Умные мысли, которые делают тебя дурой

Теперь давайте свежим взглядом посмотрим на этот маршрут: к сердцу – через желудок? Зачем мотать крюки? Тем более желудки у мужчин бывают разные. Луженые желудки иногда встречаются, переварят и вашу стряпню, и вас самих с каблуками, не добежите вы до сердца. Был случай, конечно, и на этот счет был случай…

Пришел один клиент в пельменную, в дешевую простую забегаловку, где порцию приносят в пластмассовой тарелке. Пельмени были вкусные, поел. Официантка принесла компот, чуть не упала. Мужик берет тарелку и у нее на глазах жует, пластик у него на зубах хрустит как хлебная корочка. Тарелку съел, она рот закрыть не успела, он взял и вилку съел. Счет попросил и ушел. Потом его искали журналисты, нашли, оказалось, у человека уникальный желудок, переваривает неорганические материалы.

Да кто же будет спорить!.. Когда мы пробираемся к мужскому сердцу, конечно, нужно использовать все пути. Главное не забывать, желудок – это только остановка, только привал, не стоит там зависать, надо помнить: наша конечная – сердце, не желудок, не печень, а сердце.

Сейчас будет история про женщину, которая застряла в желудке.

Ананасы

Я выпила водки и пошла в огород. Август, товарищи, самый разгар огородного счастья. Попахивало осенью, соседи жгли костры, несмотря на новый закон, который запретил нам жечь ботву на личных огородах. Было тепло, солнце наше северное еще улыбалось, береза у Галки совсем пожелтела.

Мы заехали к ним на минутку, к нашим друзьям, к Галке и Толику, поздравить с покупкой, с новой машиной. Мы хотели присесть прямо там, под березой, но Галка звала всех на кухню.

– У меня новый салат, – сказала Галка. – Попробуйте обязательно. Салат с ананасами.

По своей учительской привычке она выражалась короткими простыми предложениями. Когда-то Галка была учителем начальных классов, а потом ушла в декрет и осталась дома с детьми, благо Толик зарабатывал неплохо, особенно в последнее время.

– Салат с ананасами, – повторила Галка. – Кушайте, дети!

Это она к своим детям, не к нам, слава богу, обращалась, хотя она и нас могла бы вполне назвать детьми.

– Мама готовила! Мама старалась…

Я не хотела никакой салат, я боюсь мешанину, у меня сразу начинается фобия, когда я попадаю в дом к хорошей хозяйке.

– Галя! – я попробовала отпроситься. – Галюша, дорогая, пусти меня на огород, я у тебя на огороде упаду и буду биться в экологическом экстазе!

На огороде у Галки растут такие помидоры, что мы не можем отказаться, мы возьмем ведерко, ей возиться с ними неохота, а нам охота, мы не собираемся возиться, мы их так, сырыми поедим.

Огромное спасибо, дорогая Галя, за твои огурчики! Смотрю на них и плачу. Это же наши родные деревенские огурцы! Огуречик, огуречик, не ходи на тот конечик… Это же те самые, старинные огурцы, которыми еще Гоголь закусывал! Нежные, сладкие, с пупырышками, один к одному… Спасибо за огурчики, Галюша! Я буду каждый целовать! И не нужны нам никакие ананасы!

Галка!.. Бога не гневи! Ты что укроп выбрасываешь? Как сорняк он у тебя растет? Я тебе дам «сорняк»! У нас на рынке пятьдесят рублей пучок, так еще и не пахнет, халтура тепличная. Мы сейчас пойдем широким фронтом, как саранча, на твои грядки, и будем на ходу жевать.

– Стоп! – Толик снова всем налил. – За встречу! Еще разок за встречу, а то давно не виделись…

Я выпила и прорвалась на грядки, и застонала там от огородной роскоши. Какой укроп! Какой укроп! Я настоящего укропа сто лет не ела!..

Ах, как же надоела эта вся синтетика… Пучок укропа купишь – он не пахнет. Имитация укропа. Заходишь в офис – там имитация работы. Займешься сексом – имитация оргазма. Домой приедешь – все мордами сидят в айфонах, имитация семьи. Это потому что мы спешим, спешим, Галчонок… Ни кончить толком, ни укроп нормальный вырастить не успеваем. А у тебя тут хорошо, спокойно… Банька, огород, детишки… и помидоры пахнут помидорами, и огурцы…

Галка смотрела на меня как на пьяную дуру, мои страданья про укроп она не понимала. Укроп еще какой-то… Для нее это силос, не еда. Она от всех своих благ гоняла мужа в Ашан, стояла в пробке, томилась у кассы, дышала городской вонью, чтобы купить ананасы в банках. Потом нарезала эти ананасы кубиками, намешала с яйцом, с куриной грудкой, с фальшивым болгарским перцем из турецкого парника…. И майонезом это все! И майонезом! Майонез все спишет, у нас в России самый лучший майонез!

– За Толика! – шумели за столом. – Куда вы все на огород сбежали? За стол давайте!.. Пьем за хозяина! За нашего кормильца!

Кормилец… Это мы у Галки научились. Она так трогательно называла мужа кормильцем, и мы все таяли, и тоже вслед за ней кричали своим котикам:

– Кормилец!

– Эх, хорошо у вас, ребята! Всего двадцать километров от города, а такая ностальгия взяла, сижу как у мамы в Советском Союзе…

Я выпила за кормильца и прибалдела. Одно мне было непонятно – к чему нам эти ананасы? Все хорошо, Галюша, дорогая, успокойся, огурчик откуси, у тебя все в порядке, у мужа должность в хорошей фирме, у фирмы прибыль, муж молодец, кормилец! Смотри, какую тачку купил… Ты в домике, Галюшка, тебе давно уже не надо красную икру художественно размазывать по маслу, чтобы бутербродов было больше…

Галка была не в духе, новая машина ее не очень радовала, скорее слегка пугала. Она косилась на нее как на космический корабль, и даже не пошла со всеми попипикать на новые кнопочки. Успехи мужа Галка видеть отказывалась, увидишь успехи – и все, придется заодно признать, что жизнь меняется, что все бегут куда-то, а ты безвылазно сидишь на кухне, банки на зиму катаешь.

Галка хмурилась, она дала задание Толику порезать лук и проверяла, как он режет, ей нужно было тонко кольцами, она указывала Толику, чтоб резал тоньше. Толик рыдал, но старался. Детишки за столом как в старых фильмах про деревню сидели тихо, молча, глаза потупив, как будто ждали в лоб ту самую мифическую ложку.

Сын младший, лет восьми ребенок, кажется… Позор, все время забываю, сколько лет чужим детям… Сын надулся, нахмурился, ему хотелось смыться из-за стола, но Галка не пускала.

– Съешь котлетку, – она приказывала учительским тоном. – Ты почему не ешь? Съешь котлетку, и тогда пойдешь гулять.

– Не хочу, – отвечал ребенок тихо, но так же твердо, как Галка.

– Мама готовила. Мама старалась. Котлетки из кролика. Это очень полезные котлетки. Съешь котлетку…

– Не буду.

– Что значит, не буду? Мама сказала – значит, нужно слушать маму.

– Он не голодный, – заступилась за брата старшая сестрица. – Мама, опусти его! У него на мясо аллергия.

– Аллергия на мясо! – усмехнулась Галка. – Не умничай, поешь котлетку. Одни кости остались, кто ж тебя замуж такую худую возьмет?

– Гнилые все… – пытался улыбнуться Толик сквозь луковые слезы, – что сын, что дочка… То аллергия у него, то гайморит, так с ним по больницам и бегаем. И дочка тощая, ничего не ест. Пятьдесят килограммов, метр семьдесят рост… Кто ее замуж такую худую возьмет? Галчонок, надо нам еще одного ребятенка сделать, вдруг шустрей получится?