Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997

Но Темплер не боялся своих начальников, а в дальнейшем буквально подрался с министром обороны Дунканом Сэндисом. Он выводил из себя и заводил подчиненных — например, привычкой тушить сигареты в их стаканах с шерри. Высоким голосом Темплер произносил фразы в ритме стаккато, полные сквернословия, чтобы они лучше усваивались. А еще он тыкал офицерской тросточкой в тех, к кому обращался.

Это был динамичный человек, хотя и казался поразительно понятливым и сообразительным. Как сказал его начальник полиции, «почему-то ожидаешь, что солдат будет тупым» [2593] . Темплер фактически перевернул страну, уволил некомпетентных чиновников, улучшил разведку и поднял моральный дух. Он улучшил условия в китайских «областях переселения», изменил их названия на «новые деревни». В результате одну или две из них стали сравнивать с лагерями отдыха, а не с концентрационными лагерями.

2593

K.Ramakrishna, «"Transmogrifying" Malaya: The Impact of Sir Gerald Templer», JSeAS, 32 (февраль 2001 г.), 84.

Он давал большие награды информаторам и перебежчикам, использовал больше бронемашин, чтобы избежать засад, и вертолетов, чтобы проводить молниеносные рейды. Темплер начал пропагандистскую войну, используя радио, мобильные кинотеатры и самолеты с громкоговорителями. Жители Куала-Лумпура были поражены, услышав женский голосок из облаков, напоминающий звон серебряного колокольчика, объявляющий на китайским: «Мировой коммунизм обречен» [2594] .

Темплер раздал миллионы брошюр и листовок, среди них — девяносто тысяч фотографий с коронации королевы Елизаветы II. Хотя он и поддерживал малайскую культуру, казалось, представитель метрополии считал, что нацию можно спасти распространением женских институтов и молодежных движений. Он с энтузиазмом относился к слетам бойскаутов, восторгался ими и часто сам носил форму скаутов. Верховный комиссар пытался барабанным боем усилить верность и преданность, используя оркестр Колдстримской гвардии, хотя ему говорили, что китайцы «скорее предпочитают шум, а не гармонию» [2595] .

2594

Cloake, «Templer», 220 и 239.

2595

Harper, «End of Empire», 281.

Темплер был грубым и неутонченным, энергичным и безжалостным. Он презирал все академическое, не доверяя мужчинам, которые используют масло для волос. В Кингс-хаузе, который представлял собой некую пародию на павильон для игры в крикет у Тюдоров (даже с флагштоком), он любил танцевать латиноамериканский танец конгу. Но каждый раз, когда он вел за собой танцующих, часовой отдавал салют, а само здание было окружено колючей проволокой. В связи с этим пресса язвительно шутила: «Верховный комиссар переселился».

Колючая проволока могла стать символом правления Темпле-Ра, потому что завоевание им малайских сердец и умов — это миф. Да, он успешно использовал убеждение, но в большей мере полагался на принуждение и использование силы. Даже те, кто им восхищался, признавали: этот человек руководил полицейским государством [2596] . Критики заявляли, что не было «никакой человеческой деятельности от колыбели до могилы, за которой не надзирала бы полиция».

Темплер наложил тоталитарные ограничения на новые деревни. Он яростно ругал сообщества и общины, коллективно их наказывая, призывал китайцев на службу в полицию. Это стало таким оскорблением, что в результате больше новобранцев получила Малайская коммунистическая партия, а не полиция. Как считалось, ситуация в его тюрьмах оказалась «хуже, чем то, что пережили задержанные при японском режиме» [2597] .

2596

Cloake, «Templer», 214 и 230.

2597

Short, «Communist Insurrection», 380, 292 и 193.

Он не испытывал никаких угрызений совести насчет тактики, используемой во время ведения военных действий в джунглях, даже применял химическое оружие — дефолианты. По словам Чин Пена, «если кто-то и использовал методы террористов, так это он» [2598] . Наверняка Темплер предоставлял свободу действий своим силам, среди которых были гуркхи, охотники за головами из народа дьяков и жители Фиджи, происходящие от каннибалов. Некоторые из них заявляли, что стали шотландцами «путем поглощения» [2599] .

2598

Chin Peng, «History», 301.

2599

M.C.A.Henniker, «Red Shadow over Malaya» (1955), 112.

Весной 1952 г. это привело к скандалу. «Дейли уоркер» опубликовала серию фотографий с трофеями, на самой печально известной был изображен улыбающийся командир Королевской морской пехоты, который держал две отрубленных головы китайцев, причем одна из них была женской. Правительство вначале заявило, что фотографии поддельные, но потом признало их подлинность. Уайт-холл тоже частным образом признал, что снимки стали бы доказательством военных преступлений, если бы малайский конфликт не считался просто чрезвычайным происшествием. (И это была одна из причин оставить его именно таковым).

Но Темплера не смутили и не запугали откровения. Он сказал, что партизанская борьба была неприятным делом, а обезглавливание необходимо для идентификации. Практика прекратилась, однако суровые меры продолжались. В 1956 г. начальник оперативного штаба заявил: «Несмотря на угрюмое и враждебное население, мы очень хорошо продвигаемся вперед, выжимая людей самыми мощными и суровыми методами» [2600] .

К тому времени коммунисты уже ждали поражения. Сотни сдались, расширялись так называемые «белые территории», очищенные от мятежников и освобожденные от ограничений. Плантаторы, 7 процентов которых лишились жизни, теперь могли свободно перемешаться по большей части трех тысяч каучуковых поместий страны. Чин Пен отступил в Таиланд и даже предлагал заключить мирное соглашение, хотя его условия были отвергнуты (в частности — легализация Малайской коммунистической партии).

2600

K.Hack, «"Oron Claws on Malaya": The Historiography of the Malayan Emergency», JSeAS, 30 (март 1999 г.), 118.

Но, хотя Малайя стала свидетельницей одного из самых крупных имперских сражений, предпринятых метрополией, к краху восстания привела не столько сила британцев, сколько слабость партизан. Чин Пен получил поддержку лишь меньшинства китайцев, которые сами были разделены на конкурирующие сообщества. Их часть, например, давно утвердившиеся и говорящие на английском языке иммигранты, оставались верными короне. Почти все малайцы враждебно относились к коммунистам — не в меньшей мере потому, что их собственные кампонги (поселки) чахли и томились в бедности, а государство тратило деньги на китайские «новые деревни». Малайские крестьяне и рыбаки иногда убивали вооруженных партизан, которые заходили на их территорию.

Тем временем политический альянс между малайцами, китайцами и индусами, похоже, был готов мирным образом привести Малайю к «мердеке» (независимости), делая революцию ненужной. Это межрасовое согласие удивляло. Дато Онн не только не смог превратить Национальную организацию объединенных малайцев в национальную партию, которая сменит британцев, но уйдя с поста руководителя, не сумел сам создать такую партию. Однако его преемник на посту главы Национальной организации объединенных малайцев, туанку Абдул Рахман, брат султана Ке-даха, обладал большей гибкостью, остротой ума и наблюдательностью. Вначале он настаивал, что Национальная организация объединенных малайцев — это малайская и мусульманская организация. Так этот политик достиг сближения и взаимопонимания с Малайской китайской ассоциацией и Малайским индийским конгрессом. Альянс строился на успехе организации на местных выборах, а в 1955 г. была достигнута победа на выборах в Федеральный Законодательный совет с подавляющим большинством голосов.

Демонстрация национального единства оказалась непреодолимой, хотя всех она не убедила. Когда прибывшего с визитом депутата Парламента от партии «тори» Роберта Вутби спросили, как долго Британия останется в Малайе, он ответил: «Тысячу лет» [2601] .

На самом деле британцам пришлось поспешить, предоставив «мердеку» уже в 1957 г. Они объявили о своем намерении уйти, когда чрезвычайное положение закончилось (а это произошло только в 1960 г.) Метрополия не хотела передавать управление туанку (правителю), считая его яркой комбинацией западного плейбоя и восточного деспота. Абдул Рахман был известен танцами, скачками на лошадях, быстрой ездой на автомобилях и попаданием в щекотливые ситуации с безнравственными женщинами. Этот человек был настолько англизирован, что не мог бегло говорить на малайском языке, а на официальных мероприятиях появлялся «слегка пьяным» [2602] .

2601

A.Burgess, «Little Wilson and Big God» (1978), 395.

2602

K.Ramakrishna, «Emergency Propaganda» (Richmond, 2002), 165.

Однако он создавал впечатление человека, нацелившегося на «старомодное мусульманское диктаторство» [2603] . Британцы опасались, что тогда туанку жестоко расправится с другими участниками альянса, особенно, с китайцами, чей лидер был «в незавидном положении» [2604] .

Но получилось так, что туанку оказался умеренным политиком, который понимал необходимость всеобщей гармонии. В любом случае, британцы были связаны своими принципами, следовало вести себя демократично. Более того, передача власти правителю вполне могла послужить их интересам. Они сохраняли доминирующую долю в малайской экономике. Сама экономика этой страны не стала ключевой, поскольку синтетическая резина производилась и в Британии, где капитал мог быть инвестирован с большей прибылью.

2603

Harper, «End of Empire», 355.

2604

Stockwell (ред.), «Malaya», ч. II, 455.