Улыбка убийцы (в сокращении)
Шрифт:
— Да, это заняло у него не меньше полутора часов, он рисовал по памяти.
— Скажите, Элен, вы сделали копии контракта?
— Сделала. Две копии под копирку, одну для Амадео, другую для Джо. А оригинал оставила себе, на всякий случай.
Мэри ненадолго задумалась, потом спросила:
— По чьей просьбе?
— Ни по чьей. Наверное, мне следует сказать, что я сделала это украдкой. По-моему, ни один из них не заметил, что оригинал остался у меня, так они были взволнованы. — При этом воспоминании взгляд миссис Найквист устремился куда-то вдаль. — Джо просто-напросто вылетел из конторы.
А
— Ваша честь, — сказала она, — поскольку подлинность вещественных доказательств с Н-1 по Н-3 установлена, я прошу приобщить их к делу.
— Принято, — кивнув, постановила судья Геммилл.
— У меня больше нет вопросов, ваша честь, — произнесла, немного помолчав, Мэри.
Она обернулась к залу и увидела Бенни, показывавшую ей большой палец. Мэри вернулась на свое место и села, глядя прямо перед собой.
Все закончится, когда придет время.
Рович, выпрямившись во весь рост, стоял на подиуме, прямо за кафедрой.
— Ну что ж, миссис Найквист, все это очень интересно.
— Это правда, сэр, — гордо ответила миссис Найквист.
— Скажите, когда вы в последний раз виделись с поверенной фонда наследуемого имущества Мэри Динунцио?
— Неделю назад, в прошлую среду. В моем доме в Бьютте.
— Обсуждали ли вы во время этой встречи ваши показания?
— Нет.
Рович заморгал:
— Вы хотите сказать, что появились здесь, в зале суда, и принесли эти документы по собственной инициативе?
— Да.
Мэри едва не рассмеялась — она до сих пор не могла поверить в происходящее. Рович помолчал.
— За истекшую неделю мисс Динунцио связывалась с вами?
— Нет. Я звонила ей, оставила два сообщения, однако она не перезвонила мне.
Сидевшая за столом истца Мэри виновато поежилась. Два сообщения. И Мэри вдруг вспомнила Маршалл, читавшую ей нотацию, когда они с Джуди убегали из офиса.
Рович склонился над кафедрой:
— Тогда, будьте любезны, объясните суду, как вы узнали, что вам следует прийти сегодня утром в этот зал?
— Я пошла в офис Мэри, — пожала плечами миссис Найквист, — но там было столько репортеров, что мне даже внутрь попасть не удалось. Один из них и сказал мне, что она будет здесь.
Рович приосанился.
— Для чего же в таком случае вы проделали столь длинный путь — от вашего дома до Филадельфии, миссис Найквист?
— Для того чтобы привезти Мэри контракт.
— А откуда вам стало известно, что он может ей понадобиться?
— Когда она приезжала ко мне, то сказала, что, по ее мнению, Джо убил Амадео, а после я сообразила, что, возможно, контракт и стал причиной убийства.
Вот это удар! Мэри почувствовала, что при этих словах у нее у самой вспыхнули глаза. Рович стоял на подиуме, пытаясь сообразить, как ему внести протест, направленный против его же собственного вопроса. У Сараконе было лицо человека, готового хоть сейчас совершить убийство. Мэри пробрала дрожь.
— Эта мысль все время грызла меня, — прибавила миссис Найквист, —
а тут еще мой внук обнаружил в Интернете, что вся эта история наделала в Филадельфии много шума. И я подумала, что Мэри может понадобиться моя помощь. — Она ласково посмотрела в сторону Мэри.Рович вздохнул:
— У меня больше нет вопросов, ваша честь.
Судья Геммилл повернулась к миссис Найквист:
— Вы можете покинуть свидетельское место, миссис Найквист. Спасибо.
Мэри была уже на ногах:
— Ваша честь, мы можем перейти теперь к вопросу о временном судебном запрете, который я просила наложить на деятельность Джастина Сараконе и «Сараконе инвестментс».
— Вы уже добились его, Динунцио, — объявила судья Геммилл и ударила молотком, поскольку в зале тут же поднялся шум, многие даже зааплодировали.
Мы победили! Мэри обняла Джуди, а потом миссис Найквист. В зале что-то кричали, весь circolo уже начал приплясывать, однако судья Геммилл снова ударила молотком по столу.
Бум! Бум!
— Я удовлетворяю ходатайство истца о судебном запрете, детали его будут разработаны мной сегодня после окончания заседания суда и сообщены прессе. Дата предварительного слушания дела и последующего процесса будет установлена мною позже.
Бум!
— И наконец, — продолжала судья Геммилл, — в соответствии с 65-м Федеральным правилом о ведении гражданских дел, фонд наследуемого имущества Брандолини должен внести гарантийный залог. Я устанавливаю сумму этого залога, равной ста тысячам долларов. Мисс Динунцио!
— Да, ваша честь.
— Ваш залог равен ста тысячам долларов.
— Мой… залог?
— Ваш залог. Вам ведь известно названное мною правило, не так ли? — Судья Геммилл, нахмурившись, взяла со своего стола листок бумаги. — Правило 65, пункт В, гласит: «Никакой запретительный приказ суда или судебный запрет не может вступить в силу до тех пор, пока ходатайствующая о нем сторона не внесет гарантийный залог, сумма какового назначается судом по его усмотрению». — Дочитав, судья Геммилл уставилась на Мэри.
А Мэри обмерла. Сто тысяч долларов. Где же взять такие деньги? Никто ведь и не надеялся выиграть по всем статьям.
— Пока залог не будет внесен, адвокат, я не смогу придать судебному запрету законную силу. Причина, как вам известно, состоит в том, что, если вы проиграете процесс, ответчик должен будет получить компенсацию понесенных им потерь. Насколько я понимаю, прямые потери окажутся в данном случае связанными с отсрочкой — не менее чем на неделю — продажи патентных прав компании «Рейнхардт». Таким образом названная мной сумма представляет собой весьма незначительную компенсацию.
Сто тысяч долларов — незначительная сумма?
— Динунцио! — донеслось из зала, и Мэри обернулась на знакомый голос.
Посреди зала стояла Бенни. Фирменный костюм. Фирменная прическа. И фирменная улыбка.
— Ваша честь, фирма «Розато и товарищи» внесет требуемую сумму.
Нет, правда? Мэри, онемев, смотрела на Бенни. Начальница решила поставить на нее очень серьезные деньги. И глаза Мэри наполнились слезами.
— Я теперь всегда буду на тебя ставить, — широко улыбнувшись, сообщила Бенни. — Ты рождена, чтобы побеждать, Динунцио.