Уникумы Вселенной - 1

И мало кто даже мог догадаться и уличить истинного виновника вспыхнувших тре­волнений. Но Чинкис знал его, и очень даже хорошо. И от этого испытывал какую-то внутреннюю неловкость, смешанную с удивлением. Ибо затеяла всю эту заварушку его старшая жена Валдис. С помощью своих рычагов в мире информации, которые она давно и крепко держала в своих талантливых ручках. А когда он попытался её остановить, она резонно ему ответила:

– Это для твоей же пользы! Почему? Да, и для рекламы тоже! Но не только! Так бы тебя выбрали, спокойно, без шума. Может, кто и скажет нечто против, подвергнет тебя лёгкой критике, пожурит в старых, выдуманных ими же, прегрешениях. А так побоятся даже пикнуть! Не посмеют и рта открыть! Разве только что бы крикнуть громче всех: "Виват"!!! Так им и надо! Не позволю даже, одним словом умалить твои заслуги перед всей цивилизацией! Лучше тебя там нет никого! Даже все вместе взятые они тебя не стоят!!! Если ты и забыл старые обиды, то я нет! Не прощу никому и никому не позволю обижать моего любимого мужа!!!

Чинкис даже прослезился после её такой гневной тирады и, прижав к себе, долго держал в объятиях. Хотел сказать, что хочет быть скромней, хотел напомнить, что не лю­бит лишнего шума, но промолчал. Лишь поглаживал прильнувшую к нему фигурку Вал­дис и думал: "Она меня любит больше всех. И любому глотку перегрызёт, кто осмелится на меня рычать. Да и я тоже. Не дам её в обиду никому. Значит, если она так считает, пусть будет, как она хочет!"

Поэтому заседание Высшего Совета проходило при самом пристальном и даже чрезмерном внимании чуть ли не всех цорков, которые могли наблюдать за всем в прямой трансляции. А уж обеспечить себя пропуском в сам Пантеон не смогли даже многие очень знаменитые и известные личности. Ни одно место под двойным куполом не пустовало. Присутствовало ровно сто двадцать тысяч представителей правительств, прессы, телеви­дения, среди которых затерялись немногочисленные счастливчики с пропусками зрителей. Пустовало только три кресла, в самом центральном круге. Именно в эти кресла и должны были воссесть новые Высшие Советники из числа обнародованных уже давно кандидатов. Вакансии на места появлялись довольно-таки часто: три, четыре, а то и пять в год. Всё-таки смертность среди групповой монархии была высокой. Некоторых избирали, чуть ли не перед самой смертью, с уже заведомо плохим состоянием здоровья. Да и в возрасте во­семьсот сорок, восемьсот пятьдесят лет. Очень редкими исключениями являлось избрание в восьмисотлетнем возрасте. А моложе, то и подавно. Таких случаев насчитывалось не более десятка. И в этой десятке Чинкис был самым "старым".

Что характерно: конкурентов у него не было. И это было не следствием предвы­борной шумихи, поднятой и подстроенной Валдис. Их просто и не выдвигали. Даже для альтернативы. Ибо понимали, что только один кандидат имеет шансы на утверждение. Даже если бы и нашлись противники. А уж после возникшего скандала, никому бы и в го­лову не пришло предложить другую кандидатуру.

Заседание Высшего Совета, при всём ажиотаже в его преддверии, началось буд­нично и по оглашённой повестке. Рассматривались вначале текущие дела, принималось несколько решений по важным вопросам, и заслушивались некоторые выступления. Но зоркие глаза усматривали некие бледные лица в усыпанном звёздами круге, чуткие уши улавливали иногда дрожание голоса у выступающих, а умеющие анализировать замечали явную нервозность среди стареньких Советников. Нечто непонятное витало в воздухе. Нечто будоражило как стоящих на верхушке власти, так и простого обывателя.

Под конец выбрали новых советников. Вначале на другие посты. Новоиспечённые монархи гордо поблагодарили лаконичными фразами и уселись в своих креслах под апло­дисменты. Затем Глава объявил имя кандидата на пост Высшего Советника по делам чис­тильщиков. Зависла напряжённейшая тишина. В ней отчётливо стало слышно, как голос ведущего заседание дрогнул, бросая протокольный вопрос:

– Есть ли другие предложения?

Казалось, что это предел, но стало ещё тише. Если бы кто-то, в этот момент просто чихнул, никто не смог бы предсказать его будущего. Те, кого больше всех подозревали в неприязни к Чинкису сидели бледные или красные и боялись даже вздохнуть. Они чувст­вовали на себе все взгляды и камеры передающих устройств были сфокусированы только на них. Их показывали на многочисленнейших телеэкранах самым крупным планом. И когда Глава заговорил дальше по протоколу, все вздохнули даже с каким-то разочарова­нием. Ведь подспудно они ждали чего-то сверхнеординарного, жуткоскандального, выхо­дящего далеко за рамки обыденного. Но этого не произошло. И мало кто заметил облег­чённые вздохи малочисленных недругов знаменитого чистильщика. Казалось всё ожида­ние пошло насмарку.

– Тогда ставится на голосование!
– Глава Высшего Совета включил демонстраци­онное табло, и все увидели полное единодушие в принятии нового члена.
– Высший Со­ветник Чинкис, пройдите на своё место!

И Чинкис вошёл в круг. Под ставшие вдруг оглушительные овации, под гром при­ветственных выкриков и под взглядами миллионов своих почитателей. Он прошёл к сво­ему креслу и собрался говорить. И шум смолк. И все напряглись, потому, как увидели, что будет сказано не несколько дежурных фраз, а целая речь. У чистильщика в руках была скалья! Этим устройством пользовались тогда, когда речь была длинной и надо было при­водить точные данные. Скалья напоминала собой простую, тонкую указку. Но при нажа­тии определённых кнопок на рукоятке, на её конце как бы вырастал флажок, по которому пробегали или строчки или целые страницы текста. В зависимости от желаемого доклад­чиком. Произносить длинную речь не запрещалось, но считалось плохим тоном распи­наться на своей первой минуте высшей власти и давать какие-либо клятвы или обещания. А тут предстоит речь! Значит она того стоит! Сразу все осознали важность этой речи и её актуальность. И никто даже не допустил насмешки в адрес новоизбранного Советника.

По поводу намечающего выступления Чинкис долго спорил с Валдис. И до сих пор сомневался в его целесообразности. Но супруга привела такие важные доказательства в свою пользу, так объяснила каждую букву каждой цитаты, что пришлось согласиться. К тому же Валдис помогало несколько специальных групп по разработке и расшифровке выводов созданного уже давно компьютера-планеты. В этих выводах настойчиво тверди­лось о необходимости срочно вводить новые доминанты в жизнь цоркской цивилизации. Хоть и не указывалось конкретно - какие. Исходя из этого, Валдис и её помощники соз­дали такую речь, в которой явно прослеживалась одна чёткая мысль - грядут перемены! Они приведут к лучшему! И я, именно я, Чинкис, покажу вам новые пути развития! По­веду к новым горизонтам бытия! После такой речи никто не обвинит его, если серьёзные перемены и не начнутся. Можно будет любое различие обрисовать как перемену. А если начнутся, то и прекрасно! Об этом я и говорил, к этому вас и призывал! Любое событие можно будет повернуть в свою пользу. Цорки созрели для нового мышления, среди них всегда найдутся сторонники и поддержат в любом случае.

И Чинкис стал говорить. Фактически всю речь он знал на память. Но несколько раз, в нужных местах, во время пауз, он выпускал флажок с текстом из скальи. Как бы сам, раздумывая о сказанном, и давая время обдумать остальным. Его каждый жест был зара­нее продуман группой психологов и отрепетирован под строгим контролем нескольких талантливых режиссёров. И, самое главное, одобрен Валдис.

– Цорки! Мы все - едины! И в этом единстве - наша сила! Каждый отдаёт все свои силы для общего дела. И я очень рад, что к этому торжественному моменту в моей жизни, обладаю еще нерастраченной толикой сил и возможностей. Спасибо вам за оказанное мне доверие. Даже, несмотря на некие обстоятельства пытавшиеся воспрепятствовать вашему выбору. Они не ввели вас в заблуждения и не посеяли сомнения по поводу моей кандида­туры, - небольшая пауза напомнила слушателям, что они не напрасно боролись за своего избранника.
– Мы - самая великая цивилизация во Вселенной! Нас миллионы миллиардов и мы всесильны! Наша продолжительность жизни вызывает ядовитую зависть у наших вра­гов, а наша стабильность и размеренность бытия даёт нам твёрдую уверенность в зав­трашнем дне. Мы выполняем волю Великого Фетиуса, идём по его пути и никогда ещё не усомни­лись в правильности нашего выбора и исторического предначертания!
– вскинутая скалья и выскочивший из неё флажок подготовили слушателей к важному моменту в вы­ступле­нии.
– Но Великий Фетиус также завещал нам нечто, о чём наша цивилизация за не­сколько тысячелетий совершенно забыла. Он говорил об этом в самом последнем завете: "Придет время и вся Вселенная изменится и в этом ей помогут самые могущественные - цорки. Изменятся и они сами, но этого не надо пугаться и противиться этому бесполезно! Чем смелей цорки отбросят старое и примут новое, тем лучше будет для всей Аналараст­расийской цивилизации. Она тогда станет бессмертной! И так сохраниться до самого конца существования пространства-материи".
– Снова пауза и Чинкис величественно поднял руки и развёл их в стороны.
– Мне кажется, это время наступает, уже слышно его горячее дыхание, его завораживающее и манящее проникновение в наши души и в наш разум. И мы встретим это время перемен в полном единстве и с осознанием своей истори­ческой значимости для всего сущего в пространстве. Мы, великие и непобедимые цорки! Лучшие исследователи космоса и лучшие его защитники! Мы, дети Великого Разума, рав­ных которым нет! Не было и не будет!

После этих слов Высший Советник Чинкис медленно опустил руки, склонил голову в знак признательности за внимание и сел в своё кресло. Какое-то мгновение ему казалось, что речь не удалась, ведь по расчетам Валдис, должны были последовать бурные апло­дисменты. Но их не было. Вместо них тишину разорвали неистовые овации, перемежаю­щиеся чуть ли не скандированием имени знаменитого чистильщика. Это было даже по­хоже на массовое помешательство. Все ликовали, восторгались и радовались как дети. Видимо компьютер-планета подсчитал всё правильно: перемены готовы войти в жизнь цивилизации и цорки ждут этого с нетерпением.

Когда все разошлись, в одном из вспомогательных помещений Пантеона, все Выс­шие Советники поздравили Чинкиса лично. Кто тепло и дружески, кто сухо и офици­ально, но все коротко и сжато: две, три фразы. Лишь Панзор, самый старый из Советни­ков, ему уже исполнилось девятьсот лет, проговорил со своим молодым коллегой сверх лимитное время. Они даже отошли немного в сторону, подальше от посторонних ушей. После поздравления Панзор спросил:

– А ты знаешь, на кого твоё выступление не произвело должного впечатления?

– Нет, не знаю, - беспечно ответил Чинкис. Панзора он недолюбливал, так как это был один из тех, кто ратовал за пересмотр отношения цорков к приматам. Подобная мяг­котелость всегда страшно возмущала чистильщика.
– И кого же?

– Да всех Высших Советников.

– И почему?
– Чинкис старался придать своему голосу полную незаинтересован­ность, но та явно проскальзывала.

– Да потому, что они все ознакомлены с личными записями Великого Фетиуса. А там очень много не для простых обывателей. То, что там есть, может вызвать настоящую бурю, и я даже за сто лет так и не придумал, как можно это обнародовать и довести до соз­нания каждого, без опасных волнений и неконтролируемых последствий. Может тебе это удастся сделать?

– Что же там такого неизвестного?

– Это нельзя рассказать словами, вначале надо увидеть и лишь потом услышать по­яснения самого Фетиуса.

– Прекрасно! В очень скором времени я это сделаю!
– Чинкиса совершенно не сму­тило предостережение о чём-то необычном.
– Всё можно решить и воплотить в жизнь! Особенно нам, цоркам.

– Особенно если знаешь, что равных нам не было?
– со старческим ехидством спро­сил Панзор. Этим последним вопросом он очень смутил только что избранного Совет­ника, оставил в его душе неприятный осадок. И тот подумал: "Надо будет заняться этим в самом скором времени!"