Умри за меня

Подбородок Софи опустился.

— Бессмысленно?

— И по-детски, — спокойным голосом продолжал Вито. — Вчера ты мне сказала, что Андреа сделала свой выбор, и в этом ты права. Лена тоже сделала свой выбор. Неоднократно. Ты можешь обвинять ее в том, что она вас бросила и обокрала бабушку, но не в смерти Элли. Такая ненависть — пустая трата энергии.

Софи почувствовала, как слезы гнева горят в глазах.

— Я могу ее ненавидеть за то, за что хочу ненавидеть, Вито. И это совершенно не твое дело, так что держись от него лучше подальше.

Вито пожал плечами и отвел взгляд.

— Хорошо. — Он переключил передачу и сменил полосу. — Теперь я, по крайней мере, знаю свое место.

Софи на миг пожалела его.

— Извини, Вито. Мне не стоило этого говорить. Просто я очень разочарована, что мне нечего привезти бабушке, чтобы порадовать ее.

— Она радуется, когда видит тебя. — Он так и не смотрел на нее.

Машина остановилась на светофоре, и Софи вдруг охватил страх.

— Вито, пожалуйста. Извини. Я не должна была говорить, чтобы ты держался подальше. Я просто не привыкла к тому, что обо мне думает кто-то другой. Во всяком случае, не тогда, когда речь идет о ком-то, чье мнение мне важно.

— Все нормально, Софи.

Но она видела, что это не так. И не знала, как исправить положение, поэтому попыталась зайти с другой стороны.

— Вито, вы его еще не нашли? Саймона Вартаняна?

Вито стиснул зубы.

— Нет. Но мы нашли ребят из oRo.

— Они живы?

— Один из них.

Софи сделала глубокий вдох:

— Саймон убирает свидетелей? Да?

У Вито заходили желваки.

— Похоже, что да.

— Я веду себя осторожно. Тебе не надо так сильно обо мне беспокоиться.

Вито перевел на нее пронзительный взгляд, и облегчение вытеснило страх.

— Ладно. Это все потому, что ты очень много для меня значишь, Софи. Я хочу, чтобы тебя заботило то, что я думаю, и я хочу иметь возможность думать о том, что тебя заботит.

Софи сомневалась, как реагировать на это высказывание.

— Это большой шаг вперед, Вито. Особенно для меня.

— Я знаю. Поэтому и пытаюсь проявить терпение. — Он провел ладонью по ее бедру, потом взял за руку. — Не волнуйся, Софи. Я хочу заботиться о тебе, но не буду давить на тебя.

Софи уставилась на его ладонь. Она такая огромная, такая сильная.

— Знаешь, я иногда веду себя, как последнее дерьмо. Но я не хочу портить. Что бы между нами ни было.

— Ты и не портишь. А теперь откинься на спинку и наслаждайся поездкой. — Губы Вито дрогнули. — Мы едем в дремучий темный лес. Навестить твою бабушку.

Софи прищурилась:

— Почему это у меня появилось странное чувство, что я имею дело с большим и злым волком?

Вито ухмыльнулся:

— Где пирожки и вино?

Попытка треснуть Вито по затылку не удалась, и Софи рассмеялась.

— Езжай уж.

Оставшуюся часть пути они болтали о пустяках, избегая таких серьезных тем, как Лена, Саймон и их отношения. Когда они добрались до дома престарелых, Вито помог ей выбраться из грузовика. Потом достал с заднего сиденья большой пакет для покупок.

— Что это?

Он спрятал пакет за спину:

— Пирожки и вино для бабушки.

Они вошли в холл, и Софи попыталась подавить улыбку.

— Неужели я и правда похож на большого и злого волка? — Вито смотрел прямо перед собой. — Ты хочешь пристрелить меня в доме?

Софи захихикала, как тинэйджер.

— Какой же ты порочный, Вито Чиккотелли. Порочный до мозга костей.

Они остановились возле дверей палаты Анны, и Вито с причмокиванием коснулся губ Софи.

— Я это уже слышал.

Бабушка наблюдала за ней орлиным взглядом, и у Софи закралось подозрение, что Вито специально поцеловал ее в дверях. Софи чмокнула бабушку в щеку и отметила, что та хорошо выглядит.

— Привет, бабуля.

— Софи. — Анна подняла ослабевшую руку, чтобы коснуться ее лица. — Ты снова привела этого молодого человека.

Вито сел рядом с кроватью.

— Добрый вечер, Анна. — Он тоже поцеловал ее в щеку. — Вы прекрасно выглядите сегодня. У вас даже щеки порозовели.

Анна просияла.

— А вы льстец. Мне это нравится.

Вито тоже улыбнулся в ответ:

— Я так и думал. — Он потянулся за пакетом и вытащил из него розу на длинном стебле, которую галантным жестом протянул Анне. — И еще подумал, что вы, наверное, любите розы.

У Анны заблестели глаза, и Софи почувствовала, как у нее самой наворачиваются слезы. Она пробормотала:

— Вито.

Вито бросил на нее взгляд.

— О, эта роза могла бы быть твоей. Но, когда я услышал, прекрати, Вито, и, ты испорчен до мозга костей… — Он сомкнул руку Анны вокруг стебля. — Я удалил шипы. Вы можете чувствовать ее запах?

Анна кивнула:

— О да. Прошло много времени с тех пор, как я радовалась аромату роз.

Софи мысленно корила себя, что сама об этом не догадалась, но Вито еще не закончил. Он вытащил из пакета целый букет роз плюс черную фарфоровую вазу, которую бережно поставил на столик рядом с кроватью Анны. В фарфоровой чаше лежали маленькие камешки, которые блестели и сверкали, как звезды в ночи. Он засунул в вазу розы.

— Теперь вы можете лучше чувствовать запах, — сказал он и подал Софи пластиковый кувшин с тумбочки. — Ты не могла бы принести воды?

— Конечно. — Но Софи остановилась с кувшином в дверном проеме, наблюдая за Вито.

Тот достал из пакета маленький магнитофон.

— У моего деда была замечательная коллекция записей, — сказал он, и глаза Анны расширились.

— Вы принесли мне музыку? — прошептала она, и Софи прокляла Лену. И она проклинала себя за то, что сама не подумала о музыке.

— И не абы какую музыку, — произнес Вито с улыбкой, от которой у Софи перехватило дыхание.

Рот Анны приоткрылся, но потом она крепко сжала губы.

— И… Orfeo? — Она спрашивала, затаив дыхание, как ребенок, который боится отказа.

— И его. — Вито нажал кнопку воспроизведения, и Софи мгновенно узнала первые звуки Che faro, арии, которая сделала Анну всемирно известной. И тут же из маленьких динамиков зазвучало чистое меццо-сопрано, и Анна затаила дыхание, закрыла глаза и совсем успокоилась, словно только и ждала этого момента. Софи почувствовала комок в горле, когда увидела, как ее бабушка беззвучно двигает губами в такт арии.