Упал. Очнулся. Папа!

Там были Тамарка и Костик, свои люди, а желание «поговорить» при виде хмурого Воронова тут же пропало.

Я легла к Сонечке на пять минут, а проспала до утра. Уже когда проснулась, не могла отделаться от неясного ощущения, что ночью меня кто-то разглядывал. Но от переживаний и неспокойного сна и не такое привидится. Еще и Сонечка крутилась без конца.

Глава 36

Утром встала пораньше, привела себя в порядок и, как только чайник на плите просвистел, и Воронов на кухню пришел — босиком и в одних штанах. Не знаю, сколько они вчера с Костиком выпили — Тамарка сказала, что закрылись на кухне и никого не пускали, — но выглядел Воронов вполне трезвым, разве что сонным и немного взъерошенным. Налил себе кофе и сел рядом.

— Привет.

Нам оставалось совсем немного времени, прежде чем проснутся дети и все вокруг зашумит, я сделала еще один бутерброд и подсунула ему на тарелке. Сказала, потому что хотелось:

— Спасибо, Андрей, за альбом и карандаши. Соня с ними спала, я не стала забирать. Сегодня она возьмет их в садик и, боюсь, что половину карандашей растеряет.

— Не страшно, ерунда. Я еще куплю.

— И за остальное тоже спасибо.

Как оказалось, Воронов вчера накупил немало продуктов и все самое дорогое. Наверняка, когда оказался в магазине, сказалась привычка покупать только лучшее. Но то, что его день в фитнес-клубе прошел не зря, было ясно.

— Даш?

— Что?

— Перестань.

Он был прав, и я притихла, попивая чай и поглядывая исподтишка то на часы, а то на голую мужскую грудь — впечатляюще-крепкую, надо сказать, на моей по-женски одинокой кухне.

Да и не в кухне дело, а в том «что» Воронов успел во мне разбудить, и что, стоило его увидеть так близко, снова вспыхнуло под кожей горячими фитильками.

Я опустила взгляд и поднесла к губам чашку, поймав себя на том, что открыто пялюсь на мужчину.

— Я ушел из спортклуба вчера, совсем. Мне не подходит такая работа.

— Да? — я отставила чашку на стол и растерянно подняла глаза. Так и знала, что наша с Тамаркой затея провалится! — Ну-у, хорошо.

— Ты не переживай, сегодня мы с Костей съездим кое-куда, а потом я что — нибудь придумаю. У меня есть пара идей, но нужны документы и время.

Что?

— Э-э, я против! Ты еще после падения не отошел! Врач сказала, тебе нужен отдых и домашняя обстановка! Андрей, тебе что, дома плохо?

— Даша?

— Что?

— Это не обсуждается!

Тон Воронова мне был хорошо знаком, и я не рискнула спорить с начальством дальше, пусть даже он находился сейчас в положении моего мужа. Хотя и расстроилась. Конечно, я не могла его держать под замком вечность, но ответственность-то за него лежала на мне! Перед «Сезамом», перед всем коллективом и самое главное, перед Матвеем Ивановичем!

— А чего тогда встал так рано?

— Я Соню сам отведу в садик. Холодно, нечего тебе бегать кругами туда-сюда на каблуках. Ноги отморозишь.

Я открыла рот… и закрыла: а что тут скажешь? Медленно допила чай и буркнула:

— Нормальные у меня сапоги. Лучше бы сам оделся, не лето ведь! Сидишь раздетый, еще заболеешь.

— Замерзла? — на мне были вязаные носки, и Воронов это заметил.

— У Сонечки небольшое одеяло, знаешь ли. Есть немного. Но я вообще-то не о себе.

— Так приходи, согрею. Я не прочь убедиться, что это твоя любовь меня греет.

Сказал и так на меня посмотрел — по-утреннему откровенно и пристально, голубыми глазами из-под упавшей на лоб челки, что щеки тут же вспыхнули. Пришлось быстренько убрать чашку со стола и под стук колотящегося сердца сбежать от этих глаз в детскую, будить детей.

Такое чувство, что я с огнем играю! Не обжечься бы по-настоящему, а то ведь будет больно!

Сонечка только обрадовалась, узнав, что в детский сад ее отвезет «папа». Бросившись одеваться, закомандовала ехать в санках и показала Стёпке язык.

Надо отдать Воронову должное, с детьми он разговаривал спокойно, голоса не повышал, но и не сюсюкал. А с моим сыном и вовсе держался по-мужски и на равных, позволяя тому крутиться возле него юлой и засыпать вопросами. Вот и сейчас, пока я одевала Сонечку, стоял возле Степки и проверял, как тот складывает школьный рюкзак.

— Пап, а если бы у тебя был свой бункер, ты бы вырыл там подземный лаз?

— Нет.

— Почему? Это же прикольно!

— Только, если бы мне пришлось из него выбираться. Но я запомню, что тебя надо научить обращаться с лопатой.

— А если бы за тобой гнались злодеи, ты бы куда лучше спрятался — в пещеру, или залез на дерево?

— На дерево.

— Почему?

— Предпочитаю видеть и знать, что меня окружает. Без фонаря в пещере делать нечего.

— А если бы с фонарем?

— Все равно на дерево. Если только в пещере нет склада батареек.

— Пап, а слоны будут жить в будущем? Когда все люди переселятся на космические корабли?

— Будут.

— А как?

— В скафандрах.

— А как они будут есть траву?..

Стёпка мог заговорить кого-угодно, но пока Андрей с ним вроде бы справлялся, и я, поцеловав детей, убежала на работу.

Шефа тоже в щеку чмокнула. Для достоверности! Но в глаза не смотрела, до сих пор щеки пылали от его предложения.

На работе во время обеда позвонила Лешенко — узнать, как в полиции продвигается расследование. Сержант трубку взял и важно сообщил, что агенты под прикрытием работают не покладая лап. То есть рук! Что теперь им известно имя должностного лица, скрывающегося под кличкой «главарь», и что преступники сейчас не на шутку дезориентированы отсутствием Андрея Игоревича.

— Отлично. Но сколько все это продлится, товарищ сержант? Андрей верит, что его жизнь с нами — реальность, и это ужасно!

— Держитесь, Дарья! Осталось совсем немного и справедливость восторжествует! Мы не должны оставить Куприянову ни шанса завладеть компанией! Сейчас перед преступниками он беспомощен, вы это понимаете? Что будет, если он поверит не вам, а им?!

Понимала ли я? Конечно! Одна Пригожева со своими бесстыжими приставаниями чего стоила! Да попадись ей сейчас Андрей, Людоедочка выпустит когти и не отпустит! А потом — встречай «Сезам» нового генерального директора, Дмитрия Александровича Куприянова…

Тьфу! Да никогда!

Делать нечего. Согласившись подождать еще немного, я распрощалась с Лешенко и ушла с головой в работу. Подписав и рассортировав документы, пробежалась по отделам — с третьего этажа по восьмой. Отчиталась за «мнимые» звонки от Воронова перед его замами и, возвращаясь в приемную, приняла звонок от Тамарки.

— Привет, Томочка! Ну, что там?

— Не знаю, подружка. Костик сказал, они с Андреем еще утром распрощались, но мне кажется муж мне что-то не договаривает. Но ты упадешь, Дашка, узнав, о чем твой благоверный расспрашивал моего!