Укус судьбы

— Нам надо попасть сюда, — дернула она меня за руку. — Пусть кто-нибудь принесет тебе ключи. Вернее не тебе, а мне. Позвони на пост охраны и попроси помочь. В общем позвони кому-нибудь.

— Ты отдашься мне? — надвигался на нее я, задирая юбку. — Хочу, не могу.

— Хорошо, — как — то легко согласилась она, убирая мои руки. — Звони.

Трясущимися руками я набрал номер заведующего по хозяйственной части и попросил отправить уборщицу на 3 этаж с ключами. Через пятнадцать минут прибежала испуганная женщина в сером халате и протянула Софье связку.

— Таня, ты можешь принести нам поесть? — обратилась она вдруг к уборщице.

— Куда принести, то есть что принести? — пролепетала бедолага, с изумлением уставившись на мое одурманенное страстью лицо и попытки обняться с Соколовой.

— Я не успела утром позавтракать, — смущенно ответила Софья, не обращая внимания на то, что я лапаю ее, не переставая, — Что-нибудь, фрукты какие-нибудь.

— Неси, чего встала, — промычал я, расстегивая рубашку своей сотрудницы.

— Он немного выпил, — стала извиняться за мое поведение Софья, убирая руку.

Когда уборщица в растрепанных чувствах помчалась искать для нас еду, Соколова затолкала меня в помещение и включила свет.

— Здесь нет кровати, — расстроился я, оглядываясь.

Кругом стояли ведра, швабры, два автоматических агрегата, моющих полы, стеллаж до потолка, набитый пакетами, пластиковыми стаканчиками, порошками, губками и другой дребеденью для уборки помещений. Вдоль стены располагалась деревянная скамейка, за ней — пара шкафов с одеждой технического персонала — халаты, бахилы и перчатки.

— Сядь ты в конце-концов! — не выдержала она, толкая меня на скамейку. — Что же за напасть такая.

— Ты обещала, — я опять начал стаскивать с нее юбку. — Я хочу сейчас, немедленно!

— Надо дождаться Тани, — терпеливо объяснила мне она. — Не успела позавтракать. С утра вскочила и на работу, как угорелая прибежала. Глупая я! Спасаю озабоченного придурка.

— Не могу ждать, — бормотал я, обнимая ее и ловя губы. — Успеем.

Поняв, что от меня не отделаться, Софья замерла, позволив целовать ее. Я так сдавил Соколову в порыве страсти, что она охнула.

— Тише! Ты мне сейчас ребра сломаешь! — выдохнула она. — Господи, что с тобой делать, в этом помещении слишком тесно и нет воздуха.

— В гостиницу? — предложил я, просунул руку ей под рубашку и дотронувшись до груди. Мне показалось, что в этот момент голову пронзила молния счастья. — Какая ты красивая! Почему я раньше этого не замечал!

— Да погоди ты! — отпихнула она меня. — Кому сказала, сидеть и ждать! — гаркнула Софья, и я послушно упал на скамейку, хватаясь за живот.

В этот момент кто-то постучал в дверь. Софья открыла и о чем-то стала просить уборщицу. Я понял, что горю в одежде, и начал стаскивать ее с себя, бросая на пол. Каждая клетка моего тела зудела так нестерпимо, что хотелось на стенку залезть от невыносимого желания.

Закрыв дверь, она вернулась с пакетом и ахнула.

— Не успела отвернуться, ты уже! — накинулась она на меня. — Сказала же сидеть и терпеть!

Я упал перед ней на колени, в чем мать родила, и вцепился в ноги, стал покрывать их поцелуями. И тут она засмеялась.

— Черт, жаль нельзя все это запечатлеть на память, — хихикала Софья, убирая мою голову.

— Мне больно, — я поднял на нее замутненные глаза, — Не могу больше терпеть. Сейчас!

— Хорошо, — мягко согласилась она, — Ложись на скамейку, я буду сверху.

Я послушно лег, вытянувшись во всю длину как солдат.

— Надо подготовиться, — забормотала она, отворачиваясь к стеллажам с инвентарем. — Вот то, что нужно, — схватила моток скотча. — Руки подними.

— Я не хочу, зачем это? — спросил я, но сделал все, как она просила. — Не надо меня вязать.

— Ты сейчас не в себе, это для твоей же безопасности, — уговаривала Софья, приматывая мои руки к скамейке. — Как я устала! Теперь можно и поесть.

Бесцеремонно отодвинув меня к стенке, она вытащила фрукты из пакета и разложила их по краю скамейки: апельсины, бананы, яблоки, виноград и мандарины. Пара фруктов завалилась на пол. Недолго думая, Соколова взгромоздила все на мою грудь, взяла один мандарин и начала его чистить.

— Места тут нет, — виновато протянула она. — Придется использовать тебя вместо стола.

Скоро на моей груди выросла горка из очищенных долек разных цветов.

— Хочешь? — протянула она мне банан.

— Тебя хочу? — захрипел я, наблюдая за каждым ее движением. — Обещаю повышение, высокую зарплату, подарки. Что ты любишь? Не мучай меня!

— Ты меня уволить хотел, негодяй, — она облизнула пальцы, по которым стекал сок, и меня затрясло еще больше. Это было так сексуально.

— Я больше не буду, честно, обещаю! — я смотрел, как она ест банан, почти обезумев от болевых ощущений между ног. — Сердце болит, — я стал стонать.

Она испуганно прикусила губу и обернулась на мои трусы.

— Это все неправильно, бред какой-то, — отложив пакет, Софья встала и стянула их с меня. — Никакой романтики, ну что я делаю? И вообще у меня руки липкие, не получится ничего.

Как только она коснулась меня рукой, я взорвался, закричав как раненое животное. Не знаю, была ли эта боль или выплеснулось желание.

В этот момент зазвонил ее телефон.

— Привет, Оль, я до работы не дошла пока, — затараторила она, вытирая влажной салфеткой меня как младенца. — Дела появились неотложные, отпроситься не успела. Буду после обеда, отработаю все, предупреди Влада, хорошо?

— Почему ты врешь? — я пришел в себя и с недоумением слушал то, что она говорит. — Развяжи меня, — скрипя зубами потребовал я.

— Рано пока, — Софья взглянула на часы, потом натянула на меня трусы и уселась как ни в чем не бывало рядом, продолжая уплетать фрукты. — Господи, кому скажешь, не поверят, — разговаривала она сама с тобой.

Я оглянулся, только сейчас поняв, где мы, и в каком положении я нахожусь.

— Освободи меня, — дернув руками, гневно потребовал я. — Зачем ты меня сюда затащила! Сколько времени!? У меня встреча с инвесторами!

— Ты ее отменил, — она стала собирать остатки еды в пакет.

— Это ты заставила! — я попытался вскочить со скамейки, но она развила невероятную прыть и уселась на мои ноги, придавив весом своего тела.

— Благодарности я вряд ли дождусь, — сказала Софья и запихнула мне в рот банан, а потом заклеила его скотчем. — Когда ты молчишь, даже нравиться начинаешь. Лежи и не капризничай. А то ноги тоже замотать придется. На встречу ты не поедешь.

Она разглядывала меня как-то странно и вздохнув, промолвила: