Университет Штормов: рассказы, которых нет

//

— Держи, — ставит передо мной стаканчик с кофе — встал пораньше и сходил в кофейню на первом этаже, рядом кладет телефон с открытой фотографией.

Кофе забыт, с интересом рассматриваю слева направо: мужчина в возрасте с такими похожими чертами лица. Высокий. Прямо как мой шеф. Ясно, кто пошел в папу. Дальше он сам. Бледный, с копной светлых волос. Слева — невысокая женщина с мягкими чертами лица, чёрные волосы, чёрные глаза глаза. Турчанка, азербайджанка?

О да, это все, что и требовалось доказать.

— Подожди.

Достаю свой телефон. Где-то в переписке с братом была фотография, где мы с родителями, мне тогда было лет семь, брат был совсем мелкий. Отец тогда был на пять лет старше моего шефа, но…

— Смотри, — отдаю ему свой телефон с открытой фотографией.

— Это ты, — уверенно говорит он, — и твои родители.

— Верно.

— Что я должен увидеть?

— Сходные черты между тобой и моим отцом.

Минуту всматривается, хотя я уже почти открыто смеюсь. подходит к зеркалу. Смотрит в него, в экран, снова в зеркало.

— Черт…

— Девочки выбирают мужчин, похожих на отца. Мальчики — женщин, похожих на мать. Эта ночь была вопросом времени.

Разворачивается ко мне, глаза безумные. Подходит, обнимает нежно.

— Пойдем на кровать.

— Зачем? У тебя такой красивый стол.

//

— Что дальше?

— В смысле?

Хотя я прекрасно понимаю о чем он.

— В прямом.

— Зависит от ролевой модели твоей матери, — пожимаю плечами.

Кажется, теряю хватку. Он даже не удивился.

— Например?

— Скажи, она скорее бунтарка или тихая домохозяйка.

Задумался. Понял, что от ответа на этот невинный вопрос зависит не так уж и мало.

— Она вышла замуж за отца, хотя её родители были против. И на работе, хотя не слышал, чтобы она скандалила, но отстаивала свое мнение. Да что там. Она работала!

Смотрит выжидающе, будто на этот вопрос бывает правильный ответ.

Улыбаюсь.

— Неплохо, — звучит как оценка на экзамене.

— Почему?

— Потому что будь она домохозяйкой, ты бы подсознательно искал женщину тихую и скромную, которая будет стирать, убирать и рожать детей не поднимая глаз от огородных грядок. А я — не такая, со мной начались бы проблемы и в конце концов ты бы меня бросил.

— Думаешь? — ему уже все равно, что я отвечу, его руки уже скользнули по моей спине, а зрачки…

— Знаю, — улыбаюсь ему, — так сломались все мои прошлые отношения.

Пуговичка (Бонус к "Стажер в Министерстве магии")

В 1941 году моей прабабушке сказочно повезло: она вернулась из лагеря живой. Как ей это удалось и за что расстреляли её мужа в 1937 — никогда не рассказывала ни дочерям, ни второму мужу, моему прадедушке.

Этот бонусный рассказ к роману "Стажер в Министерстве магии" я публикую 30 октября 2022 года, в день памяти жертв политических репрессий: известных всей стране и обычных рабочих, имеющих потомков и уничтоженных целыми семьями. Их судьбы — урок нам всем: выжить можно даже в аду среди демонов, но жить лучше на земле, среди людей.

ПУГОВИЧКА

Было утверждено 8 проектов сталинских высоток в Москве.

7-я, высотка на Котельнической набережной, построена заключенными. Один из адресов ГУЛАГа — Москва, Котельническая набережная 1/15.

8-я высотка (на месте парка «Зарядье») не была построена. Причины до сих пор не обнародованы.

— Каждое достоинство таит в себе недостаток, — шептала Зинаида Николаевна и трогала кончиком языка провал в челюсти. Сбоку, почти незаметно.

Повезло — за зиму она потеряла всего три зуба. Графиня Левашева, например, умерла от воспаления лёгких еще в ноябре. Оставила дочерей сиротами.

Девочки прижались косточками к её боку — на троих у них был один мужской тулуп.

С потолка капнуло прямо на тонкую детскую шейку. Мутная капля потекла вниз, петляя между кругленькими, как вишневые косточки, позвонками. Ниже и ниже, по белым шрамам, собранным в рубленый узор. Зинаида поправила тулуп, накрыла девчонок с головой, так, что только ноги в протертых валенках торчали наружу.

Состав пролетел ещё одну станцию без остановки. Пахло конским навозом, человеческой мочой и безысходностью.

Товарный вагон, в котором до того возили лошадей, ехал в столицу. На работы. С которых никто уже не возвращался.

Зинаида проверила пуговичку на вытертом до серой ваты воротнике.

Она нашла её в том месяце. Под тряпками, на которых спала. Пуговичка была золотая и попасть сюда не могла — ценное отбирали ещё до первого допроса.

Тем более — пуговичку с гербом Министерства Магии — двурогий нарвал в кольце огня. Быстро бросила нарвала в валенок, вечером — измазала в саже, чтобы не нашли, не отобрали.

Через неделю в лагерь приехал генерал. Лощеный, сытый. Прошелся вдоль строя заключенных, выбрал себе с десяток молоденьких, ещё красивых.

— Эту тоже, — махнул на Зинаиду.

Вечером их помыли, дали нормальной еды и целую одежду.

— Ты первая, — сказала «иудушка» — начальница лагеря, — и повежливее с товарищем генералом.

Что будет за невежливость, Зинаида знала. В лагере экономили патроны и не любили копать ямы. Особенно — зимой. Бросят в лесу и забудут.

С печатью на всю спину она околеет к утру.

***

Генерал сидел за столом. Китель с искрящими звёздами валялся на узкой кровати. Зинаида уставилась на нее. Она уже и забыла, что такое — кровать.

— Заходи, — он встал, потянулся, — дверь прикрой.

Она послушалась, а когда повернулась, тот уже снял морок.

— Ты?!

Пётр Петрович Шереметев достал из кармана кусок тильзитского сыра.

— Твой любимый, едва достал.

— С ума сошел? Везде слежка, — по периметру лагеря стояли три ряда устройств, обнаруживающих магию. — Как ты... — Зинаида прислонилась к двери, готовая услышать сирену.

— Узнал, что это ты? — он улыбнулся, — попросил первой подать самую красивую.