Ultima Ratio

Брюс, в прошлой жизни Константин Волошин, был родом из крупного и богатого села в предгорьях Саян, что в Енисейской губернии, которая как известно размером больше чем вся эта хваленая Европа. Хоть село было большим и богатым, к семье батрака Егора Волошина, местного пропойцы и скандалиста, богатство не относилось. Наоборот, Костя вырос в ужасающей нищете, таская домотканые штаны и самодельные галоши из автомобильных покрышек. Батюшка напившись, а это было весьма часто, лупцевал жену и своих пятерых детей чем попало, так что на ночные истошные крики часто прибегали соседские мужики успокаивая буяна крепкими тумаками. Однажды, после очередного избиения матери и обоих старших сестер, Костик не выдержал, взял кочергу и парой ударов папашу успокоил. Да так, что тот потом дня три встать не мог. Мать и сестер он более не трогал, срывая злобу лютую на Косте. Лупил его и приговаривал «Я тебя гнида кормлю, а ты отцу родному перечишь!». Вскоре Костя понял, что жить под одной крышей с этим ничтожеством, по иронии судьбы оказавшимся его родителем — более не получится и однажды возвращавшись из кабака местного богатея Черноусова, поддатый папаша утоп в придорожной канаве. Вешние воды, так сказать. Наутро Костю задержал хмурый околоточный и после нескольких зуботычин, нечего не добившись отправил отрока Волошина в уезд, к приставу. Мол, парень подозрительный, но прямых улик нет, надо бы поработать. Статистка в полиции, особенно в уездной — вещь определяющая благосостояние и карьерные перспективы её начальства. Поэтому уездный пристав, подполковник Рогозный рьяно взялся за дело пытаясь показания из Кости выбить. Но Волошин молчал, молчал как рыба и просидев трое суток в КПЗ был отпущен, на негнущихся ногах и лицом распухшим от побоев и формулировкой «оставлен на свободе под сильным подозрением». Оставаться в родном селе под названием Кагольское, у Константина не было ни желания, ни возможности. Как и все сибиряки, жители Кагольского, жили в патриархальных традициях и отнеслись к подозрительной смерти Волошина — старшего, очень отрицательно. Мол, еще нам отцеубийц в селе и не хватало. Поэтому Костя собрал свои скудные пожитки в фанерный чемодан и отправился на попутном лесовозе подальше от родного дома. Прибился к артели строителей работающей на возведении в городе Саянске общежития для рабочих на новом огромном заводе алюминиевого короля Сибири и всея Руси, Алексея Анциферова, в итоге решил остаться на этом заводе в качестве помощника электрика. У него была небольшая, но стабильная зарплата и койка в общежитии для холостых рабочих. Чуть позже он устроился на курсы шоферов и даже пошел учится в вечернюю школу при заводе. Анциферов, хоть и богатей был, но мужик из простых, с пониманием относился к рабочим. Слухи в рабочем общежитии ходили, будто дед Анциферова, в гражданскую, партизанил в отрядах Щетинкина за красных, но потом попал под амнистию и стал законопослушным гражданином. Как бы то ни было, Анциферов хозяином был справным, рабочих зазря не обижал и люди к нему относились с уважением. Старались работать на советь, за рабочие места, зубами держались. Так прошло три года, Костя выучился на шофера, но продолжал работать электриком, благо заработок больше.

Пришла пора идти в армию и на сборном пункте по Енисейской губернии, Костя попал в рекрутскую команду отправляющиеся на Тихоокеанский флот. Распределили крепкого и немногословного парня в десятую особую водолазную команду, капитана третьего ранга, барона, Евгения Корфа. Под особой водолазной командой на острове Русский — имелась ввиду специальное диверсионное подразделение, известные как боевые пловцы. Команда Корфа, понятное дело, была укомплектована сверхсрочниками, старшинами и мичманами, обычные рекруты трудились на подсобных работах. Но Волошин не потерялся и здесь, крестьянская смекалка и недюжинная сила и выносливость, обратили на себя внимание самого барона. Через год ему было предложен пройти полный курс водолазной подготовки. После успешного завершения и получения старшинских лычек его снова вызвал Корф и предложил остаться на сверхсрочную службу в десятой водолазной команде. Взвесив все «за и против», Волошин кивнул и так началась его карьера боевого пловца.

Командование ВМФ вовремя оценило возможности и перспективы морских диверсионных частей и вскоре «особая водолазная команда» была расширена и укрупнена до десятого отдельного дивизиона легких водолазов при штабе Тихоокеанского флота, подчиняясь начальнику разведки флота. Корф, стал капитаном второго ранга а, дивизион, стал наращивать численность и материальное обеспечение. Дивизион был абсолютно секретным подразделением и где только не пришлось побывать Волошину сотоварищи. Французский Индокитай, где бойцы Корфа обеспечивали безопасность русских коммерческих кораблей, пылающая огнем Индонезия, где они боролись с обнаглевшими пиратами, прозрачные воды Формозы и Цейлона, где они разведывали подходы к стоянкам японского и британского флотов, совместные учения с французскими и американскими боевыми пловцами. И постоянные тренировки, стрельбища и опять тренировки.

Пятнадцать службы лет пролетели быстро, и вот Константин Волошин уже мичман, водолаз первого класса и обладатель двух Георгиев, присвоенных секретными указами президента. Пора открывать дорогу молодым подумал Костя и вышел на заслуженную пенсию, весьма солидную по нынешним временам ведь служба у легких водолазов вредная и год считается за полтора. Вернулся домой, настоящим морским волком, удивив односельчан красивой формой и Георгиевскими крестами. Дома, кроме матери его никто не ждал, сестры вышли замуж и разъехались по всей Сибири, а младший брат учился в Томске на инженера лесного хозяйства, чье образование, естественно оплачивал Костя. Вскоре, Волошин принял решение продать постылый деревенский дом, забрать мать и перебраться в город, благо с работой там гораздо проще.

Забрав мать и поселившись в Красноярске, Костя уже собирался зажить жизнью спокойного мещанина, устроившись работать частным охранником к какому ни будь толстосуму, благо рекомендательные письма от начальника разведки Тихоокеанского флота и непосредственного командира, барона Корфа, у него имелись. Но тут случилось то, что бывает только в российской провинции.

Младший брат Волошина, Андрей, прибыл в Красноярск из Томска на каникулы и влип в дурацкую историю. Его и двух сокурсников вместе с компанией каких то охламонов загребла енисейская губернская охранка. По своему личному опыту общения с полицией Костя знал, что братишку ничего хорошего в застенке ждать не может и поэтому одев лучший костюм и приколов оба георгиевских креста и медаль за беспорочную службу отправился на Плац-парадный переулок дом 2 где и квартировала губернская охранка.

В караулке внимательно изучили документы Волошина, одобрительно покосились на кресты и пропустили к дежурному полицейскому капитану Усачеву, который и поведал Косте особенности политического сыска в Енисейской губернии.

Капитан, оказался добрым малым и сказал что дело по сути плевое и не стоит выеденного яйца. Дело в том, что начальник местного Охранного бюро, полковник полиции Рогозный являясь человеком старой формации и не сильно развитым интеллектуально видит везде антиправительственные заговоры и яростно с ними борется. По мнению Рогозного — любой кружок студентов, это либо потенциальные социал-революционеры или на худой конец секта безбожников-сатанистов. Вот и попал Волошин младший в лапы «архангелов» Рогозного, которые быстро сделали из выбитых показаний запуганных мальчишек — дело об подпольной секте масонов-иллюминатов..

— Масонов-иллюминатов! Едва не закричал Костя.

— Именно так. Кивнул Усачев. У нас тут пару месяцев назад, на пасху, церковь осквернили какие то молодчики. То ли анархисты, то ли сатанисты, то ли просто придурки. Епархия взвыла, написала губернатору и полицмейстеру Шаталину. Ну вот Рогозный и старается… Брезгливо скривившись, закончил Усачев.

— Ну что же делать?

— Идите к прокурору. Он бывший военный юрист, законник и вообще приличный человек. Рогозного с его методами — не выносит. Напишите жалобу, авось — дело и пойдет.

Если бы тогда Костя знал, что агент первого разряда Сергей Усачев, один из самых преданных «архангелов» начальника охранки, а прокурор — друг и собутыльник, то он бы наверно, поступил по другому, но произошло то, что произошло.

Брата в итоге осудили на три года, естественно отчислив из университета, мать слегла в больницу с сердечным приступом, на её лечение ушли все сбережения. Вроде налаженная жизнь рухнула из-за одного идиота…нет наверно из за государства позволяющего иметь таких как Рогозный и Усачев подонков на службе.

Но Волошин был не тем человеком, о которого можно вытирать ноги и смеясь, плевать в лицо. Он не позволял это своему отцу и тем более не позволит каким то легавым псам. Спустя три месяца, на свое день рождения полковник полиции Рогозный, его клевреты Усачев и Злобин, с водителем ехали в загородный дом к бане с бассейном, бильярду и весёлым барышням в пятнадцати верстах от Красноярска столкнулись на узкой дороге с древним и грязным «шевроле». Дыша перегаром и матерясь, размахивая полицейскими жетонами, четверка вывалилась из машины с целью покарать мерзавца посмевшего перекрыть им дорогу и …умерли один за другим. Незаслуженно быстро умерли, но надо было торопится. Убивать голыми руками, Косте, раньше не приходилось, но его инструктор по рукопашному бою, кап-три Владислав Шипов, был бы доволен. Отработал он четко. Никто из легавых псов, пьяных и расхлёстанных, даже не успели потянутся к оружию когда переодетый и загримированный в пожилого грибника Волошин, молча набросился на них, нанося удары.

Волошин молча улыбнулся вспоминая, как изумленно мычал жирный ублюдок Рогозный, чувствуя как трещат его шейные позвонки…Туда им и дорога…Машину он потом спихнул в обрыв, дав себе минимум неделю форы для отрыва от преследователей.

Понятно, что после убийства, начальника охранного бюро губернского департамента полиции по всей Сибири начался полный абзац, туда прилетели заместители министра внутренних дел и корпуса жандармов, но след Волошина уже давно простыл. «Людей — лягушек» много чему учат в том числе и основам оперативной работы и умением гримироваться, вести наружное наблюдение и скрываться от преследования. Так что, поймать Костю не удалось.

Как Волошин попал в боевое крыло подполья можно было написать отдельный роман, но это в наши планы не входит. Можно только сказать, что и для Волошина и для подполья, это было взаимовыгодным сотрудничеством. Для боевиков, Волошин с его опытом и талантом был находкой как и для Кости, стали откровением возможности подполья по конспирации и добыванию денег.

Подполье, за более чем столетье противоборства с государственной репрессивной машиной государства Российского — сильно преобразилось. Если раньше романтические юноши и девушки с браунингами, листовками и бомбами охотились на палачей и сатрапов, предпочитая смерть или каторгу отказу от своих убеждений то теперь вековая взаимная ненависть породила феномен перманентного террора. Вне зависимости от действий властей и реакции общества. Подполье- укомплектованное потомками пламенных революционеров и анархистов, стремилось к разрушению основ государства, даже не размышляя о то м, что будет после этого. С упорством обреченных и целеустремленностью фанатиков они продолжали разрушать, взрывать и убивать. Романтичные студенты попадая в подполье либо становились такими же фанатиками, либо погибали. Причем часто от руку своих, заподозривших их в «лояльности власти». Так что выживали хитрейшие и подлейшие. Начиная с конца шестидесятых годов, в подполье массово пошли злобные н безграмотные выходцы с российских окраин и откровенные маргиналы включая каторжан. Именно такие, сейчас составляли костяк Боевого крыла Партии социалистов — революционеров, партии официально самораспустившееся еще в середине шестидесятых и возрождённой спустя пятнадцать лет группой фанатичных потомков политэмигрантов первой волны. В секретном манифесте возрожденных эсеров — черным по белому было написано что спасти русский народ от махровой азиатчины и векового рабства может только революция. Одним из условий революции, должно стать полное поражение России в очередной войне и желательно частичная ее оккупация. После чего, при поддержке армии вторжения, отряды революционеров должны были захватить власть в нескольких промышленных губерниях и начать «освободительный поход» на Москву для установления «прогрессивного режима». Индивидуальный террор признавался неэффективным, на первое место было поставлено формирование и развертывание агентурной сети в первую очередь в коммерческих структурах. Как говорил один из идеологов «новых эсеров» и член ЦК ПСР товарищ Антонио Шилькевич, «имея деньги можно купить терпимость продажных псов режима». Переводя на русский можно сказать, что купить можно любого полицейского или военного и тем самым обеспечить деятельность подполья.