Уловка «Прометея»

Посветив в темную комнату фонариком – «карандашом», Брайсон, к собственному удивлению, обнаружил, что меблирована она очень скудно. Ни шкафов с папками, ни запертых сейфов. Кабинет был обставлен с казарменной простотой. В нем наличествовала небольшая зона отдыха – диван, два стула и кофейный столик – и голый обеденный стол из красного дерева, использовавшийся в качестве письменного. На столе красовалась лампа-прищепка и два телефона…

Телефон!

Искомый аппарат располагался здесь: плоский угольно-серый ящик величиной примерно фут на фут, на вид – обычнейший настольный телефон с крышкой. Но Брайсон сразу же узнал его. Нику приходилось видеть бесчисленное множество моделей подобной техники, но такие компактные среди них встречались редко. Это было последнее поколение спутниковых телефонов-шифраторов. В крышку была вмонтирована антенна и радиопередатчик. В прибор был встроен чип, содержащий шифровальный алгоритм, использующий нелинейный кодировщик сигналов, преобразователь, работающий на фиксированной волне, и неограниченное количество ключей по 128 бит. Подключаться к этой линии не имело ни малейшего смысла, поскольку ключ от шифра никуда и никогда не передавался. Перехваченный разговор звучал бы неразборчиво и бессмысленно, потому что голоса собеседников не только кодировались, но еще и изменялись посредством скрэмблера. А судя по мощности этого спутникового телефона, с его помощью можно было связываться с самыми отдаленными уголками земного шара.

Брайсон разобрал телефон, действуя умело и быстро. Конечно, кабинет был заперт, а охранник придет в себя не раньше чем через полчаса, но существовал определенный риск, что сюда внезапно вернется Жак Арно. Но, вернувшись и обнаружив, что один охранник отсутствует, а второй в отключке, Арно может просто приписать это своенравной карнавальной атмосфере вечеринки, дурно повлиявшей на его служащих. Но это, конечно, только в том случае, если Лейла сумеет достаточно надолго задержать любвеобильного молодого охранника. Впрочем, в ее способностях Брайсон нимало не сомневался.

А потому ему оставалось лишь действовать как можно быстрее и надеяться на лучшее.

В настоящий момент электронная начинка телефона была разложена на полированной крышке стола. Брайсон извлек из схемы специальный чип, настроенный только на чтение, и принялся изучать его в ярком свете лампы.

Это было именно то, что он и рассчитывал найти. Крипточип был достаточно объемистым, как и вообще свойственно чипам этого типа. Их производили в очень маленьких количествах для связи между небольшой прослойкой заговорщиков, предпочитающих подстраховываться и пользоваться кодами. Уже один тот факт, что Арно держит на своем рабочем столе столь специфическую аппаратуру, свидетельствовал, о том, что этот человек входит в некую замкнутую, действующую с международным размахом группу, чьи дела требуют полнейшей секретности. А что, если на самом деле Арно – один из тайных начальников Директората?

Брайсон извлек из-под полы смокинга предмет, более всего напоминающий миниатюрный транзисторный приемник. С одной его стороны имелось гнездо размером с монету. Брайсон вставил микрочип в это гнездо и включил приборчик. Зеленый огонек индикатора сменился красным, а потом, секунд десять спустя, снова сделался зеленым. Сигнал, пропущенный через чип, извлек нужные сведения. Ник прислушался, не доносятся ли из коридора голоса или звук приближающихся шагов; затем, убедившись, что все тихо, Брайсон вынул крипточип и вернул его на законное место. Через несколько минут телефон был собран. А в чип-ридере у Брайсона теперь хранились полные данные о «ключе» этого чипа: объемистая последовательность цифр, записанных в двоичном коде, и алгоритмические инструкции. Шифровальная схема менялась при каждом звонке и никогда не повторялась. Это был продукт высоких технологий, разновидность самовосполняющегося шифрблокнота одноразового назначения. К счастью, теперь у Брайсона имелась точная ее копия. Правда, чтобы воспользоваться этой информацией, требовались титанические труды, но на то существовали особые люди, специализирующиеся на этом чрезвычайно специфическом виде деятельности.

Несколько мгновений спустя Брайсон уже быстро шагал по коридору в ту часть дома, где проходил прием. Как отметил Ник, сидящий у двери охранник все еще пребывал без сознания. Когда же он придет в себя – а это должно произойти минут через десять, – он быстро вспомнит, что с ним случилось. Но скорее всего охранник не станет ничего делать и обращаться к кому-либо за помощью. Ведь, признав, что его с такой легкостью одолел один-единственный человек, охранник подпишет себе приказ о немедленном увольнении.

Тем временем в курительной происходило следующее: молодой охранник стоял со спущенными штанами, в расстегнутой рубашке, и готовился перейти к завершающей фазе наслаждений. Лейла, целуя парня в шею, одновременно с этим гладила его обнаженный живот. Она затянула всю эту процедуру настолько, насколько позволяло правдоподобие. Время от времени Лейла поглядывала на миниатюрные золотые часики, красующиеся у нее на запястье, и мысленно вела подсчет времени. По их плану, как раз пора было…

Из коридора донеслось шарканье шагов.

Их условный сигнал. Брайсон действует точно по расписанию.

Наклонившись, Лейла подхватила изящную вечернюю сумочку из черного бархата и дружески потрепала охранника по щеке.

– Allons [7] , – решительно произнесла она, направляясь к двери.

Охранник изумленно уставился на женщину полубезумными от желания глазами. Кровь бросилась ему в лицо.

– Les plus grands plaisirs sont ceux qui ne sont pas relises, – прошептала Лейла, выскальзывая из комнаты. (Наивысшее удовольствие – удовольствие незавершенное). Закрыв дверь, она добавила: – Но я никогда тебя не забуду, друг мой.

7

Ну, пока (франц.).

Сумочка Лейлы заметно потяжелела: теперь в ней покоилась курносая «беретта» охранника. Лейла знала, что парень, как бы он ни был взбешен, никому о ней не расскажет – ведь для этого ему пришлось бы сознаться в непростительной служебной оплошности. Лейла взглянула в маленькое зеркальце – проверить, в порядке ли макияж, – слегка подкрасила губы и вернулась к остальным гостям, войдя через банкетный зал. Брайсон, как она заметила, тоже только что появился.

В банкетном зале небольшой ансамбль струнных инструментов играл камерную музыку, но ее почти заглушал несущийся из соседней гостиной рок – грохот ударника и трубные вопли синтезатора. Две музыки причудливо переплетались, но изящные звуки творения Моцарта, наследие восемнадцатого века, тонули в режущей уши какофонии, продукте века двадцать первого.

Брайсон обвил рукой тонкую талию Лейлы и тихо произнес:

– Надеюсь, ты неплохо провела время.

– Вполне, – пробормотала она. – Но я охотно поменялась бы с тобой местами. А ты справился?

Едва Брайсон открыл рот, чтобы ответить, как заметил в дальнем углу зала лысеющую голову Жака Арно. Хозяин дома о чем-то совещался с человеком в смокинге – судя по наушнику, одному из работников службы безопасности. Арно кивнул и обвел зал вглядом. Затем к ним подошел еще один человек. Судя по его жестам и выражению лица, можно было понять, что речь идет о каком-то неотложном деле. Последовал быстрый, приглушенный разговор; затем Брайсон заметил, как взгляд Арно метнулся в его сторону. Видимо, работники безопасности заподозрили что-то неладное и поспешили предупредить хозяина. Брайсон практически не сомневался, что Арно смотрит именно на него. Ему подумалось: а вдруг французу уже доложили о показаниях камер слежения, понатыканных вокруг его кабинета? Брайсон знал, что эти камеры должны там торчать. Но это был элемент неизбежного риска. На самом деле, рискованнее всего сейчас было ничего не предпринимать.

Все прояснилось пару секунд спустя, когда эти два работника безопасности принялись вдруг пробираться через толпу, стараясь подойти к Лейле и Брайсону с разных сторон. Охранники так спешили, что даже позволяли себе время от времени сталкиваться с гостями. Тем временем в зал вбежал третий охранник, и сразу стало ясно, что происходит: теперь все три выхода из зала оказались перекрыты, и у Брайсона с Лейлой не осталось путей для отступления.

И в самом деле, камеры слежения засекли их перемещения по замку. Кто-то заметил, как Брайсон тайком пробрался в кабинет Арно; или, с учетом того, что переполох поднялся только сейчас, можно было предположить, что засекли, как он оттуда выходил.

Но теперь они были окружены.

Лейла сильно, почти до боли, сжала руку Брайсона, молча предупреждая об опасности. Она тоже уловила суть происходящего. Выбор у них был весьма ограниченный. До тех пор, пока этого можно избежать, стрельба не начнется; люди Арно попытаются, по возможности, задержать Брайсона и Лейлу тихо, не беспокоя остальных гостей. И, если получится, соблюсти приличия. Но Брайсон нимало не сомневался в безжалостности хозяина дома и его молодчиков; если им понадобится стрелять, они будут стрелять. Принести извинения, состряпать подходящую ложь и завуалировать истинную подоплеку событий можно будет и попозже.