Укус серебряной кобры

– Прости меня, -слова, которые так давно ждали своего часа, сорвались с губ естественно и непринужденно, рыжеволосая даже почувствовала, что дышать стало легче. –Так не должно было быть, я не имела права думать только о себе, -ее голос не дрожал. –Ты имеешь полное право меня ненавидеть, поэтому я не прошу относиться ко мне иначе и что –то менять в своей жизни -просто знай, что мне действительно жаль, что все так глупо получилось, -отступив на шаг назад, она попыталась высвободить свою руку из его пальцев, но Бейбарсов этому воспрепятствовал.

– Вот уж не думал, что услышу именно это, -заметил он, притягивая девушку к себе и указательным пальцем приподнимая ее голову за подбородок, чтобы установить зрительный контакт. –Правда, уже слишком поздно что –то менять, но так тому и быть, -подавшись вперед, он аккуратно коснулся ее губ сухим поцелуем и уже был намерен отстраниться, но танцовщица явно была против такого поворота событий и взяла инициативу на себя, углубляя поцелуй. И не прогадала –Глеб поддался на столь явную провокацию, властно проникая языком внутрь ее рта. Тела жаждали близости, Таня ощущала под пальцами нетерпеливую дрожь, волной прокатившуюся по напряженным мышцам Бейбарсова.

– Все, хватит, -отстраняясь и переводя сбившееся дыхание, с сожалением констатировала девушка. –Если мы сейчас переступим эту грань, то все вернется на круги своя, а я этого не хочу. У нас разная жизнь, -мотнув головой, танцовщица отошла еще на пару шагов и, достигнув ступеней, вихрем взлетела на набережную, боясь оборачиваться, чтобы снова не совершить что –то такое, о чем потом будет жалеть.

========== Часть 36 ==========

«Лексус», оставляя на асфальте темные отпечатки шин, рванулся вперед. Сжимая одной рукой руль, Таня другой размазывала по лицу слезы, уверенно вдавливая в пол педаль газа –хотелось разогнаться до максимально допустимого предела, веря в обманчивое чувство того, что это поможет ей обрести долгожданную свободу.

Призывая себя успокоиться, девушка быстро вклинилась в поток машин, сбавив скорость до разрешенных шестидесяти километров, и лишь тогда позволила себе расслабить напряженные пальцы, сомкнувшиеся на руле. Глаза жгло слезами, но Таня сумела себя преодолеть и лишь изредка моргала, позволяя соленым каплям скатываться с ресниц.

Протянув руку, рыжеволосая включила магнитолу, давая себе установку отвлечься от мыслей о Глебе любыми возможными способами. Вполголоса подпевая, девушка глянула в зеркало заднего вида, неосознанно ища взглядом машину Глеба, но тщетно –за ней не было погони.

До дома Таня добралась часа через полтора, по пути посетив крупный супермаркет. Оставив иномарку в подземном паркинге, она поднялась к себе на этаж, сжимая в руках туго набитые пакеты.

Скинув босоножки, рыжеволосая, ощущая ступнями прохладу ламината, прошла на кухню и, щелкнув кнопкой электрического чайника, плюхнулась на стул, слушая шум закипающей воды. Посидев так некоторое время, девушка, ощущая себя совершенно вымотанной, доползла до ванной комнаты и, наполнив ванну, расслабленно вверила свое тело ароматной влаге.

Спустя час, смывая с кожи клубнично –ванильную пену, а с волос –цитрусовый шампунь, Таня осознала, что снова может жить. Хотя бы потому, что желудок настоятельно потребовал еды.

Ужин девушки составили отварные креветки, свежая клубника и зеленый чай с лимоном –привычка держать себя в тонусе не употреблять острое, жирное и соленое осталась. Да и будучи моделью, Таня все же ограничивала себя в некоторых продуктах, понимая, что фигуру надо поддерживать в идеальном состоянии.

«Черт, а я ведь ни разу не была на кладбище, -внезапно поняла она, гоняя во рту сочную ягоду клубники. –Просто свинство с моей стороны! Я же знаю, где похоронено типа мое тело –помню то частное кладбище, на котором могила какого –то хахаля Анны, застреленного при непонятных местных разборках лет пять назад…» -эта мысль так захватила рыжеволосую, что усидеть на месте девушка уже не могла, так как сердце внезапно кольнуло от того, что никогда Таня не была на могиле той самой девчонки, смерть которой помогла ей вырваться из прошлой жизни.

Шел уже десятый час вечера, и было весьма неосмотрительно отправляться за город, но танцовщица была в таком состоянии, что останавливаться не собиралась. Переодевшись в черный корсетированный топ без бретелек, вышитый стразами, и черные же леггинсы, Таня набросила на плечи короткую темно –бордовую кожаную куртку, мазнула по губам красной помадой и, собрав волосы в высокий хвост на затылке, подчеркнула глаза дымчатыми тенями. Нацепив на лицо очки с затемненными стеклами, она сунула ноги в плетеные босоножки на достаточно высоком каблуке –конечно, не самый подходящий наряд для визита на погост, но какого черта? Та погибшая девчонка, собственно, никем ей не приходится, следовательно, одеваться можно так, как взбредет в голову.

Схватив клатч, Таня сбрызнулась духами и, закрыв квартиру, вызвала лифт, опускаясь в котором на нулевой уровень, где располагался паркинг, сделала пару рабочих звонков, уточняя свой график.

«Лексус» плавно вырулил на улицу, направляемый уверенной женской рукой. Сумерки, опустившиеся на город, мягко сгущались вокруг, но были разрезаны ярким светом фар, практически ослепляющим. Включив магнитолу, Таня опустила боковое стекло и, миновав набережную, вырулила на загородное шоссе, утопляя педаль газа и краем глаза сверяясь с навигатором. Серебристая иномарка, сыто взрыкнув, рванула вперед, отчего в лицо ударил душный летний ветер.

Приобретя в попавшемся по дороге цветочном магазине шесть белых роз, девушка без приключений достигла нужного кладбища, которое, будучи частным и очень престижным, было известно только в кругах местной элиты. Тане даже польстило, что Анна не поскупилась и захоронила останки безвременно почившей танцовщицы именно здесь.

Ворота охранялись –причем не полупьяным стариком, как это обычно бывает. Навстречу девушке из двухэтажной сторожки, больше похожей на особняк в миниатюре, вышел здоровенный накачанный парень и, окинув девушку взглядом, оценил стоимость «Лексуса», беспрепятственно разрешая рыжеволосой проникнуть на территорию. Лишних вопросов здесь было задавать не принято, поэтому поздний визит никого не удивил, вследствие чего Таня, ступая легко и уверенно, проникла за ворота, прижимая к груди букет роз и оглядываясь –точного месторасположения могилы она не знала. Впрочем, с этим проблем не возникло –один из охранников, держащий на поводке мрачного ризеншнауцера, услужливо сверился с базой данных и объяснил дорогу, вызвавшись девушку даже проводить, но Таня отказалась.

К собственной могиле рыжеволосая приблизилась на негнущихся ногах и оценила размах, с которым Анна почтила память любимицы –черная, немного выше человеческого роста, сердцеобразная плита, на которой золотыми буквами были врезаны ее имя и дата смерти. Больше ничего, ни слова, только, если присмотреться, можно было заметить едва различимый женский силуэт, танцующий в высоких языках пламени. У Тани против воли навернулись на глаза слезы –одно это сказало ей больше, чем сотни самых ярких слов, выражающих скорбь.

Положив цветы к подножию памятника, девушка опустилась рядом с ним на корточки, прижимая ладонь к губам, чтобы не разреветься в голос. Впервые в жизни она ощутила себя законченной сволочью –почему решила все именно так, через свою мнимую гибель? Зачем? Что ей это дало?

Помимо ее букета рыжеволосая обнаружила, что присутствуют еще едва начавшие увядать желтые хризантемы и уже почти завядшие бордовые розы –кто –то навещал ее могилу, причем насчет последнего букета Таня даже не сомневалась. Бордовые розы явно притащил Бейбарсов, отчего горло сдавило судорогой.