Укрощение строптивых 2
Шрифт:
«Ну, ничего, сегодня я эту проблему решу, она у меня будет дрожать, но только от страсти!» — предвкушая предстоящий вечер, представил картину, как Рэн стонет от наслаждения.
Я постарался подготовить нашу встречу, чтобы ей было приятно, накрыл в спальне ужин на двоих, зажёг ароматические свечи, камин, постель усыпал лепестками роз, зная, что девушки любят эти мелочи. Вполне возможно было обойтись без этой романтичной ерунды, но я не смог удержаться, это же моя Рэн. Я не мог позволить, чтобы у неё были отвратительные воспоминания от первого раза.
Закончив приготовления, я открыл портал в комнату девушек, зашёл туда и обомлел от увиденного: как же хороша
Я сумел погасить пламя страсти, бушующее во мне, и мы с ней отправились ко мне. Рэн была растерянна и постоянно куталась в свою мантию, и зачем она её надела? Отойдя к камину, выиграл паузу на размышления, так как не знал, как поступить: я всем сердцем жаждал заключить любимую в объятья и признаться ей в своих чувствах, но разум запрещал. Нельзя допускать этого, нельзя допустить, чтобы чувство, что проснулось в ней, расцветало, нужно убить его сейчас, пока ещё не поздно и не так больно. Опять нагрубить? Не могу, и всё тут. Но должен. Обязан. Собравшись с силами, я грубо приказал ей снять мантию. Услышав падение ткани, не выдержал, обернулся и пропал.
Она была нереально прекрасна, практически обнажена, и только сверкающий морозный рисунок, словно живой, переливающийся от пламени свечей, прикрывал её самые откровенные места, к которым я жаждал прикоснуться своими губами, даря ей наслаждение, и не только ей. От увиденного сбилось дыхание, кровь застучала в висках, у меня возник такой прилив желания, что я чуть ли не взвыл, но держался из последних сил. Она посмотрела мне в глаза, и все мои установки стали трещать по швам, я невероятным усилием воли пытался сдержаться. Но всё тщетно, стоило ей произнести моё имя соблазнительно-хриплым голосом, и я пропал, все мои планы разлетелись ко всем чертям! Точка невозврата пройдена, решение принято: я переверну миры, но найду выход! Я сделаю её счастливой!
Не помню, как оказался возле неё, прижал к себе как можно ближе, крепче, желая соединиться с ней воедино, наши сердца бились в унисон, я задыхался от любви и страсти, всё стало неважно в этом мире, только я и она. С её нежных и столь манящих губ срывался сладкий, словно нектар, стон, и я пил его, пьянея от любви, отрываясь от губ только для того, чтобы покрывать её лицо лёгкими, нежными поцелуями, стараясь не напугать своим напором. Срывающимся от страсти голосом я открылся ей, признался в своих чувствах, не было больше сил сдерживаться, и желания тоже. Но стоило мне ответить на её вопрос, почему, она обмякла в моих руках.
От этого я испытал неописуемый ужас, который доселе мне был неведом!
— Рэн, милая, что с тобой?! — схватил её на руки и понёс на кровать.
«Слава богам, пульс прощупывается, значит, жива!» — я немного успокоился и уже собрался было вызвать духа для того, чтобы позвал
доктора, чтобы узнать причину потери сознания, но тут услышал, как моя прелесть что-то пробормотала во сне.Во сне? Я быстро наклонился и принюхался. — «Ах ты, шалунья, зелье снотворное выпила!» — рассмеялся я в голос, это надо же, как меня развела! В ответ моя лапушка негромко всхрапнула, положила голову на свою ладошку и сладко засопела.
«Нет, ты посмотри на неё, сопит, как ангел, а я тут чуть от ужаса не умер! Рэн, завтра ты мне заплатишь, я тоже шутить умею, и как умею!»
Глава 20
Рэн
«Он сказал, что любит!» — это была первая мысль, что посетила меня, когда я проснулась и, не открывая глаз, я продолжила нежиться в тёплой постели.
«Ах, как жаль, что это был всего лишь сон», - я немного расстроилась от осознания этого, и всё же, — «какой он чудесный, какая я была счастливая в тот момент, растворяясь в любимом. Боже, а с какой страстью он меня во сне целовал, как обнимал, шептал слова любви …Как же я хочу почувствовать это наяву, очень хочу, всем своим существом!»
Ещё немного полежала, наслаждаясь воспоминаниями, настолько мне было хорошо, мысленно разговаривая с собой.
«Признай, Рэн, ты влюбилась в Вериана окончательно и бесповоротно!» — приняла я сей факт.
Странно, но я не пришла в ужас от этой мысли, а, наоборот, испытала чувство безграничного счастья.
— Вериан, любимый, — со стоном произнесла я эти слова.
— Что, любимая? — услышала над собой бархатный голос магистра, и его дыхание опалило мои губы.
«Любимая…» — мысленно повторяя это слово, не смогла сдержать улыбки, а потом…
Любимая?! Тьма первородная, так это ж не сон! Окончательно просунувшись, я в ужасе распахнула глаза. И, о боже, НЕТ! На меня внимательно смотрят чёрные, как сама бездна, глаза моей погибели-любви: магистра!
— Мама!
— Опять мама? — тихо засмеялся он, а я же….
Пискнув, как полевая мышь, я было дёрнулась в сторону, чтобы сбежать от своего позора и забиться в первую попавшуюся щель, но он не позволил, тут же навалился сверху, прижав своим телом меня к постели, несильно так, но существенно. Смотрит в мои распахнутые от ужаса глаза и улыбается.
«Это ж надо так опростоволоситься!» — мысленно взвыла я. — «Любимым его назвала, и он слышал! Ужас, как я теперь ему в глаза смотреть-то буду!» — от стыда я покраснела, как красно солнышко при закате.
— Рэн, девочка, ну чего ты испугалась? — нежно, словно ветерок, касаясь моих губ своими, спросил он.
— Я? — чуть слышно пропищала я.
— Ну, конечно же, ты, не я же. Ну, так чего, любимая? — спрашивая, продолжал он сладостную пытку, нежно касаясь моих губ.
— Любимая? — переспросила я его.
— Да, любимая, единственная, желанная, счастье моё, жизнь моя! — услышав эти слова из его уст вперемешку с невесомыми поцелуями, я таяла, словно лёд на солнце, не могла поверить в реальность происходящего.
«А может, я ещё сплю?»
— Нет, счастье моё, не спишь, — тихо засмеялся он, — и да, я тебя люблю. А ты?
— Я? — растерянно спросила я, так как не могла окончательно поверить, что это реальность, а не сон, и он любит меня, ЛЮБИТ!!
— Ну, а кто же, ты, милая. Скажи, любишь ли ты меня? — спрашивая, магистр взял меня в плен своих глаз. Ох уж этот взгляд, манящий, обещающий, завораживающий, от него сердце замирает, а в теле появляется сладостная нега. И нет никаких сил, желания вырваться из сладостного плена.