Унэлдок

Для многих камерадов праздник заключался уже в том, что давал возможность покрасоваться друг перед другом в парадных мундирах, а концерт был лишь приправой к этому щедрому пиру горделивого самодовольства. Сомов, относившийся с презрительным недоумением к подобному «маскараду показной доблести», на своё счастье, в тот день дежурил, а потому был в обычной полевой форме: хромовых сапогах, тёмно-синих галифе и суконной оливково-серой гимнастёрке.

То и дело ему случалось перехватывать сочувствующие, а то и насмешливые взгляды коллег, которые, по всей видимости, считали, что он (а как же иначе!) уязвлён своим неброским видом. На все эти взгляды Сомов отзывался тенью страдальческой полуулыбки – «ну что тут поделаешь, служба» – в душе же он ликовал, ощущая себя едва ли не бунтарём.

В какой-то момент равномерный гул голосов, заполнивший фойе, начал угасать. Чёрно-серебряное море всколыхнулось – офицеры расступались, пропуская заместителя начальника Управления военной контрразведки, генерал-майора Игоря Николаевича жар Пяйвенена.

Высокий, осанистый, с благородно-красивым профилем генерал-майор жар Пяйвенен был из тех офицеров-командиров, кого принято называть «образцом» – образцом профессионализма, образцом служения делу защиты государственных интересов. И пускай эта формулировка давно превратилась в штамп и в торжественных речах «образцом служения» становился любой сотрудник МГБ, у которого был день рождения, повышение звания, новое назначение или похороны, к Игорю Николаевичу это определение относилось далеко не в качестве красного словца.

Левую сторону его парадного кителя украшал богатый набор орденских планок. У многих старших офицеров и генералов МГБ «иконостас» был не меньше, но такими боевыми орденами и медалями, какими был награждён генерал-майор жар Пяйвенен, похвастаться могли единицы.

Среди камерадов о нём ходили легенды, и не было, пожалуй, в Главном управлении МГБ человека, пользующегося большим уважением сослуживцев.

Во времена Всегражданской Смуты капитан УВКР МГБ РФ Игорь Пяйвенен без малого три года провёл на территории бунтующей самопровозглашённой Западно-Сибирской Независимой Республики в качестве внедрённого агента. Успешное внедрение к сепаратистам само по себе уже подвиг – почти все остальные агенты-разведчики были раскрыты и казнены. Говорят, большинство из них провалилось на детекторе лжи, проверку которым проходили все перебежчики. Игорю Николаевичу удалось не только каким-то образом обмануть «машину правды», он сумел войти в состав Генерального штаба повстанцев, стать своим в самом логове врага. Три года капитан Пяйвенен собирал и передавал в Центр важнейшие сведения обо всех крупных операциях сепаратистов. По слухам, именно благодаря ему удалось избежать применения ядерного оружия обеими сторонами конфликта. Домой он вернулся после того, как между враждующими сторонами было заключено перемирие, которое длится по настоящее время.

Орден Андрея Первозванного и медаль Героя России Игорь Николаевич получал лично из рук монарх-президента. Также он был удостоен наследуемого титула «красного дворянина» и получил право (при оставлении службы или достижении генеральского звания) носить перед своей фамилией аристократическую приставку «жар».

Вот такой человек появился в тот день в фойе второго этажа Клуба Офицеров. Появился совершенно неожиданно, так как все высшие офицеры традиционно размещались отдельно, на третьем этаже, где находился банкетный вип-зал и вход на генеральную ложу и где были накрыты столы и слышался звон бокалов, гортанный пьяный смех и громогласные парадные тосты с обязательным троекратным «ура» в оконцовке. Игорь Николаевич туда не пошёл, предпочтя дожидаться концерта со всеми остальными.

Но визит прославленного генерала был не единственной причиной, по которой вся масса мундирщиков разом расправила плечи и выпрямила спины – генерала сопровождала светловолосая девушка в небесно-голубом платье.

Дочь, дочь, дочь… – с жарким придыханием зачавкало повсюду.

Сомов смотрел, не отрываясь, не слыша уже ничего, кроме внутреннего непрерывного оглушающего шума. Так звучит песня сердца, без слов и мелодии.

Постепенно, хоть и не с таким накалом как прежде, вновь потекли разговоры, зашуршали одежды, зацарапали-зацокали по мрамору кованые каблуки. А он всё стоял неподвижно и смотрел. На неё. Его окликали, к нему обращались, над ним подтрунивали – он никого и ничего не слышал.

Наконец, их взгляды встретились. Она вспыхнула, улыбнулась радостно, кивнула ободряюще и, одними глазами указав на отца, беззвучно прошептала:

«Он знает».

Прозвенел звонок и толпа, гудя, звеня и посмеиваясь, двинулась в зал, увлекая с собой и её. А он всё стоял, пригвождённый это новостью, хотя, прекрасно понимал, что предполагать обратное было бы верхом наивности – генерал контрразведки не мог не знать…

Во время концерта он дежурил у аварийного выхода, расположенного в самом низу зала слева от сцены, а она сидела рядом с отцом на первом ряду возле центрального прохода. Со своего места Сомов видел её далёкий профиль, мягко подсвеченный софитами. Весь первый акт концерта он не сводил с неё глаз. А в голове только и вертелось: «Он знает! Он знает!..»

Выяснив, что эта девушка – дочь прославленного генерала МГБ, он испугался.

Отцы зачастую оберегают своих дочерей с особой ревностью, граничащей с паранойей. И если генерал Пяйвенен относился именно к такому – чрезмерно ревнивому – типу отца, то попытка завести романтические отношения с Анастасией жар Пяйвенен могла закончиться для Сомова очень скверно.

Несколько дней он не находил себе места. То и дело доставал из нагрудного кармана бумажку с выписанным телефоном Насти и, едва взглянув на заветные цифры, прятал клочок бумаги обратно.

И всё-таки он позвонил. А она… Она была рада его звонку. И тактично не стала выспрашивать, откуда у него её телефонный номер, хотя, наверняка, догадалась. Они стали встречаться – ходили на её любимые фильмы периода Советской России, несколько раз ужинали в кафе и даже посетили футбольный матч, где «Зенит», к восторгу Насти, ни разу не бывавшей до этого на стадионе, разгромил мурманский «Портовик» 8:0.

Первая часть концерта прошла как в полусне.

Едва конферансье объявил антракт, зал сразу всколыхнулся, загудел. В этом волнующемся море чёрных мундиров он потерял Настю из виду. А когда снова увидел, она стояла прямо перед ним, держа под руку отца.

Он знает.

– Пап, познакомься, – в её смеющихся глазах горели маленькие солнышки. – Это Саша.

– Капитан Сомов, – поспешил представиться он, беря под козырёк.

– Вольно.

По взгляду генерала было заметно, что он растерян не менее Сомова. Озорная девчонка провела их обоих, не дав никакой возможности подготовиться к очному знакомству.

– Как вам концерт, капитан?

– Господин генерал, я люблю вашу дочь!

Эти две фразы, прозвучавшие одновременно, переплелись и взорвались звонким и немного истеричным Настиным смехом.

– Я люблю вашу дочь, – повторил Сомов.

Генерал окинул его испытующим взглядом и повернулся к дочери.

– Ну, а ты?

– И я, пап, – она уже не смеялась. – Люблю…

Так нежданное знакомство переросло во взаимные признания.

– Любите, – разрешил Игорь Николаевич. – Это высшая награда, данная нам… – он указал пальцем в лепной потолок. – Любите…

Потом были месяцы ухаживаний, более чем серьёзный разговор с Игорем Николаевичем в его кабинете, свадьба на многопалубном пассажирском теплоходе «Князь И. Н. Корейша», красивейший салют, расцветший огненными букетами над ночной Невой, и напутствие отца невесты: «Головой мне за неё отвечаешь, капитан-зять!»

Он и без всяких напутствий был готов отвечать за это подаренное ему судьбой счастье чем угодно.

Когда она улыбалась, на её щеках появлялись очаровательные ямочки. А её глаза в такие моменты начинали лучиться мягким золотым светом. Почти осязаемым. Когда они уже жили вместе, он нередко старался её чем-нибудь развеселить, чтобы снова и снова почувствовать силу этой неиссякаемой магии. Магии родного улыбающегося лица.

Она любила чёрно-белые фильмы периода советской России и считала, что Сомов очень похож на одного актёра тех лет. Ещё она любила настольный теннис, жареное мясо, обувь на каблуках и курить. А он любил свою работу, Родину и её. Хотя, если совсем уж дотошно расставлять приоритеты, то: её, Родину и уже потом работу.