Умри

Девушка захлопнула книгу и вернула её на место. Золотых зубов у неё слава богу не было, но желудок противно скрутило от одной мысли о еде. Она бы с удовольствием съела гору королевских креветок или пару склизких устриц. Морепродукты – это то, что ей не надоест никогда.

Под окном жался небольшой диванчик, на два человека. Возле него стоял низенький столик на котором одиноко лежала прямоугольная брошюра. Девушка взяла её в руки и прочла:

Общие правила проекта «Возрождение»

Не показывать никому своего лица. Обращаться друг к другу строго по вымышленным именам. Выполнять все требования специалистов. Раз в день присутствовать на личной беседе с Гипнотерапевтом мистером Уайтом. Не контактировать с другими участниками вне общего сеанса. Не посещать третий этаж. Для вас это запретная зона. Уважать все вышеизложенные правила не хуже собственной персоны.

Девушка ухмыльнулась. Зачем такие сложности? Она уж точно прибыла сюда не для того, чтобы заводить новые знакомства. Да и видеть их мерзкие рожи ей и подавно не хотелось. Признаться, честно, решение ехать сюда ей далось с большим трудом. Доверять мозгоправам своё эмоциональное состояние она не привыкла. У них самих с головой не всё в порядке. А что она? Ну, есть некоторые несостыковки с душевным равновесием. Но она не психопатка. По крайней мере, не больше, чем половина всего населения.

«Просроченный йогурт», так её называли все, кто смеялся над ней, унижал, мучил. Так называли её те, кого она мысленно похоронила, после того как перерезала им глотки, вспорола брюха, выпотрошив все гнилые внутренности и содрала их ухмыляющиеся лица.

Глава 3

Девушка в красных кедах не крушила стены и не выбивала дверей. Не жаловалась и не выказывала своё согласие. Виной тому скорее всего была ее бабушка Рая. Как ни странно, но в отличие от всех остальных бабушек, она никогда не поддавалась всеобщей панике. «На всё воля божья и стержень в теле. А главное, порядок в голове.» – она тыкала указательным пальцем в лоб девушки в кедах и подкрепляла свои действия взмахом густых щёток бровей.

Баба Рая настоятельно просила её обдумывать каждое своё действие. А уж если совершалась вселенская глупость, советовала разглядеть её под другим углом. Падение с велосипеда необходимо для возбуждения навыка группироваться. Без обмана и предательства ты не сможешь отличить любовь от привязанности. Жизненный опыт не раз бил девушку в кедах наковальней по голове, но и плюсы от этих падений она сохраняла глубокими рубцами на своём добром сердце.

Её вера заключалась в собственной и дерзкой религии: Веру в себя. Она жадно впивалась зубами в протянутую ей руку, вкушая солёную кровь. Выстраивала неприступные стены от упавших на колени, не желая тратить свою жизнь на тех, кому уже не помочь. Хреновы клятвы, ванильная любовь и нежные поцелуи в губы вызывали у неё тошноту. Комфорт и лень – связующая нить всех браков. Хочешь жрать – на плите свежий борщ. Хочешь трахаться – разбуди храпящую жену и понеслось. Тем более что с твоим одутловатым пузом сноровка обольстителя перепрыгнула на стадию «юмор». Ты дрочишь на молодые и стройные фигуры принцесс из интернета, чувствуя себя «папочкой», которого они умоляют войти глубже. Ты на коне. Ты завидный самец и облик с постера на стене, воздыхающей по тебе малолетки. Приобретающие хроническую аллергию на фитнес обвисшие телеса твоей жены, давно не встречали оценивающих взглядов. Виной тому её усталость от бременящей семейной жизни. Впихнуть обвисшую грудь в рот постоянно орущего ребёнка и закрутить на голове пучок поседевших волос – предел её сексуальности. Всё это её мысли – девушки в красных кедах. Это её бессменная позиция.

Она свободна и властна над своим телом. Принимая душ в этом вшивом отеле, она мастурбировала дважды испытав оргазм. Напряжение как рукой сняло. Попасть в данный проект стремилось немалое количество особей с протекшими фляжками. Отбор вёлся достаточно жёстким. Девушка в кедах впервые в своей жизни, засунула амбиции в тугой анал. Иначе она затребовала бы райдер с включением беговой дорожки, трёхкилограммовыми гантелями и личным рабом, что по щелчку пальцев падал на лопатки и неподвижно терпел, пока она трахает его лицо. И не дай Бог, если его мерзкий член встанет, без её позволения. На этот случай в ее багаже имелись девятихвостый флоггер, зажимы для сосков и красный стек с металлической рукоятью.

Своим рабам она не позволяла называть себя госпожой. Только Первая, Прима, Терция, Квинта. Боги завидовали её власти, восхищённо провожая её завистливыми взглядами. Жертвы девушки в кедах никогда не достигали кульминации. Эти жалкие и никчёмные куски дерьма служили для неё как одноразовые вибраторы, да и только.

Окутавшись чистым махровым полотенцем, она мечтательно завалилась на кровать своего номера. 269 – табличка на её двери. Сексуальное волнующее число рекламировало её внутреннее желание. Девушка в кедах не трахалась со времён царя Гороха. Она поймала себя на мысли, что согласна даже отсосать, если в эту секунду перед ней возникнет волевой самец с фигурой атлета.

Её обитель посетил лишь старый Портье, уведомив её, что первая встреча с психологом состоится через четверть часа. Что ж, у нее еще оставалась уйма времени на третий заключительный оргазм и прочтение нескольких страниц книги Рю Мураками со всеми его оттенками голубого.

***

Девушка с сигаретой в зубах курила, лёжа на кровати. Густые клубы дыма просачивались сквозь потрескавшиеся губы, устремляясь к потолку. Она думала о своей угасающей женственности. Дома она старалась не смотреться в зеркала. В этом вшивом отеле же прямо в душевой висело ростовое полотно. Когда она разделась, отражение притянуло её взор. Подойдя ближе, девушка с сигаретой испугалась своего вида. Чужая, странная женщина пристально глядела на неё. Лет на десять старше, тусклые глаза, отвратительная фигура: обвисшая грудь, шрамированный живот, мужской волосяной покров по всему телу.

Да. Такую не станет трахать и намертво захмелевший смельчак. А ведь когда-то, в прошлой жизни она имела свою привлекательность. Высокие каблучки, лёгкие сарафанчики и тонкие сигареты на длинном мундштуке. Чувство собственного достоинства не позволяло спать с первым встречным, но засевшая глубоко внутри стерва любила пожирать мужские сердца, громко чавкая и улыбаясь окровавленными губами. Её умоляли, запугивали, игнорировали. Собственно использовали все топорные приёмы ограниченных мужских потуг. Она не ждала принца на белом БМВ. И если бы он существовал, то и ему пришлось несладко. Сука, сука, сука. Она не лесбиянка, не фригидна. Её просто не интересовало такое времяпрепровождение.

Несколько раз она поддавалась настойчивости ухажёров. Причём с каждым она испытывала головокружительный секс. Они были нежны. Местами доминировали над ней, но в пределах её позволения. На её коже по всему телу оставались ожоги от страстных поцелуев. Вкусы, запахи и стоны смешивались в невероятный животный коктейль. Всё о чём она могла молить в те мгновения – чтобы как можно быстрее она достигла оргазма и наоборот, не хотела, чтобы это заканчивалось.

Как только её голова падала на подушку, раскидывая волосы в разные стороны, всё заканчивалось. Пропадал интерес к тому, кто задыхается рядом, да и к сексу в целом. Уйдя молча она доезжала до ближайшего бара и напивалась до беспамятства.

Вскоре прекратились и мужчины и бары. Людные места стали для неё пустыми и ядовитыми. Она любила лежать в темноте с бутылкой в руке и не думать ни о чём. Тьма вокруг неё, тьма в сердце. Допив бутылку и докурив последнюю сигарету, она умирает, свернувшись калачиком в холодной постели. Умирает, чтобы завтра снова ненавидело её.

Трудно понять этот мир, когда он нем как рыба. Кому какое дело до плача за стеной и полного отсутствия признаков жизни. Кому какое дело, если умрёт кто-то другой.

Её зовут Никто. Это всё, что стоит о ней знать, перед тем, как…

Глава 4

Все шестеро разместились на высоких стульях, образуя полукруг. Расстояние между ними составляло два метра. На каждую из них сверху падал яркий столб света. За его пределами больше ничего не было видно. Тишина стояла громкая и, кроме неё не существовал ни единый звук. Девушки молча переглядывались. Кто-то улыбался, предвкушая начало сеанса, а кто-то настороженно жевал нижнюю губу или грыз ногти. Связывало их одно: вопреки отрицаниям или наигранной жалости к себе, всем без исключения требовалась квалифицированная помощь.