Ultima Ratio

— Повод?

— Служебная командировка. Как написано в проездном листе.

— Что то еще известно?

— Кроме того, что ему, еще двадцать первого декабря неким господином Рашидовым был заказан номер в гостинице «Семирамида». Куролесов прибыл в гостиницу и зарегистрировался в данном номере 718. Теперь, все.

— Вы звонили в этот номер?

— Конечно. Трубку никто не снял. Оставили информацию на автоответчике и у администратора.

— Спасибо. Разрешите забрать материал?

— Конечно. Звонок от вашего начальства — моему начальству и все передам. Мне своей макулатуры хватает. Но у нас есть копировальная машина.

— Отлично! И Небогатов протянул полицейскому руку. Надо только уладить формальности.

Улаживание формальностей могло занять неделю и торчать лишнюю секунду в прокуренном полицейском околотке, у Небогатова желания не было, но было желание лично опросить еще несколько человек. Включая консьержа и ассистентов господина Куролесова. Как действующих так и уволившихся.

Радиотелефон в служебной машине — это великое изобретение человечества и глупо им не пользоваться, особенно используя защищенную ведомственную линию.

Дозвонится в Ташкент до самого генерал-майора Хайдарова, моего наставника и старшего товарища, было теперь делом не простым. Его аппарат помощников и референтов стоял насмерть, не допуская отвлечения генерала на разговор с каким то заштатным ротмистром хоть и столичным. Лишь пригрозив официальным письмом на имя начальника Оперативного Бюро жандармерии, генерал-лейтенанта Толстого, мне удалось прорваться через административные рогатки и услышать в трубке знакомый голос.

— Господин генерал? Ильнур Уразович?

— Здравствуй, Евгений, здравствуй. Неожиданно громко и радостно отозвался генерал-майор. Надеюсь, ты звонишь по делу как представитель центрального аппарата ОКЖ, а не с очередными жалобами на свое начальство?

— Так точно, Ильнур Уразович! Гаркнул в трубку Небогатов, изображая чрезвычайное служебное рвение.

— Да не ори в трубку, Женя! Говори что надо, пользуйся так сказать личными связями в обход своего начальства. Я тебе разрешаю.

— Так точно. Помощь требуется. Надо негласно, силами ваших людей выяснить про одного ученого, прибывшего в Ташкент. И вообще, по максимуму его проверить. Собрать все возможные данные на него.

— Ого! Много ты хочешь, находясь в столице.

— В столице, но руки связаны. Дали два дня на проверку информации. Полдня уже прошло. А информация Ильнур Уразович, очень перспективная, как мне кажется…

Генерал жандармерии помолчал.

— Будем надеется на твой нюх, Женя. Чутье у тебя всегда было развито. Перезвони мне с другого телефона ровно в шестнадцать часов. Переговорим. Возможно придем к общему знаменателю и выгодному сотрудничеству.

— Спасибо, господин генерал-майор. Официально ответил Небогатов и повесил трубку.

Разбрызгивая грязно-снежную жижу, «Форд» приближался к нависшей громаде основного здания МГУ.

— Мне бы господина Молева, Эдуарда Антоновича. Обратился Женя к выдрессированной охране в хороших костюмах на входе.

Услышав фамилию заместителя ректора по режиму, охранники тут же подтянулись.

— Как вас представить? Спросил усатый охранник, не иначе — старший смены.

— Вот так. Небогатов сунул под нос старшему, жетон жандарма с выбитыми цифрами личного номера и вымышленной фамилией. Сотрудники Оперативного бюро, пользуются документами прикрытия даже в повседневной жизни.

Уже через пять минут он оказался в большом и изрядно захламленном кабинете заместителя ректора с характерной фамилией Молев. Полковник жандармерии в отставке, лысоватый и невзрачный Молев, олицетворял злобную силу государства признанную духовно грызть нашу еще юную и не очень интеллигенцию.

— Прошу вас, присаживайтесь. Любезно сказал заместитель ректора — указывая на потертое кресло.

Положив свой жетон на стол, Женя извлек настоящие документы и дал их почитать Молеву.

Изучив удостоверение, Молев прокашлялся и напустив на себя официальный вид спросил.

— Что от меня требуется, господин ротмистр?

— Куролесов. Личное дело его и его сотрудников. Ассистентов с кафедры. Характеристики от вас и вообще, что вы о нем думаете? Были ли сигналы?

Молев кивнул и нажал на кнопку звонка.

В кабинет зашла сухопарая женщина в строгом сером костюме, с бесцветным и серым лицом.

— Личные дела сотрудников кафедры доцента Куролесова — сюда.

Женщина кивнула головой и бесшумно вышла из кабинета. Отставной полковник тоже встал, подошел к огромному сейфу и извлек несколько папок.

— Я тут данные собрал. По самому профессору. Сами знаете что профессура склонна к левацким и прогерманским настроениям, но к Куролесову, это не относится. Он всегда был строго аполитичен, даже кхм …в нестандартной обстановке.

— Подводили к нему сексота?

Молев радостно кивнул, обнажив мелкие, как у мыши зубы.

— И не раз. Его ассистент, Солопов Викентий — наш осведомитель. Освещал, так сказать.

— Это здорово. Ну и были какие то сигналы за последние полгода?

— Да, были. Радостно сообщил Молев и извлек из папки несколько скрепленных листов. Куролесов стал неожиданно рассказывать о скрытых врагах России. Вот здесь, рапорты Солопова.

Изучение писанины осведомителя и по совместительству лаборанта профессора, Кеши Солопова ничего интересного не дали. Кроме того, что со слов Солопова — Куролесов возмущался поведением Палена и его вниманием к своей супруге.

— Работаем, как видите. Гордо заявил Молев, кивнув на исписанные корявым почерком листы.

— Вы давно в МГУ трудитесь, Эдуард Антонович? Поинтересовался Небогатов, изучая содержимое папки с надписью «Куролесов».

Молев, на секунду смешался, потом хмуро сообщил.

— Уже два года как. Перевелся из Санкт-Петербурга в связи с переходом в ОДР…

— Действующий резерв жандармерии? Это наверно здорово. В плане оплаты и прочего..

— Интересуетесь, молодой человек…Снова ощерился Молев. Ну рано вам еще, ротмистр, рано об резерве думать… Вам Евгений Вадимович, еще служить и служить, Отечеству, так сказать. Хотя вы правы конечно. Тут и пенсия полковничья идет и зарплата от университета солидная. Квартиру здесь дали, тоже от университета. Машина разъездная с водителем. Все что нужно для работы есть.