Улыбнитесь, в вас стреляют!
Шрифт:
– Пять тысяч долларов, я имел в виду.
– Я знаю. А я имею в виду десять тысяч долларов!
Молодой человек, наблюдавший за торгами из коридора, чуть не выдал себя восхищенным свистом. Десять тысяч долларов! Пять тысяч долларов! Долларов! Да о таких деньгах в их семье даже не говорили! Деньги вообще заканчивались как-то очень быстро, даже на еду не всегда хватало – если отчим в глухие запои уходил. У них никогда не получалось ничего накопить. А тут – доллары!
Все это вроде бы замечательно, но о каком товаре идет речь? У них не осталось ничего ценного, все уже давно продано! Разве что дом…
– Ваш товар дефективный, – покачал головой мужчина. Цепи едва слышно зазвенели. – Слабый, болезненный. Я и за здоровых десять не даю!
– Да хороший товар!
– Хватит! – вмешалась мать. – Это не товар! Не говорите о нем так! Это мой сын!
Сын? Товар… это – он?! Не может быть! Если бы кто-то попытался его купить, родители бы и обсуждать такое предположение не стали, это же… ненормально! Должно быть, он ошибся, речь о чем-то другом.
– Молчи, дура, – отмахнулся отчим. – Толку от твоего приблудыша никакого, одни убытки. Кормить его, поить, одевать, а пользы – ноль! Принесла в подоле, так теперь сиди и не отсвечивай!
Молодому человеку показалось, что он не может дышать. О нем говорят, точно, о нем! Это его мама родила неизвестно от кого – она никогда об этом не говорила. А потом встретила этого вот урода, отчима, который любезно согласился принять ее вместе с сыном – а также с собственным домом и огородом. Правда, любить пасынка он не обещал, но и очень сильно не бил. Позже у них еще трое своих родились, здоровых, не чета этому…
Но он не товар, он – человек!
– Не надо, – женщина уже начинала подвывать, почти впадая в истерику. – Ну, не надо продавать! Это же не по-людски! Что соседи скажут?!
Ах вот что ее беспокоит…
– Ничего не скажут, мы им сами скажем! Что он подох! – нашелся отчим. – А что? Этого и следовало ожидать, он ведь хилый!
– Я не хочу продавать своего ребенка!
– Ты, дура тупая, про других подумай! На что мы их поднимать будем? Денег-то нет в нашей поганой стране!
Денег в стране нет… работать бы попробовал, пропойца!
В глубине души молодой человек знал, что они бы с матерью нормально жили, если бы были вдвоем. Свой огород всегда прокормит! А потом появился этот – довесок, вечно клянчащий на выпивку… Дети его у них с матерью пошли… Конечно, денег стало не хватать!
– Но он же кровиночка моя!
– Остальные трое – тоже твои кровиночки! Их нужно кормить, одевать, обувать! Об этом ты подумала? Они здоровые, отрадой нам будут, а он – неудачный.
Вообще-то кто угодно был бы «неудачным», если бы его такой дуболом избивал после каждой пьянки!
Незнакомый мужчина явно получал удовольствие от семейного конфликта, это было заметно. Он пока что не вмешивался. Молодого человека утешало лишь одно: мама на его стороне! Это проклятый отчим его всегда ненавидел, вот и хочет продать, а мама не позволит, она его любит!
Ведь правда?…
– Это большие деньги, очень хорошие! – не сдавался отчим. – Дом отремонтируем, корову купим! Курочек, кроликов! Заживем, как люди! Ты же давно этого хотела!
– А зачем вам мой сын? – женщина перевела заплаканные глаза на незнакомца.
Что?! Она серьезно?! Нет, не может быть, ей просто любопытно –
кому это понадобилось в двадцать первом веке покупать людей, только и всего. Она и мысли не допускает, что его можно продать, она же – мама!– Э, нет, этого я вам не скажу. Вы знаете условия: если вы продаете мне мальца, то в дальнейшем с ним не видитесь и его судьбой не интересуетесь. Таковы правила! Поэтому решайте быстрее.
– Мы уже решили, – деловито заявил отчим. – Десять тысяч – и он ваш!
– Десять тысяч – это много, – зевнул мужчина. – Он же больной, слепой!
– Он не очень больной, это лечится!
– Он слабый!
– Зато умный, в этом году школу с золотой медалью оканчивает!
Это его мама сказала. Его мама. Это не просто попытка защитить его репутацию – она серьезно вступила в торг. Да, она плачет, но видно, что идею продажи она уже приняла.
Не зная куда и не зная кому. Продала. Спасибо, мамочка!
– А что мне с его ума? Хотя… может, в этом что-то и есть. Остальных я пока что набрал здоровых, но таких тупых, что прямо смешно. Но это так, бонус, от его ума мне ни холодно, ни жарко. Здоровье важнее!
– А внешность? – нашелся отчим. – Внешность-то у него особенная!
– Это да, – поддержала мама. Слезы просыхали на ее глазах, и новых не появлялось. – Видели бы вы его биологического отца! Красавец редкий! Этот почти такой же получился, только беленький!
«Этот»… Еще чуть-чуть, и она скажет «товар».
В груди что-то жутко болело, но он не мог сказать, что именно. Сердце? Нет, сердце не может болеть так сильно. Будто он умирает… Он провел рукой по глазам, ожидая почувствовать слезы, но они были сухими. Очень странно, ведь по идее ему положено плакать!
– Да, внешность заметная, – признал мужчина. – Но вы должны понимать, что это генетическое заболевание. То есть дефективный товар!
– Да не дефективный он! Работу по дому всю делает! Болеет редко! А то, что в очках, так это всякими там линзами контактовыми… ну, контактными… можно исправить! Ну хорошо, восемь тысяч.
– Шесть. Или я ухожу.
– Моя кровиночка-а-а! – вновь разрыдалась мать.
– Семь.
– Согласны!
Оба ответили это. Практически, одновременно.
Продали. Предали.
Животное на базаре, наверное, продают так же: торгуются – долго, обсуждают достоинства и недостатки, потом на чем-то соглашаются. Но он-то – не животное! Людей продавать нельзя! Да и зачем?! Что с ним теперь будет? Он не знал, что делать. Хотелось убежать, это было первое желание, быстро потухшее. Куда бежать? Здесь его дом, и здесь его продали! К кому обратиться? К мамочке любимой? Так вот она – сидит, и уже деньги, которые мужчина достает из чемодана, дрожащими руками берет. Рыдает, но берет!
Он знал только один способ сопротивления – не превратиться в товар, а остаться человеком. До конца. Он поднялся на ноги и вошел в комнату. Все, кто был там, в том числе, и родители, уставились на него с нескрываемым удивлением – его не ждали.
– Добрый вечер, – спокойно произнес он. – Я слышал, что вы говорили.
– Вот как? – незнакомец откинулся на спинку кресла. – И что ты думаешь?
– Прости, родной! – взвыла мать. Деньги она при этом из рук не выпустила и к нему не бросилась.