Улица Окопная

Я спокойно выкурил еще две сигареты и представил себе линию фронта. Я отрастил задницу в затяжной позиционной войне, я не уверен в полной боеготовности сейчас, когда солнце наконец восходит.

Загасив окурок о толстый ковер, подытожил, что у меня есть, а чего нет.

У меня есть сто тысяч наличными для дома, который стоит больше миллиона.

У меня есть великолепная форма и мощное желание.

У меня есть информация обо всех, кто так или иначе имеет отношение к происходящему.

У меня есть готовность выдержать любое физическое и психологическое давление по дороге к свету.

Собрав воедино все факты, я поднялся, открыл дверь, закрыл ее за собой и спустился в свою квартиру. Сложил вещи, лишнюю пару белья и их фотографии в рюкзак, который сунул в глубь шкафа.

В одних носках, держа кроссовки в руке, я спустился на первый этаж и через черный ход проник во двор. Под прикрытием деревьев выскочил на тропинку, а по ней – в лес. Быстро вогнал себя в пот, пробежал быстро, как мог, пару километров и вернулся в квартиру. Теперь уже как положено, через парадный ход.

Я устроился поудобнее у окна, чтобы насладиться спектаклем, автором и режиссером которого был сам я.

Агент

Если встать посреди равнины и, задрав голову, смотреть вверх, то очень скоро можно утонуть в этой ясности. Необходимо взять какой-нибудь сарай за ориентир, иначе голова закружится. Отец об этом не рассказал, пришлось самому придумать в жаркий летний день много лет назад. Тогда-то я понял, что мир не таков, как кажется. Если бы он был таким, продавать было бы легко и просто.

Именно это я пытаюсь вбить в головы своих молодых коллег. Вчера мы получили конкретный пример. Я был готов держать любое пари, что за всеми этими анонимными звонками стоит завистливый, подверженный пристрастию к алкоголю городской квартиросъемщик, а как вышло: выплативший за собственную квартиру, принадлежащий к среднему классу, глава семьи обратился к нам по электронной почте. Какие уроки мы извлечем из этого? Мир не черно-белый, в нем больше красок, чем в радуге.

Как только я получил письмо по электронке, я сразу позвонил Мерье. Мне необходимо было показать ей голову поверженного чудовища, и одновременно я смог умыть руки в истории с галстуком и ошибке, произошедшей на семинаре во время круиза. В этом смысле появление безумца было как по заказу. Мерье ничего не оставалось, как поверить, потому что все получили такое же сообщение.

Безумец уравновесил мою жизнь в тот момент, когда я думал, что уже не в состоянии удержать ее в руках.

Какими тонкими нитями все сплетено, как хрупко то, что мы считаем крепким.

Об этом мы говорили с Рииттой-Майей и Сутиненом после получения почты, наслаждаясь заслуженным кофе.

Оказалось очень важным разрядить то душевное напряжение, которое звонивший создал в нас. Мы умеем работать с трудными клиентами, но с обычным безумцем – нашего опыта недостаточно. Когда же у угрозы есть имя и адрес, она превращается в обычное полицейское дело.

Риитта-Майя внесла в разговор новую точку зрения, показав вырезку из журнала «Наш двор». В ней рассматривалось психологическое состояние жильцов многоэтажек. Какой-то психолог создал интересную теорию о тлеющей в многоэтажном доме мине замедленного действия. На мой взгляд, автор нашего электронного письма относится именно к этой группе риска. Риитта-Майя не видела в этом проблемы, она увидела в этом рынок: для этих комплексующих людей надо создать веру, и раз общество не в состоянии сделать этого, наш долг, по крайней мере, попробовать. Сейчас порог от бетонного дома к деревянному дому слишком высок. Риитта-Майя оживилась. Мы могли бы выбрать из списка наших клиентов тех, кто относится к группе риска, и дать им возможность познакомиться с буднями жизни в своем доме.

Риитта-Майя приканчивала уже вторую булочку, когда позвонил Оксанен.

В возбуждении он рассказал о двух типах. Первый побывал в доме во время его отсутствия, а второй почти силой хотел купить его дом.

Наконец-то я смог с гордостью сокрушить всю чушь фактами. Я сказал, что нам известен этот покупатель, он написал нам по электронной почте письмо, которое явно относится к категории непечатных. Оксанен успокоился, но снова разошелся, когда стал говорить о незаконном вторжении в дом. Я пообещал напомнить полиции об этом, ведь очень может быть, что незваный гость тот же, кто написал письмо. Оксанен потребовал имя и адрес, но я не дал.

В итоге – просто счастье, что этот тип наконец-то и добровольно вышел из кустов. Надо признаться, что я испытываю какое-то сочувствие по отношению к этому чудаку. Он является представителем среднего класса, без которого эта страна превратилась бы в Албанию. Могу представить, как тоскливо жить в давно выплаченной квартире многоэтажки и думать, сколько же еще лет мне надо проверять качество молочных продуктов, прежде чем я попаду в собственный дом недалеко от Центрального парка. Сколько еще вечеров я буду, выгуливая собаку, проходить мимо этих домов и считать, считать, считать, и никак цифры на моем калькуляторе не образуют то прекрасное сочетание, какое надо бы…

Я так погрузился в сознание Каарло, что решил позвонить ему после того, как вся неразбериха с его участием прояснится. Кто знает, может, мы найдем для него небольшой, нуждающийся в ремонте домишко по приемлемой цене.

Жертва обстоятельств при удачном расположении звезд может легко стать платежеспособным клиентом.

Они

Когда я открыл дверь в квартиру, я просто обязан был сбежать по лестнице вниз и остановить Леену. Опустив пакеты с покупками на землю, она побледнела.

– Что случилось?

Я рассказал о запахе.

Леена пошатнулась. Я взял пакеты и подвел ее к скамейке-качалке.

Мы сели.

– Дорогая, ты сейчас посидишь здесь. Самое важное теперь – выдержка и правильные решения.

Зайдясь плачем, Леена принялась всхлипывать в полный голос и проклинать нашу деятельность в отношении курильщика. Она считала, что мы потерпели самое грубое поражение. Мы старались выкурить его вон, и каков результат: теперь дым в нашей квартире.

Было обидно, досадно и стыдно одновременно. Смесь получилась убойной.

Мне нужно было добиться, чтоб жена замолчала, а квартира не воняла дымом.

Мне нужно было узнать, побывал ли он сам в квартире или только дым.

Леену трясло.

– Что теперь будет с бифштексами, они испортятся в такую жару, что нам делать, Каарло?

В голову пришли ужасные мысли, захотелось схватить это мясо с кровью и засунуть Леене в глотку, чтобы она хоть на минуту умолкла. Мы посреди двора, из окон трех домов прекрасный обзор, я член правления кондоминиума. Только три этих железных аргумента заставили меня подавить желание.