Укус судьбы
Шрифт:
— Не могу до себя дотронуться, — выдохнул, с трудом сдерживая дрожание рук. — Не знаю, почему.
Потом обхватил ее руками и крепко обнял, чтобы она никуда не вырвалась. Моя, подумал я своим воспаленным мозгом. Не отдам никому!
— Отпусти! — Софья стала вырываться, испуганно отбиваясь.
— Я хочу тебя так сильно, что сейчас лопну, — прошептал я, стягивая с нее трусы. — Помоги мне, пожалуйста.
— Дверь открыта! — попыталась она достучаться до здравого смысла, но тормоза уже отказали, меня накрыла красная пелена возбуждения. Я повалил ее прямо на пол и раздвинул ноги.
Софья в отчаянной попытке отодвинуться махнула рукой и случайно дотронулась
Борьба и шум сделали свое дело. Дверь распахнулась, в кабинет влетела Люда, мой секретарь. Она растерянно ойкнула, выпучив на нас глаза, и выбежала. Софья в конце концов выбралась из под меня и стала смеяться.
— Балбес ты, — вытирая от смеха слезы, сказала она. — Зачем полез? Сказала же, сам.
— Ведьма! — выругался я, подбирая одежду и пытаясь найти в тумбочке салфетки. — Я докопаюсь, как ты мной манипулируешь.
— Подпиши заявление, — попросила Соколова, смеясь. — Уйду, и все будет в порядке. Зачем ломать голову над ерундой? Я всего лишь недоразумение в твоей организованной жизни, где даже имена любовниц систематизированы в блокноте.
Натягивая брюки, я уговаривал себя молчать и не реагировать на ее выпады.
— Не переживай, твой маленький секрет унесу с собой, — она улыбнулась и встала.
— Будь по-твоему, — я подошел к ней, на ходу застегивая рубашку. — Ты должна отработать две недели, не забыла?
— Хорошо, но заявление ты подписываешь сейчас, — настояла Соколова и снова села за стол. — Чистый лист?
Я с раздражением плюхнул ей лист прямо в руки.
— Да пожалуйста! Подпишу. Ясновидящая возбудительница.
— Это ты мне такое имя придумал? — поинтересовалась Софья, улыбаясь.
В этом момент она выглядела такой нежной, что мне вдруг захотелось обнять ее и поцеловать в губы. Ну что за сопливая бодяга со мной происходит? Я тряхнул головой. Совсем голову потерял. Это хорошо, что она сваливает. Двух недель хватит, чтобы разобраться со взрывом машины и чертовщиной, которая творилась с моим организмом. Все имеет объяснение, просто я пока его не вижу, подумал я. Надо взять себя в руки и мыслить трезво.
— Когда выйдешь, позови секретаря, — попросил я, присаживаясь за стол. — Сейчас пойдет языком трепать по всей компании. Уволю к чертям собачьим!
— Видишь, Люда еще ничего не сделала, а ты уже решил от нее избавиться, — Софья расстроено покачала головой и наморщила лоб. — Какой-то злобный эгоизм.
— Пока ты тут сочувствуешь, она рвет твою репутацию на части, — усмехнулся я. — Если честно, мне плевать на то, что обо мне говорят. А сейчас я стану добрым. Не позову и не буду объяснять, что надо помалкивать. Поступлю гуманно и человечно. Пусть болтает, что ты моя любовница. Устраивает? — поднял я на нее насмешливый взгляд.
Софья долго молчала, потом оставила исписанный лист и вышла из кабинета. Беги, альтруистка, попробуй накинуть платок на рты добрых сотрудников. Если сможешь, конечно. От этих мыслей меня отвлек звонок телефона.
— Хочу приставить к тебе охрану, — прямо начал Анатолий Степанович. — У меня плохое предчувствие. Пусть пара ребят потрется рядом, пока менты не скажут, что с машиной. Это спланированная акция или случайное стечение обстоятельств?
— Нет, — твердо сказал я. — Спорить бесполезно. Не собираюсь прятаться или вестись на чьи-то козни. Если хотели сорвать встречу с Амосовым, добьюсь другой. Завтра сам поеду их уговаривать. Без предупреждения.
Честно расскажу, как есть. Он такой человек, не любит, когда кто-то диктует, что ему делать. Я тоже не люблю. Так что контракт мы получим. Сам увидишь. А охрана — это значит, что я испугался, поверил в то, что какой-то урод может меня пугнуть. К тому же есть Софья. Может она реально видит будущее, — я высказал это предположение и прикусил себе язык. Ведь сам не верю в пургу, которую она несла.— Надо вытрясти из Соколовой информацию, — предложил Анатолий Степанович. — Хочешь, займемся? Все сделаем аккуратно.
— Приставь человека, пускай походит за ней, перетрясет квартиру, сунет нос в каждый шкаф, может что-то выкопаем. Ее трогать не нужно. Я сам.
— Сам ты пока на задних лапках перед ней бегаешь, — хмыкнул он. — Женщина непростая, что-то в этой истории все непросто.
Выйдя из кабинета, я взял такси и отправился домой. Пока ехал, думал о Софье и о том, что она наплела в кабинете про мой негуманный стиль управления людьми. Я знал, что меня не любят, но слышать от нее правду было почему-то неприятно. По дороге набрал номер знакомого психотерапевта.
— Здорово, — буркнул я, пока таксист пытался объехать пробку на Садовом кольце. — Мне нужна консультация.
— Что такое? — не поверил Дима. — Матвею нужна душевная помощь? Я точно не ослышался?
— Хватит ерничать, действительно нужна, — нахмурился я. — Может ли сознание незаметно подвергнуться гипнотическому воздействию и вызвать у человека сильное желание?
— То есть как незаметно? Без согласия клиента? — уточнил друг. — Ты фильмов насмотрелся. Гипноз — трансовое состояние, в любом случае психотерапевт или гипнолог должен привлечь внимание к процессу. Сделать это без ведома человека невозможно. А про желание я не понял, поясни.
— Ну если коротко, можно, например, околпачить меня гипнозом так, чтобы я ничего не заметил и стал хотеть определенную девушку? — смущаясь, сформулировал я ему вопрос, на который сам не мог ответить.
— Люди смотрят фильмы и полагают, что внушение — волшебная палочка, с помощью которой можно кого угодно заставить сделать что угодно. Нереально. Если она тебе не нравится, ты ее не захочешь. Что-то из области фантастики. И кого же загипнотизировали хотеть?
— Меня, — я решил быть честным. — Сам бы не поверил, но точно знаю, что теряю контроль над своими рефлексами. Хотел завтра к тебе заехать, показать видео.
— Ты вроде умный человек, — засмеялся он. — Гипнозом можно вылечить импотенцию и фригидность. И даже в этих случаях клиент вовлечен в процесс. Ты меня заинтриговал. Материалы с тобой?
— Да, завтра могу забросить прямо на работу.
— Давай в гости, жена уехала с детьми к родственникам, я сейчас один кукую.
Сидя в гостиной у друга, я с удовольствием вытянул ноги и посмотрел на картины, развешанные по стенам:
— Красиво у тебя.
— Люблю живопись, — Дима сидел напротив, потягивая вино.
Невысокий и кудрявый, он не производил впечатление человека, занятого интеллектуальным трудом: нос картошкой, простоватое выражение лица и непритязательность в одежде делали его похожим на крестьянина.
— Где твои материалы? Демонстрируй необъяснимый феномен, — предложил он, кивнув на ноутбук, который лежал на журнальном столике.
— Это порно, — усмехнулся я. — С моим участием. Она мне башню снесла так, что словами не описать, это надо видеть.
Я по очереди стал запускать видеозаписи с камер наблюдения: Дима не выдержал и начал пересматривать их заново.