«Уолдо», «Неприятная профессия Джонатана Хога» и другие истории
Шрифт:
– Не хочу быть ехидиной, – на полном серьезе сказал Уолдо.
– Знаю, что не хотите, и вам это удается. Я сказал бы, вы теперешний мне нравитесь. Имею в виду, после того, как стали сильным.
– Вы не шутите?
– Не шучу. Но больше не практикуйте на мне такие удары.
– Не буду. Я просто вас не понял. Знаете ли, доктор Стивенс, это…
– Зовите меня просто Джим.
– Джим. Ужасно трудная штука – понять, чего от тебя в действительности ждут. В этом нет почти никакой системы. Возьмите отрыжку. Я не знал, что рыгать в присутствии других не положено. По-моему, отрыжка – естественное дело. А дядя Гэс говорит, что нет.
Стивенс попытался растолковать
Он был богат, он был могуч, он был гений в области механики, но он все еще оставался на уровне детского сада.
Уолдо хотел это исправить:
– Джим, вы мне очень помогли. Вы объясняете такие вещи лучше, чем дядя Гэс. Давайте я найму вас в учителя.
Стивенс подавил легкий укол самолюбия:
– Прости. У меня есть работа, которая не дает мне скучать.
– Ну, это-то без проблем. Я заплачу вам больше, чем там. Скажите сами, сколько вы хотите. И по рукам.
Стивенс тяжело вздохнул:
– Вы не поняли. Я инженер и в личные помощники к вам не пойду. Вы не можете меня нанять. Я помогу всем, чем смогу, но денег с вас за это не возьму.
– А что плохого в том, чтобы брать за это деньги?
«Он же неверно ставит вопрос, – подумал Стивенс. – В такой постановке на него невозможно ответить».
Он пустился в долгие и путаные рассуждения по поводу профессиональной и деловой этики. И не слишком преуспел: Уолдо вскоре перестал понимать, о чем речь.
– Боюсь, что до меня не доходит. Но я вот о чем: вы не могли бы научить меня, как вести себя с девушками? Дядя Гэс говорит, что ему просто страшно вывести меня на какую-нибудь вечеринку.
– Ну-у-у, я попробую. Обязательно. Уолдо, но я заскочил повидаться с вами по вопросам, которые возникли у нас на централи. Касательно теории двух пространств, о которой вы мне рассказывали…
– Это не теория, это факт.
– Пускай так. Но я хочу знать вот что: когда вы рассчитываете вернуться во «Фригольд» и возобновить исследования? Нам нужна кое-какая помощь.
– Вернуться во «Фригольд»? Понятия не имею. Я не собираюсь возобновлять исследования.
– Как, вообще не собираетесь? Но, бога ради, вы даже наполовину не закончили исследований, которые наметили в разговоре со мной.
– Ребята, вы и сами можете справиться. Разумеется, я всегда помогу, проконсультирую.
– Что ж, может быть, нам удастся привлечь Грэмпса Шнайдера… – с сомнением в голосе произнес Стивенс.
– Не советую, – ответил Уолдо. – Позвольте, я вам покажу письмо, которое он мне прислал.
Вышел ненадолго и вернулся с письмом:
– Читайте.
Стивенс пробежал взглядом текст.
«…Ваше великодушное предложение об участии в проекте «Новая энергия» я ценю, но, правду сказать, у меня нет интереса к подобным вещам и такую ответственность я почел бы для себя бременем. Новость о вашем выздоровлении меня крайне обрадовала, но не удивила. Мощь Иномира принадлежит тому, кто на нее притязает…» И дальше о том же. Писано было отменным старинным каллиграфическим почерком чуть дрожащей рукой; в тексте не было и следа простонародных выражений, которые Шнайдер употреблял в разговоре.
– Н-да-а-а. Кажется, я понял, что вы имеете
в виду.– Полагаю, он считает нашу возню со всякими гаджетами неким ребячеством, – задумчиво сказал Уолдо.
– Видимо, да. Но скажите, а вы-то чем собираетесь заняться?
– Я-то? Да точно еще не знаю. Одно могу сказать: повеселиться хочу. Причем повеселиться всласть. И пока только присматриваюсь, насколько это веселое дело – быть таким же человеком, как все.
Костюмер надел ему правый штиблет.
– А насчет того, как я увлекся танцами, это долгая история, – продолжал он.
– Хотелось бы поподробней.
– Из клиники звонят, – раздался в уборной чей-то голос.
– Скажите, что скоро буду. А что, если бы вы заглянули ко мне, скажем, завтра во второй половине дня? Найдется время? – обратился он к журналистке.
– Лады.
Сквозь стеснившихся вокруг репортеров и фотографов плечом прокладывал себе дорогу какой-то человек. Уолдо поймал его взгляд.
– Привет, Стенли. Рад видеть.
– Привет, Уолдо.
Глисон вынул из-под плаща какие-то бумаги и шлепнул их на колени танцору:
– Погляди, и принесешь мне их на следующий концерт, поскольку я все равно там буду. Хочется еще раз посмотреть.
– Понравилось?
– Нет слов!
Уолдо улыбнулся и подхватил бумаги:
– Где тут подпись проставить?
– Глянул бы вперед, – предупредил Глисон.
– Да ни к чему. Что тебе хорошо, то и мне. Ручку не одолжишь?
К нему пробился озабоченный коротышка:
– Уолдо, я насчет той записи…
– Мы уже говорили об этом, – отрезал Уолдо. – Я выступаю только перед публикой в зале.
– Так мы совместим запись с бенефисом в Уорм-Спрингс.
– Это другое дело. Конечно.
– Пока суд да дело, киньте глазом на эскизик.
Образец был уменьшенный, в двадцать четвертую долю листа:
ВЕЛИКИЙ УОЛДО
со своей труппой
На месте даты и названия театра пока стояли прочерки, но была фотография Уолдо в костюме Арлекина, взмывшего высоко в воздух.
– Отлично, Сэм, отлично! – радостно кивнул Уолдо.
– Опять из клиники звонят.
– Я уже готов, – отозвался Уолдо и встал. Костюмер накинул плащ на его литые плечи. Уолдо резко свистнул:
– Бальдур! Ко мне. Пошли.
У двери на миг приостановился и помахал рукой:
– Доброй ночи, ребята!
– Доброй ночи, Уолдо.
Ну все как на подбор чудо-парни!
Неприятная профессия Джонатана Хога [13]
Повесть
…Бесстрашно отгоните
Надежд самообман,
С достоинством примите
Тот жребий, что нам дан:
Отжив, смежим мы веки,
Чтоб не восстать вовеки,
Все, как ни вьются, реки
Вольются в океан [14] .
13
Перевод М. Пчелинцева
14
…Бесстрашно отгоните // Надежд самообман… – Цитата из стихотворения английского поэта Алджернона Чарльза Суинберна (1837–1909) «Сад Прозерпины» (перев. М. Донского).