Умереть и остаться в живых

– Ее нет дома. Извините. Ей сейчас не до гостей.

Интерком затих.

– Минутку! Я понимаю, что вы пытаетесь оградить Джейн от беспокойства, но я точно знаю, что она выписана домой, так как говорил с ее лечащим врачом. Я не уйду, пока ее не увижу.

Интерком опять ожил.

– Хорошо, подождите. Сейчас позову ее мужа. Надеюсь, она говорила вам, что замужем?

Откровенный сарказм вопроса прозвучал явным диссонансом с проявленной заботой о покое больной.

Довольно долго за дверью не было слышно никакого движения. Потом щелкнула задвижка, и мужской голос произнес:

– Заходите.

Пройдя в выложенный камнем внутренний дворик, Альфредо оказался лицом к лицу с привлекательным мужчиной его возраста. Тот протянул руку и коротко представился:

– Доктор Санчез.

Они обменялись рукопожатиями.

– Сюда. Осторожно, здесь ступеньки.

Хозяин шел впереди, указывая дорогу. Вошли в дом. После полутемного коридора они оказались в хорошо освещенной комнате с широким кожаным диваном и старомодным офисным столом.

– Присаживайтесь. Можете курить, если хотите. Сам я бросил, но к табачному дыму отношусь благосклонно, особенно если это трубочный табак.

– Спасибо, не воспользуюсь, хотя иногда курю трубку. Как Джейн, и могу ли я ее видеть?

Мартин прищурился.

– Жена никогда не рассказывала мне о вас. Тем более как о близком друге. Всех ее приятелей я хорошо знаю.

– Мы познакомились уже после того, как она подала на развод, – отрезал журналист.

Ему был неприятен сидящий перед ним человек, и он этого не скрывал. Мартин тоже снял с себя маску радушного хозяина:

– Вот как? Понятно. Любовники!

– Повторяю. Мы друзья, хотя не скрою, был бы счастлив подтвердить ваше заявление. Но я здесь не для того, чтобы подтверждать что-то или опровергать. Где Джейн?

Сказав это, Альфредо встал с дивана. Он был почти на голову выше хирурга и значительно сильнее его физически.

– Все равно это скоро станет известно всем. Секрет Полишинеля, – развел руками Мартин. – Я всего лишь защищаю ее доброе имя. Наши семейные разногласия не имеют к создавшейся ситуации никакого отношения. Джейн действительно выписали домой, но ее здесь нет.

Мартин замялся.

– До последней минуты я надеялся, что она одумается. Не хотел, чтобы перед ее именем в газетах писали слово «сумасшедшая». Бог свидетель, что меня к этому вынуждают…

Короче, вчера Джейн улетела в свою последнюю экспедицию в Амазонию. Туда, где навсегда осталась ее душа. Она захотела умереть среди дикой, как она сама, природы. И никто не смог бы отговорить ее от этого! Поверьте, никто!

– Как это возможно?! – воскликнул Альфредо. Он даже проигнорировал издевательскую высокопарность речи Мартина. – В ее состоянии?

– Вы и сами знаете, на что способны люди, одержимые идеей. Единственное, на что Джейн согласилась, – это позволить отвезти себя в аэропорт.

– Тогда почему она не отвечает на мои телефонные звонки?

– Вам должно быть лучше знать, – ядовито отреагировал хозяин. – Я рассказал, что знал.

Мартин встал с кресла, показывая, что гостю пора уходить…

* * *

Хирург недобро посмотрел вслед машине с журналистом, отъехавшей от ворот, и быстро вернулся в кабинет.

Там на диване уже сидела Милли и разглядывала свежий маникюр.

– Признаю! Я искренне рад, что ты уговорила меня принять меры предосторожности. Говорят, чего хочет женщина, того хочет Бог! – льстиво улыбаясь, сказал Мартин. – Ты меня в этом убедила, дорогая!

– Тогда по той же логике то, чего она не хочет, не нужно и дьяволу! Может, объяснишь, почему ты позеленел от ревности и чуть не полез с кулаками на любовника своей бывшей жены? Разве тебе не все равно, с кем она, когда у тебя есть я?

Милли бросила на Мартина уничтожающий взгляд, хлопнула дверью и вышла из кабинета. Довольная собой, она застучала каблуками по коридору.

«Пусть подергается, а то слишком расслабился. Если мужчине не устраивать встрясок, то и не заметишь, как он начнет посылать тебя на кухню за бутылочкой холодненького пива. Ну уж нет! Не зря говорят, что в выражении лица Моны Лизы Леонардо да Винчи помимо счастья психологи разглядели девять процентов пренебрежения и два процента злости. Без них она выглядела бы полной дурой. Да, кстати. Надо повнимательнее перечитать путевые заметки. Любая, на первый взгляд незначительная деталь может оказаться впоследствии очень важной».

Милли решительно направилась в кабинет Джейн. Достав копии тетрадей, она устроилась поудобнее в кресле и начала читать. Содержание дневника поглотило Милли. Слова стали складываться в яркие, живые образы, и скоро ей начало казаться, что она смотрит увлекательный фильм… глазами Джейн. «Я поправила на спине рюкзак…»

Глава 26

Джейн поправила на спине явно потяжелевший за ночь рюкзак. Путь через джунгли был нелегким.

Наступало утро. Темнота, подгоняемая рассыпчатой мозаикой света, с трудом пробивающегося сквозь листву, неохотно сползала к подножью леса. Мошки возились в мокром воздухе, как личинки комара в луже воды. Дыхание сельвы было таким влажным, что бабочки, казалось, не летали, а гребли крылышками по водной поверхности, оставляя за собой маслянистые волны сконденсированного в туман пространства. Почва под ногами была скользкой от мокрых листьев. Приходилось ступать осторожно, чтобы не поскользнуться. Деревья здесь росли приземистые, с крепкими и кривыми, как ноги индейцев, корнями. Многочисленные тропы со снующими по ним мелкими животными предсказывали наличие воды где-то поблизости.

Наконец деревья расступились, и Джейн вышла к неширокой извилистой реке. Мутная масса двигалась вдоль глинистых берегов неторопливо и бесшумно. Джейн спустилась по отлогому берегу и вошла по колени в манящую, слегка прохладную гладь.

Наклонившись, чтобы зачерпнуть воды, она отчетливо услышала детские голоса. Звуки, отражаясь от водной поверхности, не дают четкого представления о дистанции, но их источник был явно где-то рядом. Выйдя на берег, прячась за кустами и осторожно оглядываясь, Джейн пошла вниз по течению. Дети не ходят в сельве без сопровождения родителей сами по себе. Наблюдающий из засады за чужими малышами вряд ли имеет добрые намерения, и она не хотела быть неправильно понятой. Тем более о ее намерениях могли и не спросить. Кураре одинаково легко убивает как обезьяну для обеда, так и врага.

Наконец за изгибом реки она увидела детей. Двое малышей лет пяти купались около берега, брызгаясь и смеясь, а третий, постарше, плыл к противоположному берегу. Чуть в стороне, неподалеку от Джейн, большой розовый куст задрожал, стряхнув с себя густое облако крупных бабочек с желтыми крыльями. Они, как картофельные чипсы, кем-то высыпанные из гигантского мешка, беспорядочно закружились в воздухе. Листья зашуршали, и к воде, загребая безобразно короткими лапами, заскользило прыщавое тело огромного каймана.

Джейн инстинктивно сделала шаг назад. Дети тоже заметили хищника и выбрались из реки. Они заметались по песку, крича и размахивая руками. Мальчик в воде их услышал. Он развернулся и заторопился к берегу. Джейн сразу поняла, что именно его кайман выбрал своей добычей.

Неповоротливый на берегу, в воде бронированный монстр становится ловким и стремительным. Как метко выпущенная торпеда, он двигался наперерез ребенку. От ужаса мальчик не мог даже кричать. Не раздумывая, сбросив заплечный мешок, Джейн подбежала к реке и прыгнула в воду. Ботинки мешали плыть, но будучи искусной пловчихой, Джейн в несколько гребков почти одновременно с хищником оказалась рядом с малышом.