Ultima Ratio

Пленный немецкий ефрейтор с трясущимися губами и рассечённой головой, выкурив сигарету смог объяснить, что эта пушка есть «Пуппхен»-реактивное орудие бьющие на километр такими вот остроголовыми снарядами. Снаряды кумулятивные, пробивающие насквозь почти любую броню. Взяли так же почти десяток так называемых панцершреков, оружие ближнего боя, очень эффективное шагов с трехсот, четыре единых пулемета MG-55, два десятка самозарядных винтовок, не считая всякой мелочи типа осколочных гранат и бронебойных штыревых мин.

Потрепанная танковая рота отошла на соединение к основным силам своего полка, вместо их, 13 полк получил тяжелую бронебойную батарею из шести 76 мм бронебойных орудий «Гочкисс» образца 1960 года. Детище Суэцкой войны. Тогда выяснилось, что остановить панцеры генерала Ремера, практически нечем — правительство Франции в срочном порядке разместила заказ на разработку мощных бронебойных пушек калибра 2,5–3 дюйма. Быстрее всех к удивлению и зависти французов успели британцы выкатив длинноствольную 17 фунтовку. Тяжелое британское орудие вышибало за милю «из-седла» любой танк «бошей». Британское орудие — произвело фурор и выстроилась очередь желающих его заполучить. Конкурс для французской армии в итоге выиграли американцы облегченной копией 17 фунтового орудия. В итоге американскую копию британского орудия — патриотично производили заводы «Гочкисс». Кстати тоже осевшего во Франции — американского инженера. Пушки эти были дороги, так как в колониях у них целей не было орудия сводили в отдельные бронебойные артиллерийские полки трехбатарейного состава, которые были в составе каждой пехотной дивизии. В теории. На практике противотанковые полки дивизий частенько вооружались более легкими и дешевыми легкими 57 мм орудиями. Как бы то не было — прибытие бронебойной батареи резко подняло настроение как обычным драгунам, так и экипажам уцелевших бронеавтомобилей. Все таки, теперь их защищает что то еще кроме тонкой брони.

К удивлению как полковника Обера так и Галлона, «боши» больше не атаковали, ограничившись периодическим минометным обстрелом. Скорее беспокоящим, чем приносящий реальный урон.

В штабе полка, на кратком вечернем совещании, царило, несмотря на потери первого дня войны, приподнятое настроение. Считалось, что завтра 37 колониальная дивизия перегруппируется и выдвинув вперед бронетанковый полк, с рассветом атакует германцев, сковав силы и обеспечив фланг ушедшего к Шарлеруа кавалерийского корпуса.

Однако рассвет, принес исключительно плохие новости, сдобренные слухами. Подвижный корпус Пелисье, прорвавшись у Шарлеруа вглубь Бельгии, фактически оказался в клещах. «Боши» явно ждали такого маневра, и едва Перильон продвинулся вглубь Брабанта, атаковали с фланга наши механизированные дивизии — многочисленными танками. Сейчас туда брошена вся боеспособная ударная авиация Франции, пытаясь разжать кольцо, и обеспечить связь с корпусом Перильона. На направления Лилля, обломав зубы об оборону закаленной 37 дивизии, немцы перенесли тяжесть основного удара на соседнюю 14 пехотную дивизию наполовину укомплектованную призванными неделю назад — резервистами. В итоге первой атаки,52 пехотный полк был опрокинут, и немцы прорвали первую линию обороны. Через два часа, на 14 пехотную обрушилась немедленно переброшенная к Лиллю — 9 панцер-дивизия ННА при поддержке десятков «Мессершмитов». Это было концом сопротивления 14 дивизии. Её буквально смели с оборонительных позиций и она словно стадо баранов без вожака побежала в тыл, забивая дороги брошенной техникой. Панцер- дивизия, стремительно, по дуге обошла Лилль и рванулась в тыл всего армейского 17 корпуса. Столь стремительный прорыв обороны у соседей и выход танков на равнины западнее Лилля — породил неимоверную панику у местного населения. Толпы беженцев на машинах, тракторах, велосипедах и пешком, заполнили все дороги, вплоть до Парижа. Ударный резерв корпуса,3 кирасирская дивизия генерал-майора Сегюра, наглухо застряла на забитых беженцами и транспортом дороги. В довершении всего, «боши» высадили вертолетный десант в Орши, на краю лесного массива, заблокировав стратегически важный узел дорог.

В итоге колониальная дивизия, срочно была брошена на Лилль, передав свои позиции обильно политые кровью, очередной пехотной дивизии с толстыми и растерянными резервистами.

Глава 6

Над Северной Атлантикой. Борт № 001. 8 января 2000 года.

Четырехмоторный красавец — лайнер Ту-20 Особого авиотряда, величественно плыл почти в десяти тысячах метров над темно-серой водной гладью северной Атлантики. Все четыре турбовинтовых АИ-20М, равномерно и как казалось неторопливо крутили лопасти, приближая самолет к побережью Соединенных Штатов Америки.

Чуть сзади, за правительственным бортом следовал такой же «Туполев», только с характерными утолщениями по бокам фюзеляжа. Самолет-ретранслятор, обеспечивающий круглосуточную и бесперебойную связь для пассажиров борта № 001.

На сей раз, пассажирами, помимо экипажа борта № 001 во главе с полковником Бусыгиным и трех молчаливых, похожих на друг друга словно сестры — стюардесс, было трое мужчин, сейчас собравшихся в небольшом зале с мягкими кожаными креслами и обшитыми панелями из лакированного дуба. Мужчин этих бдительно охраняли подтянутые, спортивные и тоже очень похожие друг на друга как родственники, телохранители в одинаковых костюмах. Сейчас, по деловому, но не броско одетые мужчины, расположились возле круглого столика, вооружившись карандашами и разложив на столе бумаги. Все вроде было давно обговорено, но один из троих, решил еще раз обговорить условия с своими коллегами.

Старшего по должности из этой троицы звали Дмитрий Яковлевич Кулешов, пятидесяти восьми летний президент Российской республики. Его попутчиками и собеседниками были министр иностранных дел страны Матвей Захарович Нелединский, шестидесяти трех лет от роду, возглавлявший МИД последние восемь лет. Третьим и самым молодым, ему еще не было пятидесяти, был военный министр, или как за рубежом говорят — министр обороны, сорока девяти летний Денис Владимирович Бородин. Именно Бородин, к крайнему и явному недовольству Нелединского и организовал по своим каналам предстоящую встречу с эксцентричным президентом США, Дональдом Траутом.

На предстоящей секретной встрече, не знал практически никто — ни из окружения русского так и американского президента. Уровень секретности был таков, что высокопоставленные чиновники летели на встречу лишь с минимальной охраной, без положенной как обычно — своры секретарей, помощников и референтов. Такой уровень, объяснялся только одним. Предстоящие переговоры, если они будут успешны, откроют перед договаривающими сторонами — просто захватывающие перспективы. Речь шла о немного- немало о мировом господстве. Но сначала, думаю, стоит поближе познакомится с данными персонажами.

Президент Кулешов, родился в грязном от угольной пыли шахтерском городке Анжеро-Сунженск, только что учрежденной «стальным канцлером», Кемеровской губернии в семье потомков отправившихся на заработки в Сибирь — пензенских крестьян. Его отец был обычным крепильщиком, но благодаря смекалке и работоспособности выбился в мастера артели забойщиков. Жесткий и хваткий, он давал нужную владельцу выработку, но и всегда отстаивал интересы своей артели. Это давало семье Кулешовых и неплохие деньги и уважение. Когда ему стукнуло десять, семья наконец перебралась из трехкомнатной квартиры в деревянном рабочем бараке с печкой и общим дощатым нужником на улице в меньшую, но квартиру в только построенном кирпичном доме на третьем этаже. В жилом блоке было три семьи, на них приходилась ванная и ватер клозет, газовая плита и газовый же нагреватель воды. Не жилье, а сказка…

Когда Дмитрию Кулешову стукнуло семнадцать, на деньги собранные артелью, как самый способный парень и к тому же сын артельного мастера, отправился учится в Томский Политехнический институт на горное отделение, Кулешов оказался в центре политической оттепели времен канцлера Палицына. В результате так называемой «русской весны» шестидесятых годов — и была сформирована та республика в которой мы живем по сей день. В ходе учебы, на втором курсе, в надежде подзаработать- Кулешов оказался в роли массовки на митинге лидера сибирских «кадетов», Владислава Фрезена, совладельца «Общества инструментальных заводов «Фрезер» и сенатора от Томской губернии. Владиславу, политику прожженному и дальновидному чем то приглянулся бойкий и сообразительный студент с простым лицом и народной биографией. После короткой личной встречи, инженер и сенатор, щелкнул пальцами сказал подскочившему помощнику.

— Он подходит. Надо парня обтесать, но умеренно. Что бы так и выглядел. По — простому, без вычурности дворянской. Но и без хамства пролетарского…

Так началась политическая карьера Кулешова. Он вернулся в родную губернию, с дипломом горного инженера — механика и сразу стал представителем завода «Фрезер» поставляющего оборудование и буры для угольных компаний. Через три года он уже возглавил представительство «Фрезер» в Кузнецке. Дело шло хорошо, особенно после того, как он занял кресло руководителя молодежного крыла уездного отделения Конституционно-демократической партии. Еще через семь лет, он возглавил и отделение, ибо Владислав Фрезен никогда не забывал бойкого парня с простым лицом и народной биографией. Помимо этих качеств у Кулешова был настоящий талант руководителя и умение подбирать кадры. Которые, как известно — решают все