Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997
Шрифт:
Поэтому, хотя единственную всеобщую забастовку в Родезии поддержали даже чернокожие слуги, работающие в домах, которые смеялись над своими нанимателями, опорожняющими помойные ведра, она быстро закончилась, словно затухающая влажная петарда. Войска белых подавляли проявления насилия, а Хаггинс говорил о мире. Наконец он бросил кусок деморализованным противникам, изменив ради расположения местных жителей ненавистное название Солсбери, на «африканский город Хараре».
Северная Родезия предложила Хаггинсу более существенные способы поддержания и укрепления белого превосходства в Южной Родезии. Этот протекторат протянулся от Замбези и озера Танганьика и имел форму бабочки.
Предполагалось, что Министерство по делам колоний обеспечивает в Северной Родезии главенство африканских интересов. Там проживало мало европейцев, но имелись богатые месторождения меди. Хаггинс, который нацелился на использование природных богатств и подавление черного национализма, давно выступал за слияние двух Родезии. (Южная Родезия ныне называется Зимбабве, Северная — Замбией. Однако
За слияние же выступал и Рой Веленски, хотя лидер поселенцев в Лусаке, в этом «необработанном алмазе Кохинур» [3270] , кардинально отличался от лощеного премьер-министра в Солсбери. Едва ли можно было найти двух более резко отличающихся людей.
3270
Dunn, «Central African Witness», 177.
Веленски был сыном женщины из африканеров и пьющего польского еврея, содержателя ночлежки. Он ходил в начальную школу босым, до шестнадцати лет ни разу на спал на постельном белье и, как губернатор позднее с гордостью говорил, «купался с голым задом в Макабуси с многочисленными негритятами». (Эта фраза стала знаменитой). В дальнейшем он добился успехов, как боксер-тяжеловес, потом машинист паровоза и выдающийся профсоюзный деятель. Он называл себя «социалистом-консерватором» [3271] и хотел создать широкий британский доминион в центре Африки, где на протяжении следующего столетия чернокожий будет играть свою роль младшего партнера.
3271
ODNB.
Таким планам давно сопротивлялись в Лондоне. Министерство по делам колоний считало, что политика сегрегации из Южной Родезии распространится на север, где даже прогрессивные белые отдавали предпочтение определенному количеству «используемых рабов». [3272] Но после победы доктора Малана в 1948 г. правительство Эттли опасалось, что Хаггинс может сформировать союз с режимом апартеида Южной Африки. Пока Британия пыталась справиться с другими колониальными проблемами, это сделало бы лживыми ее либеральные заявления, которые передавались по региону местной радиослужбой в Лусаке (их ловили дешевые радиоприемники, известные, как «специальные сковородки»). Союз Хаггинса и Малана обрек бы миллионы африканцев на угнетение и притеснение, как отмечалось в одном из документов кабинета: «Могут даже начаться ужасающие войны между управляемой белыми Восточной Африкой и управляемой черными Западной Африкой» [3273] .
3272
Rotberg, «Black Heart», 260 и 188.
3273
R.Hyam, «Africa and the Labour Government, 1945—51», JICH, 16 (май 1988 г.), 168.
Поэтому в 1953 г., после растянувшихся переговоров и пяти важных развернутых конференций, две Родезии и (по настоянию Великобритании) Ньясаленд сформировали Центральноафриканскую Федерацию (более известную под названием Федерация Родезии и Ньясаленда). Это было фатальной ошибкой с самого начала.
Предназначением Федерации Родезии и Ньясаленда было сохранение привилегий белого меньшинства и интересов черного большинства. С самого начала в администрации царил хаос и путаница. Власть разделилась между пятью правительствами —двумя в Солсбери (федеральным и территориальным), в также в Лусаке, Зомбе и Вестминстере. Сам Хаггинс, как писал один британский чиновник, «никогда, ни в коей мере не собирался делать федерацию успешной» [3274] . Он рассматривал ее просто, как способ поглощения Северной Родезии.
3274
P.Murphy (ред.), BDEEP, серия «В», т. 9, «Central Africa», Pt I (2005), 331.
Еще хуже то, что с африканцами едва ли проконсультировались. Веленски предупредил, что чернокожих, которые отказываются от сотрудничества, «ждет судьба краснокожих индейцев США», сказав, что они не понимают остроту проблем. На самом-то деле все они прекрасно понимали, и этому помог один европейский гражданский служащий, который выписался из гостиницы «Водопад Виктория», когда прибыли чернокожие делегаты, заявив, что для него «не подходит проживание с африканцами. Это противоречит его идеям» [3275] .
3275
A.Cousins, «State Ideology and Power in Rhodesia, 1958—72», IJAHS, 24, 1 (1991), 39.
Африканцы объявили, что Федерация Родезии и Ньясаленда «будет садом, полным цветов для европейских поселенцев, и глубокой могилой — для местных жителей» [3276] . Они осудили Джошуа Нкомо за
то, что тот радикально не противостоял этому плану, а заодно обвинили Великобританию в «трезвом, просчитанном, жестоком и циничном предательстве» [3277] .По словам Хаггинса, «6 000 000 первобытных людей были переданы Парламенту, в котором доминировали местные европейцы» [3278] . Перед большой толпой в Лусаке президент нового Национального конгресса Северной Родезии торжественно сжег «Белую книгу» Британии по вопросу Федерации (Сборник официальных документов правительства). Антибританская борьба в то время, когда Нкрума вел Золотой Берег к независимости, вдохновила массовый национализм на всех трех территориях. Вскоре африканцы, которые отмечали, что первый федеральный бюджет берет полукрону с бутылки виски и налагает пять шиллингов на мешок маиса, снова пели патриотические песни «чимуренги».
3276
H.Franklin, «Unholy Wedlock» (1963), 49 и 87.
3277
Rotberg, «Nationalism in Central Africa», 248. Фраза принадлежит Банде.
3278
L.W.Bowman, «Politics in Rhodesia» (Cambridge, MA, 1973), 19-20.
Однако первые перспективы Федерации Родезии и Ньясаленда казались светлыми, словно она будет существовать, соответствуя девизу на своем гербе: «Magnum Esse Mereamur» («Заслужим быть великими»). Активно развивалась добыча меди, а табак из родезийской Вирджинии мог конкурировать с американским. Потоком шли инвестиции, финансировалось строительство дорог и амбициозные проекты вроде дамбы у Карибы, которая обеспечила не только дешевое электричество, но и, как выразился Веленски, бетонное обручальное кольцо, соединившее две Родезии. (В действительности «самое крупное созданное человеком озеро в мире» вынудило переселиться тридцать тысяч африканцев на северный берег Замбези, а электростанцию строили на южном берегу, «символизируя главенство интересов Южной Родезии») [3279] .
3279
Roberts, «History of Zambia», 213.
Наблюдался поток белых поселенцев, среди них — экспатрианты из независимой Индии, те, кто приехал из Бенгалии искать своего счастья. Это были «авантюристы и искатели приключений», которые предположительно превратили Умтали в Пунафон-тейн. Пригороды с садами возникли вокруг деловых кварталов Солсбери — федеральной столицы, которую африканцы с севера прозвали «Бамба Зонки» («Забираю Все»). Небоскребы выросли вдоль бульваров Булавайо, отличавшихся спусками и подъемами, которые делали улицы достаточно широкими, чтобы на них мог развернуться фургон с впряженными волами.
Африканцы получили скромную долю растущего богатства, хотя все еще менее одной десятой дохода белых. В надежде создать ручной черный средний класс, Гарфилд Тодд, харизматичный миссионер, который сменил Хаггинса в роли премьер-министра Южной Родезии, даже начал ослаблять разделение по цвету кожи и запреты. После протестов африканцы получили доступ в некоторые гостиницы Солсбери. После пикетирования они получили равное отношение с белыми в магазинах Лусаки — например, у мясников, где белые покупатели бесстыдно отказывались от мяса для своих собак, потому что «оно подходит только для кафров» [3280] . Им разрешили пить европейское пиво и вино (но не крепкие спиртные напитки). Местных жителей официально стали называть «мистер» вместо обычного «этот самый…» [3281] Казалось, появилась реальная надежда на то, что Веленски называл «партнерством между африканцем и его европейским хозяином» [3282] . Первые несколько лет существования Федерация Родезии и Ньясаленда действительно стали «золотым веком участия» [3283] .
3280
Rotberg, «Nationalism in Central Africa», 265.
3281
N.M.Shamuyarira, «Crisis in Rhodesia» (New York, 1966), 33.
3282
Franklin, «Unholy Wedlock», 82.
3283
Т.О.Ranger (ред.), «Aspects of Central African History» (1968), 238.
Золото превратилось в пыль после 1956 г., когда обвалился рынок меди. Многие африканцы потеряли работу, а вместе с ней -и свои дома. По мере того, как упали реальные заработки и поднялась стоимость жизни, увеличилось количество забастовок, беспорядков и волнений. Власти предпринимали срочные меры, проводили массовые аресты. Пока африканские рабочие тратили треть доходов на транспорт, высокая стоимость проезда в автобусах в Солсбери привела к бойкоту и насилию. Молодых женщин, которые проигнорировали бойкот, изнасиловали.