Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Поэтому Черчилль не принял совет вице-короля, хотя все одиннадцать губернаторов индийских провинций его поддержали. Он обычно недооценивал молчаливого, неразговорчивого, романтичного Уэйвелла, считая его склонным к «восточной вялости и апатии» [2327] в военных вопросах и лучше всего подходящего на должность президента гольф-клуба или ассоциации консерваторов. Черчилль постоянно пытался от него отделаться, а министры Лейбористской партии, охлажденные упрямой враждебностью Конгресса, не оказывал давления, требуя прогресса.

2327

Young (ред.), «Lockhart», II, 243.

Эттли выступил против инициатив Уэйвелла. Он сказал, что «откровенно пришел в ужас» от перспективы передачи власти «коричневой олигархии» [2328] . Но к весне 1945 г. усталой Британии пришлось столкнуться с проблемой решения вопроса Индостана после войны, и Черчиллю требовалось показать британцам перед всеобщими выборами, что он способен преодолевать препятствия. Поэтому премьер дал задание Уэйвеллу созвать конференцию политических лидеров (среди них был и недавно освобожденный Неру) в Симле и «продвигать Индию вперед к ее цели — полному самоуправлению» [2329] .

2328

TOPI, V, 765.

2329

Read, Fisher, «Proudest Day», 354.

Черчилль пошел только на это, поскольку был уверен, что дело закончится ничем. И действительно, Джинна стал настаивать, что только одна Мусульманская лига должна представлять мусульманскую нацию, и это лишило Конгресс возможности выступать за всю Индию, не позволив заключить никакого соглашения.

Однако конференция в Симле стала явным знаком слабости Британии. Тогда же Сароджини Найду заявила: теперь империя блестит «сиянием гниения и распада» [2330] . Менее чем через две недели, 26 июля 1945 г., Черчиллю пришлось подать в отставку после неожиданной победы лейбористов на выборах. К следующему месяцу он дошел до того, чтобы просить Уэйвелла «сохранить кусочек Индии» для империи [2331] .

2330

W.Wyatt, «Confessions of an Optimist» (1985), 154.

2331

Moon (ред.), «Wavell», 168.

* * *

Парадоксально, что Неру больше уважал Черчилля, которого считал достойным противником, чем «обманщиков и пустозвонов из британской Лейбористской партии» [2332] . Многие из них и на самом деле оказались обманщиками и пустозвонами. Они были стойкими противниками империализма, но, тем не менее (если использовать классическую фразу Герберта Моррисона), «большими друзьями веселой старой империи» [2333] .

Лейбористы выступали против расовой дискриминации, однако предлагали удерживать превосходство белых в Африке значительное время [2334] . Они выступали за самоуправление Индии, но очень туманно говорили о том, каким образом и когда это будет достигнуто.

2332

Wolpert, «Nehru», 333.

2333

«The Times» за 12 января 1942 г.

2334

S.Howe, «Anticolonialism in British Politics» (Oxford, 1994), 139.

Тем не менее, если лейбористские политики были более склонны болтать о принципах, чем «тори», они едва ли отличались от них на практике. Социалисты не хотели жертвовать положением Британии в мире ради антиколониальной догмы. По словам Эрнста Бевина, жесткого и практичного министра иностранных дел, «если Британская империя падет, то огромное количество свободных наций окажутся отброшенными в неопределенность прошлого» [2335] . Индия сделала огромный вклад в войну людьми, материалами и деньгами (теперь Лондон был должен субконтиненту 1 375 миллионов фунтов стерлингов). Ее потеря включала необратимый упадок имперской власти и богатства.

2335

A.Bullock, «Ernest Bevin: Foreign Secretary 1945-51» (1983), 234.

Когда дело дошло до сути, как недовольно заметил Неру, министры Лейбористкой партии очень не хотели четко говорить о независимости Индии. Фактически Бевин хотел стоять твердо и объявить призыв более молодых мужчин для удержания Индии. Поэтому Неру не был единственным, кто ожидал (в лучшем случае) еще одного раунда промедления и откладывания со дня на день. Однако, как сказал идеалистичный новый министр по делам Индии лорд Петик-Лоуренс вице-королю, Лейбористская партия связана своими предыдущими заявлениями и должна достичь соглашения с Индией.

Следовало успокоить мнение зарубежных стран (особенно — США), поскольку Британии отчаянно требовались доллары для спасения ее от того, что Майнард Кейнес назвал «финансовым Дюнкерком» [2336] . Американская помощь должна быть скорее направлена на создание «государства всеобщего благоденствия» в родной стране, а не на увековечивание британского правления в Индии.

Теперь Уэйвелл сожалел, что его соотечественники утратили мужество для управления, он сопротивлялся давлению из Лондона, желавшего быстрого перехода власти. Неру тоже стал давить, и это давление усиливалось угрозами революции. Но по мере того, как вражда между группами населения кипела и вспыхивала, вице-король продолжал стремиться к избеганию соглашения, которое «погрузит Индию в хаос и неразбериху».

2336

Taylor, «English History», 599.

Однако, несмотря на желание поддерживать дисциплину, сам Уэйвелл сделал вклад в рост беспорядков. Он одобрил судебный процесс в Красном форте в Дели над наиболее виновными людьми, которые служили в Индийской национальной армии Боса. Первого обвиняли в том, что он индуист, второго — что мусульманин, третьего — что он сикх. Этот выбор жертв объединил против вице-короля все три сообщества, потому что молва превратила бунтовщиков в патриотов.

Преследования стали необоснованной серьезной ошибкой, которые, как кажется, всегда сопровождают гибель империй. Перед тем, как их прекратили делать, они вызвали распространившиеся по большой территории бунты — особенно, в Калькутте, где были убиты дюжины людей.

Беспорядки и недовольство усилились из-за роста цен, отсрочек в демобилизации и других вопросов. Недовольство стало особенно острым во время общенациональных и провинциальных выборов 1945—46 гг. Они стали пробным камнем и лакмусовой бумажкой для Мусульманской лиги. Она обладала выборными преимуществами, как предпочитаемое меньшинство, и очень значительно усилила свои позиции во время войны. Джинна подстегивал своих сподвижников к действиям. Как выразился Уэйвелл, он разжигал сознание «своих впечатлительных последователей идеей Пакистана — нового рая на земле Пророка и их единственного средства защиты от доминирования индуистов» [2337] . Очевидно, Джинна сказал, что его «нисколько не волнует, станут ли мусульмане голосовать за фонарный столб, при условии, что столб окрашен в цвета Мусульманской лиги» [2338] .

2337

Moon (ред.), «Wavell», 165 и 387.

2338

A.Jalal, «The Sole Spokesman» (Cambridge, 1985), 137.

Так он получил подавляющее большинство мусульманских мест и утвердил Лигу, как не имеющего конкурентов представителя приверженцев ислама. Но в столь же яростной кампании Конгресс получил свыше 90 процентов немусульманских мест в Законодательном собрании, а заодно и контроль над восьмью провинциями. Неру мог продолжать отмахиваться от Пакистана, как фантазии, но теперь Британии явно требовалось достичь соглашения, приемлемого и для мусульман, и для индуистов. Иначе приходилось рисковать гражданской войной.

Задача становилась все более настоятельной по мере ослабления власти Британии над Индией. Все больше чиновников с коричневым цветом кожи сменяли белых. Осталось всего пятьсот британских гражданских служащих и пятьсот полицейских. Процентное соотношение британских и индийских войск значительно уменьшилось. В 1930-е гг. оно составляло 81 000 против 152 000 человек, после войны — 64 000 против 389 000 человек.

Произошло несколько восстаний, наиболее серьезное — в феврале 1946 г., когда моряки начали мятеж в Бомбее. Уэйвелл предупреждал: если Конгресс начнет революцию, то он, вероятно, не сможет ее остановить. Кабинет Эттли решил: поскольку использование силы для подавления беспорядков и принуждение невозможны, необходимы переговоры. Поэтому в конце марта 1946 г. он отправил трех своих министров в Индию. Это были Петик-Лоуренс, Криппс и А.В.Александр, Первый лорд Адмиралтейства. Уэйвелл называл их «магами» [2339] .

2339

R.J.Moore, «Escape from Empire» (1984), 76.