Улей. Книга 2

– Ярость и ненависть? – лениво вскинув бровь, Бут медленно проводит пальцами по ее губам, заставив задержать дыхание и настороженно свети брови.

– Ярость и ненависть! – быстро кивнув, запальчиво подтверждает она.

– И сейчас? – вкрадчиво интересуется батлер, запуская табун пляшущих мурашек по ее спине.

– И сейчас, – с грозным видом огрызается пчелка.

– Почему ты устроила драку, Кая?

Вот пристал, зануда! Ищет обходные пути, не с одной, так с другой стороны пытаясь залезть ей в голову.

– Потому что Эйнар мой, – ударив Бута по руке, рявкает Кая. Не хрен тянуть к ней свои загребущие клешни. Пусть других лапает. – А я в отличие от вас не делюсь и не торчу от групповушки под наркотой.

– Твой? – снисходительно удивляется батлер. – Кая, ты, кажется, забыла, что здесь нет ничего твоего.

– Разве не ты его мне подарил?

– Ты неправильно поняла. Эйнар – не подарок, – невозмутимо возражает батлер. Кая саркастично хмыкает, не поверив в его показную брутальную самоуверенность. – Он должен был развлечь и отвлечь тебя.

– Отвлечь от чего? Или от кого? – парирует девушка, окинув Бута выразительным взглядом.

– Думаешь я имел в виду себя? – откинув голову, он искренне смеётся, а она мучительно краснеет.

– Не слишком ли ты высокого мнения о себе, батлер? – насупившись, пчёлка упирается спиной в обтянутое белой эко-кожей высокое изголовье.

– Ты смутилась, – заметив ее реакцию, Бут придаёт своему лицу серьезный задумчивый вид. – Почему? – резко сев, он обхватывает теплыми пальцами ее шею и сближает их лица почти вплотную. – Не можешь говорить?

– Мне не о чем с тобой разговаривать, – уставившись в его переносицу, сквозь зубы цедит пчелка.

– Я вижу тебя насквозь, Кая, – вкрадчиво шепчет батлер, невесомо проводя подушечками пальцев по подбородку и линии скул. – Знаю каждую мысль, еще до того, как она сформируется с твоей смышленой головке, – добавляет он, мягко надавливая на нижнюю губу.

– Поверь, я смогу тебя удивить, – ехидно парирует пчёлка, лизнув его палец, с удивлением отметив помимо ожидаемой пряной нотки яркий вкус табака. Странно. Она никогда не видела его курящим. Боже, ей и самой сейчас не помешала бы сигарета. Может, Бут одолжит, если попросить? Или лучше пусть прекратит корчить из себя змея-искусителя.

– Попробуй, – очередная чувственная провокация, но она ведётся. Ведется, черт подери. – Но я должен предупредить – меня целую вечность никто не удивлял, – мужской хрипловатый голос звучит обволакивающе низко и до дрожи горячо, черные зрачки расползаются по лазурной радужке, вводя девушку в эротический транс. Внутри что-то екает, мышцы живота сводит тягучим напряжением, к лицу приливает жар. Черт, его глаза выглядят жутко и вместе с тем гипнотически-завораживающе. В них хочется нырнуть и раствориться, даже если на дне этих дьявольских омутов ее ждет смерть.

Что?

Что за розовые пони расплодились у нее в голове?

Какие к черту омуты?

Куда ты, дура, нырять собралась?

– А говорила, что не боишься, – ухмыльнувшись, Бут одергивает руку и отстраняется, заставив ее почувствовать себя голой, обворованной и морально изнасилованной. В который раз за последние дни? Она сбилась со счету. Урод. Садист. Манипулятор. Вот у кого вместо сердца осколок от разбитого кривого зеркала. Ни души, ни совести, никаких чувств.

– Я просто еще не придумала, чем буду тебя удивлять, – запальчиво парирует Кая, мысленно похвалив себя за остроумный ответ, но тут же все портит, импульсивно и абсолютно по-бабски злорадно добавив: – Боюсь показаться недостаточно опытной на фоне пятидесятилетней пчелиной матки.

– Ты наслушалась пчелиных сплетен? – смерив девушку проницательным взглядом, Бут поворачивается к ней спиной и резко встает с кровати.

В его движениях вместо привычной гибкости сквозит напряжение. О боги, ледяной принц чем-то недоволен?

Или дело в другом? И мучая ее, держа постоянно на взводе, он тоже самое делает с собой?

Но зачем?

Что, черт возьми, его сдерживает?

Дурацкий запрет?

Чушь, Бут не похож на того, кто раболепно придерживается чужих правил.

Значит дело в другом. В личных причинах, внутренних установках и железобетонном самоконтроле.

– Это слухи, Кая, – поправляя запонки, сухо, с ноткой раздражения добавляет Бут. – Месяц назад Медея отметила сорок шестой день рождения.

– Большая девочка, – не удержавшись, язвительно комментирует Кая. – Подумаешь, ошиблась на четыре года. Все равно, эта сука давно вышла в тираж. Ей пора на пенсию, Бут. Или ты так не считаешь?

Ничего не ответив, батлер надевает свой пиджак и застегнувшись на все пуговицы, пододвигает стул к кровати и садится напротив пчелки.

– Нам нужно обсудить наши дальнейшие действия, – до жути серьёзным тоном объявляет он. Весь такой деловой, важный, запакованный, а она снова, как оборванка. В безразмерной футболке, с синяками и опухшей щекой. Секс-бомба просто.

– Наши – что? – насмешливо фыркнув, Кая неторопливо сползает на край кровати и опускает босые ступни на мраморный прохладный пол. Моргнув, Бут задерживает взгляд на ее поджавшихся пальцах и снова тень недовольства и раздражения пробегает по отвратительно-красивому лицу. – Слушай, если я тебя так сильно бешу, можешь вообще на меня не смотреть, – вспыхнув, Кая сдергивает с кровати одеяло и закутывается в него. – Так лучше? Или мне с головой спрятаться, чтобы не оскорблять своим видом твой эстетический вкус?

– Ты меня не бесишь, – спокойным тоном возражает батлер. – Не глупи. Здесь не холодно.

Тут он абсолютно прав. Несмотря на то, что кондиционеры работают на полную мощь, в спальне все равно немного душно. Но она потерпит, сколько сможет. Из вредности.

– Ты напала на пчелок, к которым Кронос питает особую симпатию, – напоминает Бут о том, что ей совсем не хочется вспоминать.

– И что теперь? Меня отстегают розгами или отправят в карцер?

– Ни то, ни другое, – качнув головой, он устремляет на нее задумчивый мрачный взгляд. Черт, как же жарко. Мозги плавятся, отказываясь функционировать в стандартном режиме. – Кронос не станет тебя наказывать. Сезонный стрим с твоим участием утвержден, а через два дня тебя ждет «свидание» с господином Мином.

– Это же хорошая новость? – Приспустив с головы одеяло, Кая вытирает выступившую над губой испарину. Хмурый недовольный вид батлера не увязывается с тем, что он только что озвучил. – Бут, мне позарез нужна встреча с Мином.

– Я не думал, что до этого дойдет, но раз возможность избежать твоего включения в шоу упущена, нам придется действовать радикально и сообща, – в его голосе появляются стальные непреклонные нотки.

– Радикально и сообща? – с подозрением переспрашивает Кая. – Почему мне на ум сразу приходят протесты, смены политического режима и цветные революции?