Улица

И стихотворение, и роман начинаются с описания сточной канавы — неизменной приметы всех трущоб Лодзи. Это лаконичное, емкое стихотворение рисует четкую картину, на фоне которой прошло детство Рабона. Нет никаких сомнений в том, что герой стихотворения «Йосл», который фигурирует и в других стихотворениях сборника «Серая весна», — это тот же персонаж, что и в романе. Итак, Рабон обращается к двум различным литературным жанрам, чтобы запечатлеть один и тот же пейзаж и описать одного и того же ребенка.

В отличие от романа «Улица», действие которого происходит на периферии еврейского общества Лодзи (см. ниже), в «Балуте» Рабон погружает нас в самую гущу скученного еврейского населения. В этой книге множество ярких персонажей и незабываемых ситуаций, описанных талантливым пером Рабона. Остается сожалеть, что продолжение этой многообещающей книги так и не увидело свет [71] .

Время от времени Рабон также публиковал в Гайнтрассказы [72] .

71

М. Гросман очень тепло отозвался об этой книге ( Литерарише блетер,48 (551), 30 ноября 1934, с. 804). Судя по всему, Балут многие годы занимал воображение Рабона. В 1920-е годы он опубликовал «серию картин», посвященных Балуту, в Лодзер тагеблат(см. примеч. 65).

72

К настоящему моменту обнаружены следующие рассказы Рабона, опубликованные в Гайнт: Ма-йофес

(7 июня 1930), А кале(«Невеста», 6 августа 1930), Ди фиш(«Рыба», 7 августа 1931), Дер ринг(«Кольцо», 20 марта 1931), А хосн(«Жених», 15 января 1932), Ди перл(«Жемчужина», 29 апреля 1932).

Судя по всему, во второй половине 1930-х годов, с 1936-го по 1939-й, Рабон посвящал большую часть своего времени журналу Ос(«Буква»). Он не только был издателем этого важнейшего литературного журнала, но и регулярно публиковал там свои произведения: именно они определяли стиль и уровень издания.

К сожалению, из тринадцати вышедших номеров Осв библиотечных собраниях удалось обнаружить только пять, плюс отдельные страницы еще одного. Журнал возник в декабре 1936 года и, с перерывами, выходил в свет как минимум до апреля 1939-го [73] .

73

На данный момент обнаружены следующие номера журнала Ос: за первый год — № 1 (декабрь 1936; сохранились только обложка, содержание и с. 49–50); № 6 (1937); за второй год, 1938-й, — № 1–3; за третий год — № 1 (апрель 1939). О журнале Оси количестве выпущенных номеров см. Голдкорн (примеч. 47), с. 34.

Даже пять сохранившихся номеров Осдают нам полное представление о журнале и его издателе. Рабон смог привлечь к работе в журнале лучших авторов, которые писали в Польше на идише во второй половине 1930-х. Наряду с жившими в Лодзи писателями старшего поколения — Мириам Улиновер, Мойше Бродерзоном и И.-И. Трунком — в нем публиковались и писатели из других городов: Авром Суцкевер, Лейб Рашкин, Иерахмиэл Грин. Печатал журнал и произведения молодых, чьи имена теперь забыты: Мотла Козловского, Айзика Русколенкера [74] . Но для нас интереснее всего произведения самого Рабона, публиковавшиеся в Ос. Практически в каждом номере есть его переводы из европейской поэзии. В каждом номере присутствуют критические статьи Рабона, в основном подписанные одним из его псевдонимов. В имеющихся в нашем распоряжении номерах не оказалось собственных стихов или прозаических произведений Рабона. Кроме того, Рабон публиковал в журнале репродукции картин художников-евреев, живших в Польше.

74

Русколенкер, Айзек. Ирмийогу-ганови: прув фун а драматишн эпопей ин драй тейлн(«Пророк Иеремия: попытка драматической эпопеи в трех частях», Варшава, 1936). Окрутный опубликовал на эту книгу сочувственную рецензию в журнале Ос, январь, 1938, с. 46–47. Русколенкер опубликовал в журнале Ос, № 6 (1937), с. 33–36 статью Ди инфлацие фун гасн-литератур(«Инфляция уличной литературы»), посвященную бульварной литературе. Я не нашел это имя в «Лексиконе писателей, писавших на идише». Его книга о Иеремии заслуживает внимания.

Тематика критических статей, которые Рабон публиковал в Ос, свидетельствует о широте его интеллектуального горизонта. Речь в них идет о прозаиках, писавших на идише (Шоломе Аше, И.-М. Наймане, И.-М. Вайснберге и Я. Фишмане), о театре на идише. Рядом со статьей о Герберте Уэллсе мы находим литературоведческие статьи, где обсуждаются такие темы как «символизм», «roman `a clef» [75] и «поэзия и музыка». В одной из статей он пишет об отношении польских писателей к антисемитским подстрекательствам.

75

Роман с «ключом» ( франц.).

Прим. В. Дымшица.

Самобытные, подчас необычные взгляды Рабона особенно отчетливо звучат в его статьях о литературе на идише. Заглавие статьи, посвященной Вайснбергу, представляет собой типичный парадокс: «Вайснберг, каким он не должен был быть» [76] . Написана статья после смерти Вайснберга. Этот писатель не смог найти себе места в сложившемся в Польше ядре литературы на идише и постоянно вел бессмысленные и нелепые споры с другими писателями и с представителями окололитературных кругов. Он жил в бедности, но не шел ни на какие компромиссы. Рабон с жестокой прямотой, но и грустью рисует портрет талантливого автора, загубленного собственной примитивной и антиинтеллектуальной позицией. Рабон безжалостно воспроизводит его слова и странные поступки. И сегодня статья Рабона о Вайснберге представляет особый интерес, хотя далеко не со всем в ней можно согласиться.

76

Ос, апрель 1939, с. 6–11.

Статья «Мы и театр на идише» [77] написана в откровенно агрессивном тоне и направлена против владельцев театров, которые ради наживы составляют репертуар из самых дешевых и примитивных пьес. Из чистого расчета они показывают зрителям «шунд» и «китч». Не щадит Рабон и актеров, которые подчиняются диктату хозяев, и авторов, которые стряпают эти примитивные пьески [78] .

Поучительна и опубликованная в Ос, серьезном литературном журнале, статья «Дух Желехова», посвященная низким жанрам [79] . Рабон с безжалостным рационализмом анализирует проблему распространения «шунда» на идише в Польше в 1930-е годы. Его коробят истерические нападки на «шунд» со стороны критиков и политических активистов, он показывает, что эта литература является «нормальной» составляющей общего литературного процесса. С характерной резкостью и прямотой Рабон насмехается над теми, кто ждет, что читатели «неканонических» романов обратятся к «серьезной» литературе на идише [80] . Да, он не ставит «неканоническую» литературу на почетное место в литературном процессе, однако берется ее защищать.

77

Ос, январь 1938, с. 29–33.

78

За много лет до этого Рабон проявлял сильный интерес к театру, актерам, их положению. См. статью Исроэла Рубина (!) Дер йидишер актёр(«Еврейский актёр») в Лодзер тагеблатот 26 марта 1926 года.

79

Ос, № 6, 1937. Подписана именем А. Рингел. Желехов, местечко, в котором родился писатель И.-М. Вайснберг, стал символом примитивности.

80

См. мою статью о «шунде» (примеч. 17), с. 347–349. Еще в 1920-е годы Рабон высказывал возражения, когда «каноническая» критика клеймила очередного автора, очень популярного среди тех, кто читал на идише. См. его статью Цванцик йор: цу 3. Сегаловичес 20-йерикер шрайберишер тетикайт(«Двадцать лет: к 20-летию писательского творчества 3. Сегаловича», С’фелд, 6 (1923), с. 29–30). Статья подписана И. Р.-Н. Хочу поблагодарить писателя Я. Шпигла, который предоставил мне экземпляр этого журнала и привлек мое внимание к статье Рабона. В том же номере появилась статья Рабона о Морисе Розенфельде под заголовком Дер дихтер фун хамойн(«Поэт простонародья», с. 23–25, за подписью Шабсе Цитер).

Судя по всему, в краткий период пребывания в Вильне (с конца 1939-го по лето 1941 года) Рабон писал очень мало. Помимо переиздания одной главы книги «Балут» [81] , он, как нам известно, работал над статьей, посвященной творчеству Р. М. Рильке [82] , и над книгой, озаглавленной Ди гешихте фун а вандерунг(«История странствия»), из которой были опубликованы лишь «Очерки 1939 года» [83] . Это описание начала войны в 1939 году, рассказ о немецком воздушном налете на Лодзь и его последствиях. На первый взгляд, это чисто фактографическое описание, строго соответствующее канонам жанра, заявленного в заглавии [84] . Но даже и в этом очерке чувствуется рука Рабона — в том, как он рисует ужасные последствия воздушного налета, описывая в подробностях месиво из окровавленных фрагментов человеческих тел в огромной воронке. Даже сегодня, когда столь многое известно о Холокосте, «очерки» Рабона о начале войны производят страшное впечатление [85] . Идея книги заключалась в том, чтобы описать странствие Рабона и многих других беженцев с территорий, оккупированных немцами, в ту часть Польши, которая находилась под советским управлением. По всей видимости, сохранился лишь этот опубликованный отрывок.

81

Дер бал, а капитл фун а роман(«Бал, глава из романа») // Блетер(«Листы»), Ковно, 1940, с. 86–99. Полностью совпадает с первой главой Балута(с. 17–39).

82

См. комментарии редактора Ди голдене кейт,108 (1982), с. 197.

83

Фарцейхенунген фун йор 1939(«Очерки 1939 года») // Унтервегнс, алманах фар дер йидишер литератур, редагирт: Н. Прилуцкий, И.-И. Трунк, Исроэл Рабон(«В пути, альманах еврейской литературы под редакцией Н. Прилуцкого, И.-И. Трунка, Исроэла Рабона»). Вильно, 1940, с. 190–234. Сборник был подготовлен еще в период независимости Литвы, однако вышел уже после начала советской оккупации. Подборка очерков Рабона была полностью воспроизведена в Ди голдене кейт, 108 (1982), с. 164–197. В посвященной Рабону статье в нью-йоркском «Лексиконе» читаем: «В 1940 году совместно с Н. Прилуцким и И. Трунком редактировал альманах Унтервегнс(Вильно), где был опубликован его роман Дер вег цу ди штерн(„Путь к звездам“)». В самом альманахе этот роман Рабона даже не упомянут. Возможно, это было рабочее название книги Ди гешихте фун а вандерунг(«История странствия»).

84

Фарцейхенунг— буквальный перевод русского слова «очерк»; жанр подразумевает сугубо фактографический репортаж с минимальными элементами литературности.

85

Ср. в особенности с. 220–226 в Унтервегнси с. 186–191 в Ди голдене кейт. См. также анализ романа «Улица» в этой статье.

Как уже отмечалось выше, и в поэзии Рабона, и в «Улице» прослеживаются его левые симпатии. Тем не менее нет никаких сведений о принадлежности писателя к какой бы то ни было политической партии. В 1930-е годы он довольно резко высказывался в своих статьях о советских писателях и советской литературе, написанной под диктовку партии [86] . После того как Вильна и независимая Литва были аннексированы Советским Союзом, Рабон, в связи со своими публикациями в Польше, которые были прекрасно известны еврейским писателям, собравшимся тогда в Вильне, оказался в неприятной и даже опасной ситуации. Впрочем, Рабон был не из тех, кто идет на попятный, скрывает или меняет свои взгляды. Сохранился отчет о собрании авторов, писавших на идише в Советской Литве, — оно состоялось в Ковно 25 мая 1941 года. Согласно этому отчету, Рабон открыто высказывал те же взгляды на литературу, что и в своих статьях в журнале Ос:

86

См., например, вышеупомянутые статьи Рабона о Вайснберге и о «шунде», а также статью Я. Рапапорта (1938), где он полемизирует со статьей Рабона, которую пока обнаружить не удалось: А темпераментфулер обер умгелунгенер онгриф(«Темпераментное или неудачное наступление», Тропнс глойбн,Мельбурн, 1948, с. 234–241).

Выступление писателя Рабона, который выдвинул откровенно антимарксистский тезис, отрицающий существование реализма в литературе вообще и в особенности социалистического реализма, было единогласно осуждено собравшимися писателями [87] .

Подлинность этого отчета не вызывает сомнения, поскольку заявление Рабона совпадает с его взглядами, и это, безусловно, говорит человек, привыкший спорить с большинством.

Знал ли Рабон, какая судьба ждет в СССР писателя, который решается публично высказывать взгляды, идущие вразрез с официальной идеологией? Этот вопрос и возможные ответы на него теряют свое значение в свете того, что не прошло и месяца, как Вильна была оккупирована немцами. Вскоре немцы доставили писателя в Понары, где уничтожали евреев Вильны. Вот описание последнего пути Рабона по улицам Вильны, оставленное виленским поэтом Шмеркой Качергинским — возможно, он видел это своими глазами:

87

Цу найе шеферише уфтуен фарн уфбой фун социализм. Ди эрште баратунг фун йидише шрайбер ин ЛССР(«К новым творческим свершениям в строительстве социализма. Первое совещание еврейских писателей в Литовской ССР») // Дер эмес(«Правда», Ковно), № 114, 27 мая 1941. Вот что следует в газетной статье за вышеприведенной цитатой:

Товарищи Шойхет, Жирман, Белис, Билевич, Дреер, полемизируя с выступающим, заявили, что подобный метод в литературе представляет собой реакционную контрабанду в молодой советской литературе. Всем писателям было ясно, что только социалистический реализм дает писателям широкие возможности для свободного развития и творческого подъема.

Хочу поблагодарить д-ра Дова Левине за любезно предоставленную фотокопию этого крайне редкого издания. Об этом периоде литовской истории см. замечательную статью д-ра Левине «Краткий вздох надежды — авторы, писавшие на идише в Советской Литве 1940–1941 годов» // Кирьят Сефер, 53 (1978), с. 565–576; об упомянутом выше собрании см. с. 574–575.

Измученный своим путешествием под градом пуль до Вильны (это путешествие он описал в сборнике «В пути»), он больше не хотел странствовать. Апатичный, сломленный, он не выходил из дома, не вставал с постели до тех пор, пока… за ним не пришли. Еврейского писателя Исроэла Рабона вели (из его квартиры на Замковой) по главной улице, названной в честь великого польского поэта Адама Мицкевича. Дело было летом. Солнечные пятна лежали клавишами на асфальте, как будто хотели сыграть траурный марш по живому Рабону. Он шел перед полицейским всклокоченный, мрачный, как на собственных похоронах [88] …

88

Ш. Качергинский. Дер гакнекрейц ибер Иерушолаим д’Лите(«Свастика над литовским Иерусалимом»), // Йидише шрифтн(«Еврейские записки»), Лодзь, 1946, с. 102, перепечатано в Хурбн Вилне(«Разрушение Вильны»). Нью-Йорк, 1947, с. 213.