Упавшее небо II

Докопались. Ну и что отвечать?

— Именно для того, чтобы вас защитить, я потребовал максимальной секретности для этого разговора, — с нажимом произнес президент. — Никто не потащит в лабораторию ни вас, ни ваших детей. И не потащил бы и в случае отсутствия ваши весомых заслуг перед Отечеством.

— Я… пытался разобраться в себе, все же первое образование у меня медицинское, — наконец решил, какую часть информации стоит приоткрыть. — Но никакими сверхъестественными способностями или характеристиками я не обладаю. Ничего, что не могла бы дать физиология человека. То, что я сумел разобраться с проколами Пространства и воспользоваться “дырой” в системе энергопитания октов — это знания, практики работы с собственным сознанием, занятия фехтованием и стечение обстоятельств. Вы ведь это хотели узнать?

Мои собеседники превосходно умели держать себя. Но все же мне удалось заметить тень… облегчения?

— Получается, вы, Александр, столь рьяно бросились строить научную карьеру в государственном секторе, чтобы… получить возможность вернуться к семье в другом мире? — спросил меня главком. — Нет-нет, не стоит оправдываться, достигнуть своих целей за счет укрепления собственной Родины — все бы такими “эгоистами” были. Про Вторжение вы ничего не знали?

Сказать или нет?

— Это довольно глупо, — предупредил я. — В том мире, в лавке комиксов, рядом с “Понями” я увидел первый том рисованной истории “Воины последней надежды”. В котором описывалась некая миссия по спасению Земли… и там были в том числе нарисованы окты, вполне узнаваемо. Вернувшись, в смысле, проснувшись, я не забыл про эту деталь. Ведь если что-то про другой мир можно узнать из нашего, то и наоборот тоже. Я даже пытался найти конкретные подтверждения, что “конец света” грозит именно нашей инварианте, но не нашел. Решил, что он видел другую параллель, похожую на нашу. Как оказалось зря успокоился.

Президент и экс-министр обороны переглянулись.

— Какие-то подробности?

— Повествование показывало небольшой отряд, вооруженный ручным оружием, — начал описывать я. — И им командовали… ммм, лично вы, Владимир Владимирович.

— Еще!!! — очень странная реакция.

— Время года: зима. Место — Дальний Восток. Еще фигурировало замерзшее озеро Эворон… Что?

Вместо ответа начальник штаба включил проектор, выводящий изображение на куполообразный потолок, и только потом начал объяснять:

— Потолок отрезал нас от спутниковой группировки, но пункты наземного визуального контроля за небом пострадали далеко не все. В том числе и потому, что они максимально радио-незаметны, ведь потенциальный противник будет выбивать системы обнаружения первыми… не суть. Главное, компьютерная обработка потоковых данных постепенно выявила, что преграда в небе не столь однородна и не так сильно рассеивает свет, как может показаться. И кое-что через неё “увидеть” можно — пропустив часы наблюдений через статистические фильтры. Вот.

В размытом пятне сложно было что-то разобрать. Разве что гладкость форм намекала на искусственное происхождение, но это-то и та было понятно.

— Этот объект барражирует над участком Северного полушария по одной и той же замкнутой траектории. Большая её часть пролегает над Тихим океаном, в частности, над Японским и Охотскими морями — областями, где мы сейчас полностью ограничены в какой-либо деятельности, — продолжил лекцию старший офицер, выводя отрисовку траектории на проекцию. — Однако часть маршрута проходит как раз над нашими территориями Дальнего Востока. И в зависимости от положения объекта в участке циркуляции немного меняется структура Потолка во всей наблюдаемой нами зоне. То есть с высокой уверенностью можно сказать, что это и есть контроллер Потолка. Или единственный на всю планету, или один из двух. И если его сбить…

— Все энергоснабжение, вся телепортационная сеть вторженцев рухнет, — глядя на нечеткую фотографию, договорил я. Кулаки сами собой сжались.

— До того, как вы сделали запись своего эксперимента, мы прорабатывали как раз подобный сценарий. Много неясных мест и сложных вопросов, несколько месяцев для размещения ракетных комплексов со спецбоеголовками — атомные взрывы слабо воздействуют на Потолок, но все же воздействуют. По итогу, объект должен был упасть в районе Эворона, непонятно, насколько поврежденный и способный вновь подняться и приступить к работе. Возможно, с экипажем. Именно для его захвата требовалась армейская спецгруппа.

— Которую да, я планировал возглавить лично, — вставил президент. — Возможно, удалось бы установить контакт с выжившими вторженцами. Пусть мизерный, микроскопический шанс повернуть дело к миру — но им нельзя было пренебрегать. Понять, что им надо, как-то договорится. Не допустить повторной атаки. Воистину отряд последней надежды…

Маршал поморщился, показывая, насколько ему “нравился” этот план. Главком тем временем продолжил.

— Но после вашего открытия и состоявшегося сейчас разговора, очевидно, план требует пересмотра…

— Мне нужны подробности. Все подробности, — потребовал я, не дожидаясь вопроса о принципиальном согласии. К чему, если все и так ясно? — Штат, полномочия и все такое — по результатам.

А перед этим — еще раз… поговорим. Слишком много недосказанного осталось “за скобками”.

Глава 19 без правок

Мне предоставили в полное распоряжение один из “залов” в нижнем коридоре штаба и дали доступ ко всему, что я затребовал и, сверх того, дали возможность ознакомится с документами, о существовании которых я даже не догадывался. Потребовалось два полных дня, чтобы прочесть и систематизировать в голове новые факты — в жилой блок я возвращался только ночевать и урвать у сна немного времени побыть с дочерью. Зато к концу вторых суток я знал о вторженцах практически все, что смогли выяснить спасенные армией России ученые, а также то, что передали о враге из-за рубежа (в основном, из Китая) по уцелевшим кабелям стратегической связи. И, как это не парадоксально, самые важные сведения к физике Пространства отношения не имели.

Люди. Вот какой главный вывод сделали независимо друг от друга аналитические группы, изучающие октов и в целом весь процесс Вторжения. Нам противостояли люди из другой инварианты. Точнее, в отчетах формулировка звучала как “невероятно близкие ментально к людям гуманоиды*, использующие прямые проколы пространства для атаки нашей планеты”, но это только потому, что о существовании параллельных миров земная наука скорее догадывалась, чем могла с уверенностью сказать “да”. Однако я-то знал про инвариантность нашего мира, и множить сущности, закладываясь на возможную ошибку, мне не требовалось.

Доказательств, что в планетарных масштабах геноциде замарали руки представители не просто нашего вида, но буквально той же научно-технической школы, что доминировала у нас на планете, пока я учился замыкать октов, нашлось множество. Как правильно отметила мой зам по научной части Лена Воробьева, разглядывая пересылаемые мною материалы еще в первые минуты вторжения, корпуса октов собирали аддитивные станки, применяя лишь чуть более совершенную, чем была у нас, тридэ-печать. Более подробные исследования выявили, что эти станки еще и относились к разным сериям, выдавая при работе определенные особенности, а внутри серии одни имели больший износ, чем другие. Нашли даже серийные номера! Их наплавляли прямо в толще корпуса, чередуя толщину волокон как в двухмерном штрих-коде, и считывались они специальным прибором на основе обычного УЗИ-сканера.

[*По особенностям изготовления технологичных предметов, даже если их робот делает, действительно можно понять, кто их проектировал. Например, если очень грубо, Бостон Динамикс вместо робота-собаки обязательно сделала бы робота-муравья, будь мы разумным видом насекомых, а не млекопитающих. Таких моментов и нюансов на самом деле масса, и разбираются в них, например, антропологи, исследующие древних людей. По кусочку наконечника копья они восстанавливают информацию о размахе плеч, длине пальцев охотника, форме его стопы и прочем, прочем, прочем.]