"Умирать страшно лишь однажды"
Шрифт:
Я прикинул на глазок и подал корректуру на огневую позицию: – "Самара, Я Лесник 53" правее 0-50, дальше двести – Огонь!
В ожидании второго дымового снаряда в бинокль стал рассматривать частный сектор посёлка слева от нас и внезапно увидел замаскированный, бетонный дот с чернеющей амбразурой. Я приподнялся над канавой, в которой мы расположились и стал махать зажатой в руке картой в ту сторону: – Внимание – слева дот, под тремя тёмными ёлками.
Руку дёрнуло и у самой головы противно свистнуло, я стремительно упал и, боясь увидеть кровь, медленно перевёл свой взгляд на руку. Посередине обрывка карты, на самом верху светилось пулевое отверстие.
– Ни
– Товарищ подполковник, "Самара" – Выстрел, – услышав звук высоко пролетающего снаряда, удивился. Но удивился ещё больше, когда увидел далеко впереди разрыв дымового снаряда и гораздо правее школы.
– Чёрт побери, что дивизион опять что ли ошибся? – В досаде я выругался. Но измерив в бинокль первое отклонение, прикусил язык – ошибся я. Нужно было только довернуть вправо 0-15 и всё, а я сгоряча долбанул вправо 0-50, да ещё дальше двести.
Через пять минут на исправленных установках дивизион подручной батареей дал четыре выстрела и с удовлетворением увидел четыре разрыва, поднявшиеся в школьном парке. Я подал новую команду и стал ждать её результатов. Но к этому времени обстановка для нас несколько усложнилась. Теперь к снайперше из школы, присоединился ещё один, но вычислить его не удавалось и они вдвоём гвоздили по нашей группе. Рядом лежащий начальник клуба на своей видеокамере дал максимальное увеличение и сунул её мне: – Смотрите, товарищ подполковник.
Блин, фиговина маленькая, а увеличение даёт классное, я как будто с расстояния в сто метров рассматривал школу: вот прошлась хорошая очередь из нашего пулемёта по шиферной крыше и в разные стороны полетели осколки шифера, а вот мигнула вспышка ответного выстрела в верхнем углу окна – Чёрт, хорошо видно.
Я с сожалением отдал обратно Серёге камеру и вновь схватил бинокль, услышав Шароборина – "Самара – Залп".
Классно! Снаряды рванули кучно прямо за зданием школы и от взрывной волны сорвало часть шиферной крыши, сбросив её на нашу сторону.
Уменьшил дальность ещё на пятьдесят метров и с досадой ударил кулаком по земле – четыре разрыва взметнули землю в тридцати метрах сбоку от здания и лишь посекли осколками кирпичную стену и деревья школьного парка.
– "Самара", левее 0-02 – Огонь, чёрт побери! – Обиженно прокричал я в микрофон и в бессилье развёл руками, опять увидев разрывы в школьном дворе.
В это время на обрыве появился танк и Тимохин сам лично нырнул в башню на место наводчика. Все затаили дыхание; танк немного поводил из стороны в сторону стволом и внезапно выстрелил. Угол двухэтажного каменного дома, стоявший рядом со школой вспух большим облаком штукатурной пыли. В разные стороны полетели мелкие обломки кирпича и более крупные от стены. Танк довернул чуть вправо и выстрелил во второй раз и теперь ещё больший, но уже красноватого цвета, шар вспух прямо в центре переднего фасада здания школы. Даже на таком расстоянии был слышен свист разлетающихся осколков, а когда вокруг школы, в непосредственной близости, поднялись разрывы четырёх снарядов второго дивизиона, стало ясно, что сейчас у боевиков одна мысль – как бы спасти свою шкуру. Тимохин ещё дал пару выстрелов по школе и прекратил огонь, а я уже дивизионом дал туда 24 снаряда и мне тоже стало не интересно. Оттуда, по крайней мере, до следующего утра больше никто не выстрелит.
Не сговариваясь мы все стали смещаться влево прикрывая друг-друга
автоматным огнём и всё дальше отдаляясь от своих. Теперь я вторым дивизионом наносил удар впереди себя и тут же перемещался туда, а огонь артиллерии переносил дальше. Удивительно, но второй дивизион сегодня работал точно, быстро, чётко – я только радовался такой работе.– Надо будет, Пиратова за такую работу к ордену представить, – мелькнула у меня мысль и тут же исчезла – я уткнулся носом в землю пережидая очередной обстрел снайперов, рядом в канаву завалились разведчики и снайпер с третьего батальона.
– Товарищ подполковник, давайте его на живца подловим. Он на вашу немецкую каску реагирует и когда вы в бинокль смотрите. – В азарте заорал снайпер.
– Ну, спасибо боец, обрадовал. Серёга снимай меня сейчас и увидишь, как из-под каски мои мозги с кровью потекут. – Я подполз к Шароборину, взял в руки микрофон, приподнялся над краем канавы и, глядя в объектив снимавшей меня камеры, стал передавать на огневые позиции дивизиона новые координаты для открытия огня.
Над головой, совсем рядом, просвистело так, что было ясно – следующая пуля будет точно моя.
– Есть, – радостно завопил снайпер, – он сидит на девятом этаже мукомольного комбината. Счас, я его сниму.
Я чуть приподнялся над канавой и в бинокль стал рассматривать шестнадцатиэтажное здание мукомольного комбината, видневшееся недалеко от нас. Отсчитав девять этажей снизу, я начал внимательно рассматривать разбитые окна этажа, но ничего не заметил. А наш снайпер азартно целился в здание комбината.
– Да где он там? – Нетерпеливо задал я вопрос, но солдат даже не обратил внимание на мой вопрос.
– Солдат, – возвысил я голос и шутливо заявил, – я как "живец", имею право знать, где сидит этот паршивец.
– Да там он, товарищ подполковник, на девятом этаже. Я его сейчас сниму, не мешайте мне.
Я не стал больше его отвлекать, а с любопытством наблюдал за действиями снайпера, а Сергей снимал его. Солдат в азарте высунул кончил языка и напряжённо смотрел в прицел. Вот его кончик языка замер, солдат затаил дыхание и плавно потянул спусковой крючок. Сухой щёлчок бойка – осечка. Солдат досадливо поморщился, слегка перевернулся и стал рассматривать винтовку. Потом передёрнул затвор и вновь замер, наблюдая через прицел. Опять замер в напряжении и тихо потянул спусковой крючок, но опять – осечка.
Снайпер матернулся и стал снова разглядывать винтовку, вновь передёрнул затвор и прильнул к прицелу. На этот раз выстрел прозвучал, но по огорчённому лицу солдата было ясно
– он промазал.
– Боец, ладно. Остынь, сейчас я его накрою, – Я склонился над картой и выдал на второй дивизион координаты здания.
Первый залп лёг не долетев до здания 50 метров, разбив метров тридцать забора и разметав по кирпичикам попутно несколько каменных будок. Второй залп лёг уже за зданием и лишь один снаряд разорвался на крыше мукомольного комбината.
– Ага…, – радостно завопил я, повернувшись к снайперу, – вилка. Всё снайперу амбец. Боец учись.
Но снаряды и третьего залпа просвистели мимо высокого здания и разорвались, попав в белое четырёхэтажное здание – прямо посередине. Всё здание закрыло дымом, белой пылью, а когда облако рассеялось в центре фасада зияла огромная дыра. Часть перекрытий обрушилась и восстановлению здание уже не подлежало.
– Чёрт, – я огорчённо чертыхнулся. Если снайпер и был в здании, то после пристрелочного залпа он уже давно слинял оттуда. Тратить снаряды на пустое здание у меня желания не было. – Ладно, солдат, факир был пьян и фокус не удался. Повезло духу.