Унгехоер. Книги 1-4
Шрифт:
Я понял, что не люблю тебя – что я поторопился, начав жить с тобой, ещё раз – прости меня! Мне кажется, что ты любишь свою жену – что ты продолжаешь любить её, не признаёшься, но продолжаешь любить. Люби её, Риг, будь с ней, ты ей очень нужен!
Пожалуйста, не беспокойся за меня и не ищи встреч со мной – между нами всё кончено.
Риг вспомнил «– Может, тебе вернуться к ней? Если так больно… возвращайся!
– А ты?
– Я?
– Да, солнце моё – ты!
– Если ты будешь счастлив, то и я буду!
– Неужели сможешь?
– Я постараюсь!».
Что-то
Он подумал, – Может, это просто надежда? Надежда, не дающая отчаяться…
Кровать, на которой лежал Риг, была ему коротка – он спал на ней подростком. Кровать была без изножья – ноги свешивались и мёрзли.
Он понял, что нужно что-то придумать – что-то подставить (табурет? пуфик?). Он, почему-то, здесь всё время мёрзнет!
Риг услышал гвалт тупиков – птиц, которых называют ещё и «арктический монашек», или «толстячок» (puffin). Тупики начинают поднимать «крик», когда усиливается ветер, ветер, который сдувает их со скал – недовольничают!
Ветер, и правда, усилился – начал задувать в окна.
Он понял, что если проведёт здесь ещё несколько дней, то сойдёт с ума! Нужно возвращаться в Нью-Йорк – домой!
Внутренний голос спросил его, – Ты готов сражаться за Ари, даже если тебе придётся сражаться с ним самим?
– Да, – Ответил этому голосу, Риг. – Готов! Иначе я не успокоюсь…
Он подумал, – Только сражаясь за… Своё, обретаешь спокойствие!
Ригу не было покоя, – все эти две недели, не было! Прошло две недели, а ему казалось: два месяца!
Он взял свой телефон, открыл приложение, нашёл рейс, купил билет, и… встал с постели. Раскутался – стало тепло.
Глава 2
Ари
Ари гостил у родителей, – не мог быть один, – думал, что не мог – с родителями ему стало ещё хуже! Семья… Вид чужого счастья… убивал.
Внутренний голос сказал ему, – Добро пожаловать в ад! Ты же знал, знал, что не можешь жить без Рига, и пошёл на поводу у Джанни…
– Да, – Подумал Ари. – Пошёл…
Алиша Киз пела по радио «Unthinkable (I'm Ready)»:
Момент искренности,
Кто-то должен сегодня взять пальму лидерства,
Кто это будет?
Я собираюсь сидеть здесь
И говорить тебе всё, что приходит на ум.
Если у тебя есть что сказать,
Тебе следует сказать это прямо сейчас.
Ты готов?
Ты даришь мне чувство,
Которого у меня прежде не было…
– Почему, пошёл? – Спросил его внутренний голос. – Смалодушничал? Подумал, что сможешь жить без своей любви…
– Подумал! – Уничтожено осознал Ари. – Боялся, что Риг вернётся к жене…
– Предпочёл убежать, – Понял его внутренний голос. – Опять испугался, что выберут не тебя!
Он плакал – беззвучно, слеза катилась за слезой.
Ари лежал, положив голову на колени мамы,
и она гладила его, гладила, гладила.У неё была тёплая нежная рука.
Они оба безучастно наблюдали за тем, как Поль и Верлен – брат и сестра Ари, близнецы, играли с отцом в догонялки на лужайке у дома.
– Иди к нему, – Сказала Се Ён, Ари. – Почему ты к нему не идёшь?!
– Я его предал, мама!
– Мой любимый сын, люди прощают друг другу и не такое, когда любят – из любви!
– Ты тоже прощала?
– И я.
– Почему?
– Во имя любви! Не я прощала – любовь прощала, – моя любовь прощала всё!
Ари перевернулся на спину, и посмотрел на маму.
– А если он меня не простит?
– Простит, малыш, – мужчина, который рискнул всем, чтобы быть с тобой, простит тебе всё!
– «Рискнул»? – Смутился Ари.
– Он не гей, – Задумчиво сказала Се Ён. – Конечно, он рискнул – он не знал, что из этого выйдет.
– И выйдет ли что-то. – Понял её, Ари.
– Да, любимый…
Се Ён не договорила.
– К тому же у него есть друзья, которые привыкли к его браку – к его женщине, к его семье – деловые партнёры, коллеги, фанаты… Конечно, он рисковал – его могли не понять!
– А ты бы поняла? Если бы ты была его другом, ты бы поняла?!
Странно Се Ён посмотрела на сына… Нежно – со снисхождением… к его юности.
– Я бы не хотела быть его другом, сын…
Она посмотрела вперёд, на Аристотеля и детей.
– Нет, не так, – Продолжила она. – Если бы я была его другом, я бы хотела его любви!
Ари удивился вновь.
– «Любви»?
– Я бы хотела его всего! Дружба, сын мой, тоже хочет всего!
Ари поразили слова мамы.
Се Ён погладила лицо Ари.
– Ты сказал мне «я его предал»… Нет, дорогой, – ты его не понял! И не понимаешь…
– «Не понимаю», мама? Что ты имеешь в виду?
– Риг любит как мужчина, – ты любишь как мальчик – как юное существо, а он как мужчина – он чувствует за тебя ответственность!
Ари понял её.
– Я это чувствую!
Се Ён посмотрела на него.
– Возможно, ты никогда не поймёшь его до конца – его мужскую душу, – душу зрелого пожившего мужчины, у которого есть, пусть и бывшая, но жена – ребёнок – уже взрослый, но оттого не перестающий быть его ребёнком…
Она не договорила, взяла свои сигареты, закурила.
– Ты спутал карты, сын… Ему? Ей? Всем, – всем, кто на него претендовал… Ты всё спутал, Ари!
– Я перед ним виноват, мама?
– И да, и нет…
Се Ён выдохнула дым сигареты.
– Ты его спас, – любовь всегда спасает, даже если сокрушает…
– «Сокрушает»?
– Я думаю, что любовь даётся человеку, чтобы жить, – не обязательно, для того, чтобы быть счастливым!
– «Жить»… – Задумчиво произнёс Ари. – Любовь к кому-то заставляет человека жить?!
– Не «заставляет» – придаёт сил!
Они посмотрели друг на друга.
– Даже сейчас, когда ты несчастен и плачешь от любви и тоски, ты чувствуешь силу – у тебя есть он, а у него есть ты!