Улики против улик
Шрифт:
Ревизор регулярно наведывался в пансионат, и Зуева знала, что спит тот чутко, как все пожилые, встаёт рано и потом, до завтрака, делает на балконе чудную зарядку – вдыхает и выдыхает громко воздух, водит руками и ногами, принимает дурацкие позы. Нет бы просто бегал, как все.
Вспомнив всё это, она решительно нажала бронзовую ручку двери и обнаружила, что дверь не заперта. Выждав секунду, негромко позвала: «Господин Ларичев!» – но поскольку ответом было молчание, решила войти.
Мужчина лежал в постели и вроде бы спал. Зуева наклонилась над ним и не услышала дыхания спящего. Она отпрянула, ей стало не по себе, шестое чувство
Первой реакцией сестры-хозяйки было убежать, чтобы её не заподозрили в причастности к смерти постояльца, сразу же показавшейся ей неестественной. Но она быстро опомнилась и решила, что шум спозаранку поднимать не стоит и что первым делом надо сообщить о случившемся бухгалтеру Рубцову, который уже с неделю жил в корпусе и был с покойным, кажется, в приятельских отношениях. Про снятую трубку Зуева совершенно забыла. Она вышла в коридор и спустилась на первый этаж к комнате Рубцова, расположенной как раз под номером Ларичева. Остановилась перед дверью и приложила ухо к замочной скважине. В комнате стояла давящая тишина. Она постучалась, но ответа не получила. Её охватил испуг: «Все подряд, что ли, мрут в одночасье?!» Страх сковал её движения, но она всё же приоткрыла дверь, тихонько протиснулась в щель и, к своему удивлению, обнаружила Рубцова на ногах, одетым и выбритым.
– Я стучала… Извините…
Рубцов смотрел на неё молча, словно ничего не понимая.
– Вроде как бы помер господин Ларичев, – выдавила наконец сестра-хозяйка, но Рубцов, казалось, по-прежнему её не слышал. – Ларичев умер, говорю, – повторила Зуева громче, и её снова охватило неприятное чувство, как в морге.
– Да, да… конечно… сейчас пойдём, – глухо произнёс наконец Рубцов.
– Надо бы милицию вызвать, – подсказала сестра-хозяйка.
– Да… нужно вызвать милицию, – машинально повторил тот.
– Сказывали, что у Ларичева было больное сердце, – напомнила Зуева, чтобы разорвать тягостное молчание. Сестра-хозяйка много чего знала о постояльцах.
– Да, было больное сердце, – повторил Рубцов, как робот.
Они вышли в коридор и спустились в холл. Увидев на столе телефонную трубку, Зуева вспомнила про ранний звонок.
– Алло! – закричала она в трубку, но из аппарата доносились только прерывистые гудки.
Трясущимся пальцем она набрала номер милиции и, сбивчиво объяснив, в чём дело, получила указание ни к чему не притрагиваться в комнате покойного. Зуева хотела было сказать, что не прикоснулась бы и за деньги, но сдержалась. Едва она повесила трубку, как телефон зазвонил. Это был другой голос, на этот раз слышимый ещё хуже. Не иначе как звонили из другого подмосковного посёлка. Опять спрашивали Ларичева.
– Вы знаете… он не может… с ним… случилась неприятность, а кто спрашивает?
– А что случилось?
– Он… умер… от сердечного приступа… а кто спрашивает?
Ответа не последовало. Трубку на другом конце тут же повесили. Зуева постояла несколько секунд, оторопело глядя на телефон. Потом повернулась к Рубцову:
– Батюшки-светы, что делать-то, – запричитала она неестественно громким голосом. – У нас ещё никто не умирал. Только этого не хватало. Слава Господу,
обходились без покойников до сих пор.Рубцов вздрогнул, словно очнулся.
– Да, да… конечно же… надо что-то предпринять. Но что?
Буров заметил, что Лера старается излагать всё с точностью до деталей. Он прервал её.
– Откуда вам известны эти подробности?
– Мне рассказала сестра-хозяйка.
– Вы полностью верите её словам?
– И да и нет.
– Больше да или больше нет?
– Уверена, что Зуева здесь ни при чём. Не врёт. Просто всё не помнит.
Буров задумался.
– Мы скверно начинаем, скверно. Вам не следовало мне ничего рассказывать. Нужно было посмотреть и послушать всё по порядку, с самого начала, пользуясь только данными, содержащимися в деле, только материалами расследования. Не следует забегать вперёд.
И он нажал кнопку диктофона.
Запись показаний сестры-хозяйки
– Ваше имя, отчество, фамилия?
– Зуева Маргарита Тихоновна.
– Место работы и жительства?
– Сестра-хозяйка оздоровительного комплекса «Опушка», здесь и живу в основном, хотя в Москве есть двухкомнатная квартира. Дальше я знаю все вопросы.
– Что, уже были под следствием?
– Что вы! Упаси бог! Из книжек. Люблю детективы – вон их сколько сейчас продают. Все прилавки завалены.
– Вам нравится детективная литература?
– Очень. А что? Не розовые же романы читать в моём-то возрасте!
– А где вы раньше работали?
– В школе-интернате Министерства внешней торговли, здесь же, неподалёку, кастеляншей.
– Когда Ларичев прибыл в пансионат?
– В пятницу утром. Поездом в одиннадцать тридцать. Я дала ему лучшую комнату, мне звонили насчёт. Людей у нас тут пока негусто.
– В котором часу вы обнаружили труп?
– Сегодня утром, около шести.
– При каких обстоятельствах?
– Пошла его будить…
– Он просил об этом?
– Нет… Его позвали к телефону.
– Кто?
– Не назвались. Думаю, кто-то из Подмосковья.
– Почему вы так думаете?
– Связь плохая, треск сплошной стоял, с Москвой лучше… в общем, мне так показалось…
– Тоже детективные романы?
– Да при чём тут это…
– Это был мужчина или женщина?
– ???
– Разве не вы сняли трубку?
– Я-то я, но плохо было слышно… расстояние… знаете ли… я ж сказала, плохая связь… или неблагоприятные атмосферные условия.
– Дальше…
– Потом я пошла его будить. Постучала. Никто не ответил. Нажала на ручку – дверь открылась.
– Он часто приезжал сюда?
– Частенько. К нам ведь не только отдыхать приезжают. Многие работают здесь, залетают на пару-тройку дней – доклады, рефераты, отчёты, сами знаете.
– Ну и?..
– Значит, нажала я ручку, обёрнутую марлей…
– Почему марлей?
– Да так… знаете… дурная привычка…
– Что? Так принято в «Опушке»? Или здесь была эпидемия?
– Да нет же, не было никакой эпидемии. Просто одно из чудачеств Игоря Матвеича.
– Поясните.
– Он боялся микробов…
– Вы полагаете, эта боязнь у него проявлялась только в поездках или же была и дома?
– Дома тоже.
– Откуда вы знаете? Приходилось бывать у него?
– Нет. Никогда. Но он мне как-то излагал свою теорию насчёт микробов. Он и ключи держал в полиэтиленовом пакете.