Улица 17
Шрифт:
Все-таки город замечательно выглядит, вертелось в его голове, пока он гулял по узкой мостовой, время от времени чуть не налетая на пешеходов. Где-то здесь должна быть
Он позвонил и стал ждать, слушая поскрипывание домофона. Наконец красивый звучный баритон нараспев произнес:
– Добро пожаловать, – и дверь отворилась, запищав.
Таково было первое явление в его жизни того, что позднее начисто сметет
и перевернет все прежнее, что он испытывал до этого. Фади тогда был слегка испуган и оглушен путешествием по Парижу, чужому, не понимающему его, и подавлен видом пластиково-стеклянной мечети-комода со скошенным углом. Предчувствие подсказало ему, что он если не на правильном пути, то близко к нему, хотя ему было очень страшно.Сейчас он сидит в камере и пишет письмо человеку, которого собирался убить, и ждет суда. Его точно не казнят, он знал это, во Франции уже с 80-х годов все тихо и мирно. Он должен будет сидеть в тюрьме и молиться Аллаху всю свою жизнь, надеясь, что после смерти в старости от какой-нибудь тяжелой болезни пожилого возраста отдаст душу Всевеличайшему, и тот примет его как шахида. Все же его смерть не будет напрасной, правда? Фади уже вошел в историю, его имя наверняка упомянуто в Википедии. Он присвистнул и повторил себе еще раз: никакого Аллаха больше нет.
Конец ознакомительного фрагмента.