Уникум
Шрифт:
Пусть Егорка постоит, так ему же самому будет спокойнее, а то он вечно боится однажды совершить оплошность.
– Вы держите своего телохранителя в ежовых рукавицах, - покачал головой Кошарский, бросив на Егора сочувственный взгляд.
– Это не всегда уместно.
– Я уже сказал, что не меняю своих привычек, - отрезал Родион.
Кошарский неожиданно прищурился:
– Вот как? Тогда поясните нам, какой привычке вы остались верны, когда позволили себе поиздеваться над нашим служащим внизу?
Неодоумевая, каким образом вахтер уже успел пожаловаться начальству, Родион
– А он уже успел вам наябедничать? Что ж, признаю, я немного... Родион пощелкал пальцами и весело закончил.
– ...порезвился. Забавно, знаете ли, он до сего момента считал, что зажечь электрическую лампочку, не щелкнув выключателем, невозможно. Я развеял его заблуждение. Всего лишь маленькая шутка, ничего более...
– Господин Березин, вынужден вам заметить от лица моих коллег, что ваша выходка нас всех возмутила!
– голос Кошарского стал ледяным.
– Вы, молодой человек, позволили себе унизить нашего охранника только за то, что он пытался честно выполнить свои служебные обязанности!
В принципе, Родион был совершенно согласен с Кошарским: парень внизу действительно всего лишь делал то, что ему было велено. Но о поступках своих Родион не жалел даже тогда, когда они не делали ему чести, и уж тем более не выносил чужих упреков.
Родион поерзал в кресле и почувствовал, как сзади пошевелился Егор. Брат ждал самой непредсказуемой реакции. Не стоило заставлять и так издерганного Егора тревожиться, и поэтому Родион сдержал раздражение.
– Имеете ли вы иные темы для обсуждения?
– проронил Родион.
Ему удалось держаться на редкость спокойно, только пальцам пришлось дать волю, и они принялись нетерпеливо выстукивать какой-то ритм по кожаным подлокотникам кресла.
– Какая наглость!
– фыркнула одна из странных теток, что сидела по левую руку от Кошарского.
– Я же говорила вам, Джан Серафимович, что это будет разговор слепого с глухим! Он же ни нас, ни наши слова в грош не ставит!...
Родион лениво покосился на тетку, но смотреть на нее дольше пары секунд было бы неслыханным испытанием. Родион прикрыл глаза в ожидании, пока стихнет ропот возмущения.
– Спокойно, друзья, спокойно!
– чуть повысил голос Кошарский.
– Мы собрались не для того, чтобы переругаться, а для того, чтобы найти общий язык... Ведь как мы, члены Гильдии, так и наш молодой коллега Родион Березин, все мы занимаемся в сущности одним общим делом - помогаем людям. Не так ли, господин Березин?
– Не так, - усмехнулся Родион.
Тишина воцарилась мгновенно.
– Позвольте, разве мы с вами?..
– вкрадчиво начал Кошарский.
Родион открыл глаза, чуть переместился в кресле, принимая удобную позу, и отозвался равнодушным скучающим тоном:
– Вы заблуждаетесь, господин Кошарский. Я не занимаюсь общим делом с вашей Гильдией. Во-первых, я не помогаю людям, а всего-навсего зарабатываю деньги. Во-вторых, уважаемые, все вы занимаетесь этим же, но не желаете признавать этот очевидный факт. А следовательно, не может быть между нами ничего общего. В отличие от вас я не пытаюсь прикрыть коммерческий характер своей деятельности рассуждениями
о благе человечества...Все присутствующие сдержанно загудели, но Кошарский поднял руку и голоса снова стихли:
– Вашу откровенность, молодой человек, следует оценить по достоинству!
– Кошарский заговорил запальчиво.
– Но не надо смешивать глубинные мотивы, побуждающие каждого из нас к действию, с теми экономическими условиями, в которые мы все поставлены!..
– Ну так и не смешивайте, - снисходительно заметил Родион, совсем развалившись в кресле и вальяжно раскинув руки. Затейливое словоплетение Кошарского до определенной степени даже забавляло его.
– Мне недосуг копаться в ваших глубинных мотивах. Лично я добываю средства к такой жизни, которая мне приятна, и не более того. И если оказалось, что кратчайший путь к хорошим деньгам для меня лежит через мои фокусы, я не считаю нужным искать что-то еще, коль скоро это получается у меня неплохо и оплачивается прилично.
– Вы правы, ваши "фокусы" впечатляют, - сухо подтвердил Кошарский. Что же касается остального...
Кошарский выдержал паузу, а Родион лениво рассматривал кончики своих ботинок, в которых отражались яично-желтые светильники.
– Не скрою, молодой человек, - продолжил Кошарский, не дождавшись
от Родиона заинтересованного взгляда.
– Мы давно решили заняться вами и
провели определенную работу для того, чтобы поближе познакомиться с
состоянием ваших дел...
Представлял ли Кошарский, насколько смешны были его многозначительные интонации? Или он считал, что сейчас откроет Америку?
– Очень интересно!
– сдержанно фыркнул Родион.
– Бьюсь об заклад: вы остались в ваших изысканиях с носом. Мои люди неболтливы.
– Вы правы. Очевидно, что вы обильно прикармливаете их, - с некоторым заговорщицким подтекстом подтвердил Кошарский.
– Ваш импрессарио и ваш бухгалтер тверды, как северные скалы, и даже наши невинные посулы не соблазнили их выдать ваши финансовые секреты. Но материальная сторона вашего бытия, молодой человек...
– Бытие-житие...
– немного раздраженно проворчал Родион, настолько тихо, что услышал его, пожалуй, один лишь Егор.
– Что вы сказали?
– встрепенулся Кошарский.
– Ничего...
– пожал плечами Родион.
– Я вас внимательно слушаю, добавил он, делая ударение на слове "внимательно".
Кошарский был немного сбит с мысли невнятным ворчанием Родиона. Щелкнув пальцами, он вернулся к теме:
– Так вот, следствием вашей популярности стал очевидный рост вашего благосостояния. Ваши доходы вполне поддаются приблизительной визуальной оценке...
– Я не знал, что Гильдия стала филиалом налоговой инспекции, задумчиво перебил Родион.
– Ну, до этого еще не дошло...
– усмехнулся Кошарский.
– Но кто знает, возможно, все еще впереди.
– В любом случае, я на вашем месте воздержался бы от пересчета денег в чужих карманах...
– проговорил Родион с вежливой улыбкой.
– Как бы ни возросло мое благосостояние, вы зря разеваете на него рот. Делиться с вами я не намерен ни под видом членских взносов, ни под каким бы то ни было другим.