Уникумы Вселенной

– Но почему, дорогой?
– удивилась Кетин.

– А потому, - терпеливо стал объяснять Чинкис, - Что темпоральное поле, в котором мы совершаем прыжки телепортации во время наших путешествий, имеет свои макси-мальные размеры. Оно имеет форму сильно сжатого с полюсов шара и его, даже неболь-шое увеличение приводит к взрыву и аннигиляции лю-бой материи находящейся на гра-нице этого шара. Поэтому только боевые крей-серы сил "глубокого рейда" строятся на весь внутренний объём. Все корабли чистильщиков строятся с учётом размера темпорального поля и занимают в нём чуть меньше трети объёма. Сделано это с учётом возможности транспортировки одним кораблём двух других, если те получили существенные повреж-дения и не смогли бы самостоятельно добраться к местам ремонта. Для этого, на каждом нашем корабле, имеются специальные захваты, сверху и снизу. А всё, что выхо-дит за пре-делы поля, будет отсечено в самом начале темпорального прыжка. Именно только с по-мощью этого момента нашим учёным и удалось порезать "Чинк 465" на мелкие кусочки.

– А откуда такое интересное название?

– Неужели вы до сих пор не изучили музей своего мужа?
– засмеялся Ус-тлик, - Он ведь такой педант в этом вопросе!

– Ну… Нам пока не до этого было, - немного смутившись, ответил Чин-кис вместо жены.
– А назван уникальный материал в мою честь и было мне то-гда: четыреста шестьде-сят пять лет.

– Значит, тебе всё-таки удалось отсечь кусок от той пирамиды?
– требо-вала про-должения Кетин.

– Если бы!!! Захваты моего корабля бесполезно елозили по граням, со-скальзывая с поверхности при попытке зафиксировать удержание. Ведь для того, что бы темпоральное поле захватило какой-нибудь предмет, необходимо небольшое, но одновременное ускоре-ние этого предмета вместе с кораблём.

– Так как же ты доставил образцы "Чинка 465" на Аналарастрасию?

– Возле пирамиды, в донных отложениях, я нашёл более пятисот длин-ных полосок из того же загадочного материала, что и пирамида. При толщине десять и ширине сорок сантиметров, эти закруглённыё на концах и на гранях полоски были в длину восемьсот два метра. Странные отрезки не являлись идеально ровными, а слегка перекру-ченными и на-поминали нереально вытянутые лопасти пропеллера, как на некоторых ма-шинах турбу-лентного типа. Довольный найденным, я запрограммировал роботов на от-капывание и транспортировку полос на незаселённый приматами остров, а сам продолжал обследова-ние планеты. Очень уж надеялся отыскать причину возникновения пирамиды. Ничего не найдя в этом направлении, я был немало удивлён редким и очень странным отношением приматов к остальным представителям животного мира. Количество и разнообразие "не-разумных" видов было таким огромным, что даже было трудно сосчитать и классифици-ровать. Попадались так же виды, по некоторым признакам, почти схожие с нами, с анала-растрасийцами. Во всех ми-рах приматы, ставшие "разумными", постепенно сводили на нет, почти весь ос-тальной животный мир. Доказывая своей агрессивностью полную не-возмож-ность сосуществования с ними. А на этой планете было наоборот, Животные нико-гда не нападали на приматов и даже оказывали им всемерную поддержку и защиту при землетрясениях, наводнениях или засухе. Поэтому, когда у меня со-зрел план уничтожения цивилизации, я решил попытаться, как можно в боль-шем количестве, сохранить животный мир, который мог бы существенно по-страдать при ликвидации приматов. Построив специ-альную, огромную баржу на длительном источнике питания и, смонтировав на ней кормо-производящие линии, сырьём для которых служила простая морская вода, я, с помощью ловко за-вербованных местных жителей, собрал на ней тысячи пар неразумных пред-ста-ви-телей планеты. Пришлось, правда, поместить туда же и тридцать приматов мужского пола для ухаживания за животными и лечения от возможных болез-ней. Я не беспокоился об их дальнейшей судьбе, так как прекрасно знал, что без самок они всё равно вымрут. Баржа была запрограммирована на дрейф в центре океана в течении двух лет по местному вре-мени. Как раз столько было необхо-димо для восстановления ледовых шапок на полюсах планеты, которые я соби-рался растопить. Затем баржа должна была подойти к удобному ближайшему месту континента, с восстанавливающимся травяным покровом и высадить на берег всех находящихся внутри. И, через несколько месяцев, само ликвидиро-ваться.

Когда была закончена эта кропотливая работа, я вернулся на свой базо-вый остров и смонтировал дождевую установку, которая вызывала непрерыв-ный проливной дождь на всей планете в течении полутора тысяч часов. После выполнения своей задачи, она полно-стью самоуничтожилась, коррозируя за ми-нимальное время.

А сколько я намучился, стараясь уложить в зажимы все выловленные возле пира-миды полоски! Мой корабль стал похож на муравья, вцепившегося нижними ножками в огромное, длиннее его в четыре с лишним раза, бревно, а верхними, такое же бревно, вскинув себе на плечи. Конечно, я понимал, что при темпоральном прыжке выступающие части будут отсечены, но возвращаться за ними уже не имело смысла: всё равно их негде было разместить.

– Да и того, что ты привёз, нам хватает вполне…, - проворчал Устлик.

– Нет, ну ты слышишь, Кетин?!
– возмутился Чинкис, - столько лет прошу его сде-лать совершенную броню, а он, в ответ, только лишь предлагает обшить корпус корабля мелко нарезанными пластиночками.

– Что поделаешь! Мы ещё не умеем создавать цельнолитые корпуса из твоего "Чинка 465"! Соглашайся на то, что можем!

– Да вы не расстраивайтесь так, Устлик, - Кетин пододвинула к нему блюдо с ка-ким-то фантастически украшенным тортом, - Всё когда-нибудь полу-чится.

– Ох, Кетин, Кетин. А мне кажется: я так и умру, разглядывая эти опо-стылевшие куски. Свалились на мою голову…, - ученый грустно улыбнулся.
– Иногда от злости и бессилия хочется разгрызть это вещество зубами! Но, увы, это не поможет…

– А хоть какие-нибудь сдвиги есть?
– Кетин отрезала кусок торта и поло-жила пред Устликом на тарелку.

– М - м - м… Как вкусно пахнет!
– взбодрился тот, - Сдвиги то есть. И огромные. Самое главное: мы знаем, что это такое. Это материал, возникающий в любой среде, кроме вакуума, путём сращивания и одновременного "замора-живания" расформированных и пе-рестроенных молекул вещества. Мы даже знаем как он создаётся: совместным воздейст-вием нескольких электро-, маг-нитно- и низкочастотных излучений и колебаний. Процесс производства "Чинка 465" теоретически рассчитан и доказан несколькими независимыми друг от друга исследовательскими группами.

– Так почему же вы его до сих пор не производите?

– Потому, что то - теория! А на практике получается совсем непонятный парадокс. Как только появляется первая молекула создаваемого вещества, про-исходит взрыв, унич-тожающий всё вокруг в радиусе несколько десятков мет-ров. По-гибло даже несколько учё-ных, которые первыми экспериментировали с произ-водством. А сколько ещё было унич-тожено оборудования и целых лабора-торий!

– Слишком это всё странно, - с сочувствием произнесла Кетин.

– Именно эта странность и ставит нас всех в тупик! Столько расчётов, подсчётов, а толку никакого! Видимо есть некий фактор, который мы никак н6е можем учесть.
– Уст-лик подпёр голову руками и отсутствующим взглядом ус-тавился куда-то поверх стола.

– Эй, старина!
– Чинкис, извиняясь, похлопал друга по плечу, - Даю слово не при-ставать к тебе по этому поводу. Сегодня мой праздник, поэтому, давай будем веселиться и никаких разговоров о работе. Договорились?

– Ха! Если бы всё было так просто!
– учёный потянулся к своей тарелке.
– Хотя с та-ким тортом, забудешь что угодно!

– Ну вот и прекрасно! Выпьем чего-нибудь веселящего?

– С удовольствием! Наливай!

Неистощимые гурманы, аналарастрасийцы, на всех им известных мирах собирали не только рецепты самых дивных и вкусных кушаний, но и изыскан-нейшие, оказывающие самое разнообразное влияние на их организмы напитки, содержащие алкоголь. Вот и сей-час Чинкис разлил по бокалам высоко ценимый и очень редкий Хоундрейский джин, кото-рый изготавливался из мельчайших зёрнышек чёрного винограда, растущего на гигантских секвойях на окраине их родной галактики. Джин оказывал немалое возбуждающее дейст-вие на орга-низм и поэтому употреблялся только после обильного угощения и подавался, как правило, к десерту. Устлик огласил тост во здравие юбиляра и мужчины опорожнили бокалы до дна. Кетин только пригубила и поставила джин обратно на стол.

– Он же тебе нравится!
– удивился Чинкис.
– В твои годы женщины с удовольст-вием выпивают этот джин по несколько бокалов.

– Кто как…, - скромно возразила его молодая жена.
– Я пойду лучше вы-пью чего-нибудь прохладительного. Здесь, всё-таки, довольно душно.

Поцеловав мужа, она вышла на огромный балкон, где в сгущающихся сумерках, ве-лись оживлённые беседы между гостями. Кто-то из них отдыхал после танцев; кто-то со-бирался танцевать под новую, начинающуюся музыку; но Кетин ни к кому не присоединя-ясь, прошла к самым перилам и, облокотив-шись на них, стала смотреть на покрывающееся звёздами небо.

– Ты когда летишь в очередной рейс?
– неожиданно спросил Устлик.

– Не раньше чем через два месяца: хочу кое-что достроить.

– Почти четыреста сорок дней…, - Устлик задумался.
– По идее времени должно хватить.

– На строительство?

– Да нет! На поправку твоего здоровья! В особенности - зрения!

– Кто говорил бы!
– завёлся Чинкис.
– Это ведь у тебя вставные линзы, а у меня зрение как у молодого: только неделя, как прошёл последнюю медко-миссию.