Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

На деле схема национальной федерации потерпела неудачу, поскольку князья, настроенные на сохранение привилегий, отказывались от участия. Но даже если бы она и сработала, вице-король оставлял за собой последнее слово. Он мог налагать вето на законы, увольнять министров и отменять конституцию. Поэтому целью закона стало разделить, обойти и перехитрить индийский национализм, чтобы не стать этапом «медленного бесконечного отступления» [2244] из владений.

По словам преемника Уиллингтона лорда Линлитгоу, документ был разработан, чтобы «привязать Индию к империи» [2245] . Однако крайние консерваторы в Великобритании считали его фатальной капитуляцией, а Черчилль дал ему знаменитое определение, объявив «ужасающим памятником притворству, построенным пигмеями» [2246] . Он молился, чтобы к разрушительным приветственным крикам в честь Закона об Индии «не примешался похоронный звон по Британской империи на Востоке» [2247] .

2244

J.Darwin, «Imperialism in Decline? Tendencies in British Imperial Policy between the Wars», HJ, 23, 3 (1980), 677.

2245

A.Read, D. Fisher, «The Proudest Day» (изд. 1998), 255.

2246

Mansergh, «Commonwealth Experience», 267. Черчилль дал ясно понять, что сказал «sham» (подделка, обман, притворство), а не «shame» (стыд, позор), как часто цитируется.

2247

САС, CHAR 9/113.

Многие британцы в Индии разделяли эту точку зрения, а наиболее ревностным ее сторонником являлся бывший личный секретарь Черчилля сэр Джеймс Григ, в то время — член Совета вице-короля, ответственный за финансовые вопросы. Он говорил, что независимость теперь неизбежна, а «если Англия хочет сохранить Индию, то это придется делать на острие меча. Это будет новое покорение, за которым последует самодержавие» [2248] .

Закон был непопулярен в Индии как раз потому, что, как казалось, он изобретает новые способы сохранения навсегда британского правления. Неру называл его хартией рабства. Он опасался, что британцы подрывают единство Индии путем укрепления меньшинства и реакционных интересов, и убеждал других участников Конгресса отказаться от участия в управлении. Но Ганди не соглашался, и Неру получил меньшее количество голосов.

2248

САС, PJGG 6, письмо леди Григ Тому Джонсу от 13 апреля 1935 г.

Привлекательность власти, даже разделенной власти, оказалась чрезвычайно сильной. Сопротивляться ей было невозможно. Это же очень часто можно было сказать и о выгоде занимаемых должностей. Во время местных выборов 1937 г. Конгресс сразу же получил контроль над шестью провинциями, а еще над двумя — в течение пары лет. Но хотя Неру поддерживали победы на выборах, его беспокойство о национальном разделении оказалось оправданным. Джинна вернулся к драке и теперь утверждал: Конгресс представляет индуистский фашизм. Он отказался от своего монокля, символа белого сагиба. Лидер мусульман скинул костюмы с Савил-Роу (двести штук), шелковые галстуки (каждый день — новый) и пробковый шлем ради мусульманского шервани (длинного черного сюртука), шальвар (мешковатых штанов) и черного каракулевого головного убора из овчины.

Джинна поднял зеленый флаг с полумесяцем и звездой и собирал представителей своей религии лозунгом: «Ислам в опасности!» Однако в частных беседах он с презрением ругал сектантское рвение, любил виски и бутерброды с ветчиной.

Это был высокий, очень худой человек с орлиным носом, выражался он ясно и понятно, отличался неумолимостью и безжалостностью. Лидер мусульман зловеще кашлял от пятидесяти выкуриваемых в день сигарет.

Он был в состоянии трезво оценить факты. Джинна заявил вице-королю, что если Британия «действительно собирается отказаться от контроля над этой страной, то вполне очевидно, что мусульмане должны пробуждаться к действию и быть готовыми к борьбе» [2249] . Те, кто приветствовал Джинну, как своего Каид-и-Азама "(Великого Лидера), включили в лозунги удачно сделанный акроним «Пакистан». Он означал Пенджаб, Афганистан, Кашмир и Синд, а последние буквы являлись окончанием слова «Белуджистан», которое на языке урду означает «Земля Чистых». (Критики называли его «Джиннистан»).

2249

J.Glendevon, «The Viceroy at Bay: Lord Linlithgow in India, 1936-43» (1971), 119.

Провинциальные правительства, которыми управляли местные политики из Конгресса, тоже разделялись, предпочитая индуистское большинство и восстанавливая против себя Мусульманскую Лигу. Некоторые из тех, кто впервые наслаждался властью, были совсем неконтролируемыми. В Бихаре власти подавили радикальное крестьянское движение. В других местах они даже быстрее британцев расстреливали бунтовщиков. Премьер Мадраса С. Раджагопалачари арестовал участников своей партии из левого крыла. На самом деле он оказался в большей степени «тори», чем британский губернатор, который жаловался, что Раджаджи, как его называли, хочет вернуться на две тысячи лет назад и «управлять Индией так, как ею управляли во время императора Ашоки» [2250] .

2250

Gopal, «Nehru», 1,231.

Однако сам Неру вынужден был согласиться: успешные представительства Конгресса привносили «струю свежего воздуха в помпезную, напыщенную и авторитарную атмосферу Индии». Даже самые бедные встали более прямо, тогда как при британском правлении «у них был загнанный вид тех, на кого идет охота, а из глаз струился страх» [2251] .

Более того, соперник Неру по Конгрессу Субхас Бос признавал: престиж партии «поднимается скачками и прыжками» [2252] . Это можно сказать про членство, которое выросло с 473 000 человек в 1935 г. до 4,5 миллионов человек в 1939 г. Количество сторонников администрации вице-короля тем временем соответственно уменьшилось, а правительство в Лондоне было одновременно дискредитировано политикой умиротворения фашистских диктаторов, проводимой Невиллом Чемберленом. Ко времени начала войны в Европе Конгресс стал «альтернативным правлением» [2253] .

2251

J.Nehru, «The Unity of India» (изд. 1948), 65, 181 и 196.

2252

Bose, «Indian Struggle», 368.

2253

J.M.Brown, «Modern India: The Origins of an Asian Democracy» (Oxford, изд. 1994), 300.

* * *

Однако 3 сентября 1939 г. Линлитгоу обеспечил жесткое напоминание о британской власти, объявив, что Индия находится в состоянии войны с Германией. Вице-король не проконсультировался ни с кем из партийных лидеров и ни с какими провинциальными правительствами.

Рост Линлитгоу составлял шесть футов пять дюймов, у него было вытянутое лошадиное лицо, которое могло выглядеть «отчаянно непривлекательным» [2254] на официальных мероприятиях. Он казался скучным, мрачным и недовольным. Из-за перенесенного в детстве полиомиелита вице-король страдал ригидностью затылка и кривошеей, а по натуре был упрямым, высокомерным и чопорным.

2254

CSAS, Darling Papers, Box 27, письмо Эйприл Ирэн Дарлинг от 7 марта 1939 г.

Ганди отличался большей гибкостью. Он изначально обеспечил моральную поддержку Британии и был тронут до слез перспективой бомбежки Вестминстерского аббатства. Неру, который заявлял, что фашизм и империализм — близнецы-братья, не выражал сочувствия. Он давно предупреждал, что политика умиротворения, проводившаяся Чемберленом, поддерживает и способствует «международному шантажу и гангстерству самого худшего типа» [2255] . Он же сказал, что его страна не поддержит войну за демократию, если только ее народ не получит право самому собой управлять. Абсурдно подчиненной Индии сражаться за свободу Польши. Рабы не станут проливать кровь за то, чтобы оставить свои цепи. Британии, как утверждал Неру, нельзя позволять толкать Индию в конфликт, в котором победа будет также плохой, как поражение.

2255

Nehru, «Unity of India», 36.

Конечно, многие индусы внесли вклад в военные усилия. Все князья выступали за войну. Конгресс с ухмылкой говорил, что это самодержавие на стороне свободы.

Князья сменили украшенные бриллиантами сатиновые одежды на форму цвета хаки, украшенную красной тканью. Офицеры в целом сохраняли верность клятвам, и в армию военного времени удалось набрать 2,5 миллиона человек. Джинна занял сомнительную, имеющую двойной смысл позицию и использовал конфликт для продвижения интересов мусульман.

Даже Конгресс разделился. Раджагопалачари жаловался, что скрупулезные британцы ведут войну по правилам Верховного суда. Бос призывал к восстанию, заявляя, что «британские трудности — это возможность Индии» [2256] . Ганди выступал против всяческого насилия. Но в споре доминировал Неру. Его престиж усилился после семи тюремных сроков, и он считался преемником махатмы. Сам Тагор восхвалял «великолепный характер» Джавахарлала, который давал ему «несомненное право на трон молодой Индии» [2257] .

2256

G.Rizvi, «Linlithgow and India» (1078), 135.

2257

Nehru, «Old Letters», 178.

Поэтому Неру, вдохновленный великодушием и щедростью по отношению к имперской Британии и враждебностью к нацистской Германии, лично обратился к Линлитгоу. Если вице-король заявит, что Индия сможет определять свою судьбу после войны, то Неру поможет мобилизовать все ее силы на стороне империи.

Линлитгоу, который считал немыслимым покидание Британией Индии «в какой-либо обозримый период времени» [2258] , мог только повторять туманные обещания о послевоенной конституционной реформе и статусе доминиона. Он был гордым, не отличался гибкостью и испытывал сильное отвращение к «бегу за Конгрессом» [2259] .

2258

D.A.Low, «Britain and Indian Nationalism» (Cambridge, 1997), 300.

2259

R.J.Moore, «Endgames of Empire» (Delhi, 1988), 83.

Неру был разозлен и разочарован и заклеймил этого старомодного британского аристократа, как наименее эмоционального из всех людей. Вице-король был «тучен телом и медленно думал, оказался непробиваем, как скала, и, как у скалы, у него отсутствовала информированность и осведомленность» [2260] .

Это едва ли соответствовало вердикту Григга о вице-короле. Григг называл его человеком с «тщеславием Мессии», смягченным «лихорадочными провалами в депрессию и апатию» [2261] . Но Неру правдоподобно указывал Линлитгоу на отсутствие проницательности и дальновидности. Только такой слепой человек мог представить, что «современный мир империй, колоний и зависимых территорий переживет катастрофу войны» [2262] .

2260

J.Nehru, «The Discovery of India» (1946), 374.

2261

CAC, PJGG 2, письмо Грига сэру Филиппу Червоуду от 1 8 июля 1936 г.

2262

SWJN,X, 191.