Уничтожь меня

Никакой Братвы.

Никаких мыслей о последствиях моих действий.

Только наслаждение, которое я нахожу в ее теле, и нерушимая связь, возникающая между нами.

Я люблю своих друзей, свою сестру, Братву, но то, что я чувствую к Авроре, не сравнится с этим.

Она. Владеет. Мной.

Моей душой. Моим телом. Моим разумом.

Наполняя ее тугую киску своим членом, наслаждаясь теплом, окутывающим меня, я отдаю ей мальчика, у которого были мечты, которые так и не сбылись. Я отдаю ей мужчину, который осмелился влюбиться во врага.

Я отдаю ей всю тьму своей души, крики тридцати восьми человек, которых я убил.

Я кладу к ее ногам свое прошлое, настоящее и будущее, потому что без нее нет смысла жить.

Она становится причиной существования жизни на этой долбаной планете. Она — мой большой взрыв, моя религия, моя полная одержимость.

Мое сердце, блять, бьется только для Авроры Д'Анджело.

— Я люблю тебя. — Слова хриплые и резкие, звучат не как признание в любви, а как угроза.

Может быть, это потому, что теперь, когда я попробовал ее на вкус, я никогда ее не отпущу.

Аврора лишь ускоряет мою гибель, шепча:

— Я тоже тебя люблю.

С желанием попробовать эти слова на вкус, мой рот обрушивается на ее. Мое тело подминает ее под себя, и, просунув руки под ее задницу, я крепко сжимаю ее, безжалостно врезаясь в нее.

Между нами нарастает экстаз, и Аврора стонет мне в рот, когда мой язык трахает ее, а мои зубы покусывают ее губы, пока те не набухают.

От удовольствия у меня по спине бегут мурашки, и мне приходится сжимать свою задницу, чтобы попытаться удержаться от оргазма.

Подняв голову, я встречаюсь взглядом с Авророй.

— Ты уже близко?

— Не думаю, что смогу еще раз кончить.

Конечно, блять, сможет.

Выходя из нее, я сжимаю основание члена, чтобы остановить свой оргазм. Я жду, пока желание пройдет, а затем раздвигаю ноги Авроры как можно шире.

Моя ладонь касается ее киски.

— Господи, Миша, — выдыхает она, выгибая спину.

— Ты, блять, кончишь, — приказываю я, своим тоном ясно давая понять, что это не обсуждается.

Я пощипываю ее клитор, а затем провожу пальцем по пучку нервов, и это вызывает желаемую реакцию у моей женщины. Ее руки впиваются в одеяло, а глаза горят от желания.

— Еще, — умоляет она.

Я повторяю действия до тех пор, пока она не начинает извиваться на кровати, тогда я хватаю ее за бедра и снова вхожу в нее.

Требуется всего два толчка, прежде чем Аврора издает хриплый крик, ее тело сотрясается в конвульсиях от пронзающего ее удовольствия.

— Хорошая девочка, — хвалю я ее.

Когда она сжимается вокруг моего члена, я вонзаюсь в нее, пока мои яйца не напрягаются и меня не охватывает собственный оргазм. Мои толчки мгновенно становятся отрывистыми и нескоординированными, я полностью теряю контроль из-за всепоглощающего удовольствия, опустошающего мое тело.

Я продолжаю погружаться в нее, находясь в экстазе, пока не теряю рассудок, а затем переползаю через нее и опускаюсь на кровать.

— Христос, — выдыхаю я, пытаясь отдышаться. — Я чертовски люблю твое тело.

Аврора издает смешок, наполненный счастьем, и, приподнимаясь, чтобы посмотреть на нее, я наслаждаюсь видом крови, покрывающей ее кожу.

— Тебе идет красный. — Слова вырываются из меня, наполненные очень нездоровой навязчивостью.

Выходя из нее, я наблюдаю, как она вздрагивает.

— Насколько больно?

— Терпимо.

— Лгунья.

Слезая с кровати, я поднимаю ее на руки и несу в ванную. Мне нравятся душевые в Святом Монархе. Они достаточно большие, чтобы устроить в них гребаную оргию.

Я помогаю Авроре встать на ноги, затем открываю краны. Холодная вода брызжет на нас, заставляя ее вскрикнуть и прижаться к моему телу в поисках тепла.

Я усмехаюсь, думая, что она чертовски милая.

Схватив флакон средства для мытья тела L'Occitane, я читаю этикетку и вижу, что оно с ароматом цветущей вишни.

— Так вот как ты пахнешь, — бормочу я себе под нос.

Открыв флакон, я глубоко вдыхаю и с улыбкой на лице выливаю немного жидкости на ладонь.

Намыливая руки мылом, пока не образуется достаточное количество пены, я провожу ладонями по ее плечам и вниз по груди.

— У тебя потрясающие сиськи, — делаю я ей комплимент, втирая мыло в ее кожу, наблюдая, как ее соски становятся еще тверже от моего внимания к ним.

— Э-э… спасибо? — Смеется она. Звучит это немного неловко.

Мои глаза останавливаются на ее лице.

— Ты стесняешься?

Нежно-розовый румянец распространяется по ее щекам

— Да.

В это трудно поверить.

— Серьезно? — Спрашиваю я. — Ты просто охренительный шедевр. В чем ты неуверенна?

— Я не неуверенна в себе. — Она прикусывает нижнюю губу. — Это первый раз, когда я обнажаюсь перед мужчиной.

Точно.

На моем лице появляется слишком высокомерная ухмылка.

— Даже не стану притворяться, что не рад это слышать.

Аврора заливается смехом.

— Думаю, моя грудь уже чистая.

Мои руки скользят вниз по ее ребрам и мягкости живота. Я делаю паузу, чтобы сказать:

— Прекрати делать упражнения на подъем корпуса. Я не хочу, чтобы у тебя был пресс.

Ее взгляд скользит вниз к ее животу, затем обратно к моему лицу. Она выглядит шокированной моей просьбой.

— Тебе нравится мой дряблый живот?

Мое лицо приобретает серьезное выражение, а тон голоса становится резким, когда я отвечаю:

— Никогда больше так не говори о себе. — Моя рука по-хозяйски накрывает ее мягкий живот. — Эта часть твоего тела чертовски сексуальна. Это сводит меня с ума.