Нормальный еда. — защитил хозяина Гарик и встал из-за стола. Он не так давно покинул родное село и приехал в большой город, поэтому говорил с акцентом.

Блондин тоже вскочил, и все увидели, что он на голову выше маленького усатого Гарика. Парень переставил ходульи ноги в узких укороченных брючках, и кавказец отступил, растеряно оглянулся на приятелей. Кажется, он уже был не рад, что вмешался.

— Это ты считаешь едой? — блондин небрежно смахнул со стойки бара корзинку с осенними яблоками, которые покатились по полу.

Мажоры загоготали оценив развлечение.

— Не, парни, — вышел вперед Азамат. — Я понимаю, молодая кровь, горячая, бурлит, но чем мое кафе вам не угодило? Не нравится чахохбили, принесу шашлык. Хотите?

— Шашлык-машлык, — передразнил босса парень с пирсингом. — Кому теперь нужен твой вонючий шашлык, дядя?

— Азамат Григорьевич, а эти двое все съели, — вылезла Людочка и показала пальцем на пустые тарелки. — Платить, наверное, не хотят.

— Слюшай, дарагой, — опять не выдержал Гарик, — если тебе ничего не нравится, вали отседова, пока жив.

Блондин кинул мгновенный взгляд в угол, прицелился и… и в голову кавказцу полетело кольцо. Оно с силой ударило защитника по лбу и откинуло его к стене. Гарик свалился на пол и заверещал:

— Пацаны, пацаны, что за на х…? Бей его!

Пацаны, примерно сорока с гаком лет, вскочили и пошли группой на мажоров. Те не двинулись с места и по-прежнему лениво глазели на представление.

Блондин расставил ноги на ширину плеч. Он взял проволочную салфетницу, вытряхнул листочки на пол и стал раскручивать ее на пальце. Все как заворожённые следили за все ускоряющимся движением. «Пацаны» будто споткнулись, а потом прыснули к дверям и вывалились на улицу. Кафе опустело.

«Может, догадаются полицию вызвать, или друзей привести?» — с надеждой подумала я и прикинула, сколько нам с Людочкой придется работать, если эти козлы разнесут все в кафе. Расчеты мне не понравились. Нет посетителей, не будет зарплаты. Азамат в день получки всегда нам давал деньги с выручки.

— Друзья, я все понял, — пошел на мировую босс. — Ничего не хотите и ладно. Вопросов нет. Считайте, что я вас угостил.

— Ты нам еще приплатить должен, дядя, за испорченные желудки, — влез парень с пирсингом. — Давай!

Он протянул руку ладонью кверху. Парни опять загоготали.

— Что?

Бедный Азамат сделал шаг назад. С деньгами он расставался с трудом.

— Бабло гони, дядя! Харе тупым прикидываться!

— Парни, это же грабеж среди белого дня, — заныл Азамат. — Пожалейте. Я прошу прощения за плохой ужин.

— На хрен нам твое прощение? — не унимался блондин. — Вот только если, — он обернулся к дружкам и подмигнул им.

— Что, говори, дорогой, все сделаю, — воодушевился Азамат.

— Ну, сам напросился. На колени вставай.

— Кто? Я?

Глаза Азамата, обычно заплывшие многолетним жирком, вдруг стали величиной с блюдце. Он растерянно посмотрел на меня, на Людочку, потом на парней и кинулся к выходу. Блондин перекрыл ему дорогу. С другой стороны наперерез боссу бросился парень с пирсингом.

— Давай!

Азамат съежился, стал будто меньше ростом. Его колени подогнулись, потом выпрямились. Он повернулся боком, схватился рукой за спинку стула, пытаясь аккуратно опустить тяжелый живот.

— Стойте! — неожиданно выпалила я. Смотреть на то, как человек, в два раза старше богатеньких мерзавцев, мечется по кафе, я больше не могла. — Ну, хватит! Не надоело вам развлекаться?

У меня в душе разгорелся огонь. Я бы и дальше молчала, но терпеть не могу таких ублюдков. Этим мажорам на всех наплевать, лишь бы только им было хорошо и сладко.

— А ты откуда, гусыня выползла? — ко мне повернулся парень с андеркутом.

— Стрела, а это не та цыпочка из автобуса? — спросил парень с пирсингом.

— Которая нас мудаками назвала? — Ну-ну, посмотрим.

Вот черт! Слух у этих паразитов общества хороший!

Блондин с хвостиком двинулся в мою сторону. Людочка взвизгнула и скрылась в подсобке. Азамат опустился на стул. Он вытирал пот с красного лица и тяжело дышал: совсем допекли босса.

Я сделала шаг назад, потом другой и уперлась спиной в стойку бара.

— Погоди, Блонди, я сам, — парень, по прозвищу Стрела, остановил блондина раскрытой ладонью. — Эта бабец не очень на нее похожа. Старовата.

Это я-то старуха? Совсем оборзел товарищ! Я внутренне собралась давать отпор. Без боя точно не сдамся. Буду биться, царапаться, кусаться, как бешеная собака.

Стрела встряхнул длинной челкой, и она глянцево блеснула под светом люстр, как сияют красивые волосы в рекламе дорогого шампуня. Он толкнул небрежно ближайший стул. Тот с шумом прокатился по гладкому полу и полетел прямо мне в ноги.

Я отпрыгнула в сторону.

Мажоры загоготали.

— Дави ее, Антоха, раскудахталась тут! — крикнул парень с пирсингом.

— Откуда вылезла, тетя? — хохотнул блондин.

— Какая она тебе тетя? Глаза разуй! — крикнула Людочка, появившаяся в дверях подсобки, и сразу юркнула за стойку бара.

— Парни, — слабо произнес Азамат и схватился за сердце. — Не будьте мразью!

Но его слова повисли в воздухе. Тот, которого назвали Антохой, поднялся и ленивой пружинящей походкой льва на охоте направился ко мне. Что-то звериное было в его мягких движениях.