Упование «язычников»: Бог Валаама, Иоафора, Альве
Шрифт:
У кетов: уровень второй – Хоседем, обитающая на скале посреди воды. Книга Бытия: день второй – сотворение воды и тверди. («И сказал Бог: да будет твердь посреди воды и да отделяет она воду от воды.» Быт. 1:6.)
У кетов: уровень третий – Бальне (Черемуховый Жезл), Белеген, Торет – покровители растительного царства, обитателей лесов и вод. Книга Бытия: день третий – сотворение растительного мира, моря и суши.
У кетов: уровень четвертый – планеты и звезды [29]. Книга Бытия: день четвертый – сотворение солнца, луны и звезд.
У кетов: уровень пятый – духи родов различных зверей и птиц, с такими духами различных родов живого и по сей день общаются кетские шаманы. Книга Бытия: день пятый – сотворение животного
У кетов: уровень шестой – связи и отношения человека: с другими людьми, с миром, с животными и растениями. Книга Бытия: день шестой – сотворение человека и поставление его владыкой над остальным творением. («Да владычествуют они [люди] над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею.» Быт. 1:26.)
И далее книга Бытия говорит о Покое Господа в седьмой день, в который Он «почил от всех дел Своих» (Быт. 2:3). А кетская Традиция учит, что у человека семь «душ», причем если шесть из них соотносятся с шестью уровнями Бытия, то седьмая – независима, самоосновна, проста, вечна и пребывает в совершенном Покое. Фактически, то, что на шестом уровне Бытия видится как наиболее тонкая, самая сокровенная «душа» человека – то, на первом уровне, предстает как Дох Еся.
В седьмой главе книги Бытия описывается Потоп, гибель всего живого, спасение немногих в ковчеге. Кетская же Традиция сохранила память про ряд Потопов. «Землю споласкивало», но каждый раз некоторые люди и звери спасались на своеобразном ковчеге – плавучих торфяных островах.
Далее. Главные атрибуты Бога в Моисеевом пятикнижии – гора и огонь. Точно также, центральные метафоры мистического Предания остяков – гора Еся и огонь Еся. Под первой разумеется туча. Под второй – северное сияние. То есть метафоры эти у кетов небесные по происхождению. Они естественно вдохновляются образом Всевышнего, Которого символическое имя есть – Небо, потому что именно небо находится «всего выше».
Но наиболее поразительное совпадение связано с понятийным именем Бога. С Именованием, которое передает суть воззрения веры. С тем Именем, которое Моисей не знал до своего ученичества у мадиамского волхва. [30] Как передает книга Исхода: «И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им? Бог сказал Моисею: Я есмь Тот, Кто Есть (Сущий).» (Исход, 3:13—14)
Есь. Сущий… Это первокоренное Имя Всевышнего произнесет Его Сын, единосущный Отцу. Вот как об этом повествует Новый Завет. «Иуда, взяв отряд воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и с оружием. Иисус же, зная все, что с Ним будет, вышел и сказал им: кого ищите? Ему отвечали: Иисуса Назорея. Иисус говорит им: Я Есмь… И когда сказал им „Я Есмь“ – они отступили назад и пали на землю.» (Евангелие от Иоанна, 18:3-6.) Пришедшие схватить Его пали перед Ним ниц, потому что Он употребил в качестве ответа им Священную Формулу.
…Если бы мы именовали Отца не переводным иноземным именем Иегова (Сущий), а исконным православным понятным именем Есь – так ли бы легко было внушать нам на протяжение целых семи десятилетий, будто бы Бога – нет?
В книгах Моисея упомянут и Дух, но лишь раз. Двенадцать низших божеств не упоминаются вовсе, они замещены двенадцатью патриархами-прародителями. Однако долгое время даже и патриархи все-таки воспринимались простыми евреями как астральные Силы: каждое из «колен» изображало на своем знамени символ одного из двенадцати зодиакальных созвездий. [31]
Но есть одно важнейшее положение в Традиции остяков, которому не найти вообще никакого соответствия в пятикнижии Моисеевом. Это – ведение о Триединстве Бога. Огромное большинство эзотерических учений мира содержит знание Троицы,
хотя бы в той или иной степени проникая в эту первоосновную Тайну Бога. (Это отражают уже самые Имена: Трискаль, Триглав, Троян, Стрибог, Тримурти… И даже Инти – бог инков – был «Три-в-Одном».) Но не таково было учение Моисеево. Почему?Причина может и не лежать в плоскости богословия. Моисей учил, вдохновляя евреев на восстание и исход из Египта. Чтобы вдохновить на такое – требовалось исповедание, которое бы контрастировало с богомировоззрением египтян.
А ведь Посвященные пирамид хранили в узком кругу ведение о Триединстве Бога. Их посвящение восходило к атлантам. То есть они имели, пусть и в своеобразном истолковании, гиперборейскую мудрость. Египетские жрецы не только передавали ее посвящаемым, но и приоткрывали народу. Осторожно, однако образно и наглядно. Это выражалось в том, что египтянами почитались, по преимуществу, именно триады богов. [32] Всюду на земле фараона скульптурные изображения триад украшали храмы.
Для этого наиболее наглядно подаваемого момента египетского исповедания Моисею была желательна некая противоположность. Чтобы увлечь народ в пустыню, где многие потом жалели о днях в Египте (Исход, 16:2-3), необходимо было этому народу внушить, будто египтяне не правы в чем-то главном. Знанию о Три-Единой природе Божества было противопоставлено просто утверждение «единичности» Бога. Так народ Моисея оказался среди немногих, которые утратили ведение о Триединстве. И это стало отправной точкой все большего обособления зарождающегося иудаизма от многотысячелетний – уже и в те времена – ведической Традиции Древних.
Последовательность передачи
Параллели между учением остяков и Библией очевидны и, несомненно, значимы. Такая серия случайных совпадений невероятна. Однако, может быть, имела место обратная последовательность передачи Знания? Не могло ли случиться так, что остяки постепенно переняли ведение о Триедином Боге, а также и библейскую космогонию, от официальной православной Церкви?
Три рода фактов показывают: источник богословских познаний остяков не мог быть библейским.
Первое. Их богомировоззрение содержит и такие догматы, которые отсутствуют в официальной версии христианства. Причем эти самобытные догматы не синкретичны. Они составляют с остальными положениями учения понятийно-неразрывную нить.
Так, остяки верят в реинкарнацию. Северное учение о перевоплощениях отличается от восточного: в нем обнаруживается выраженная понятийная связность с учением о Триединстве Бога. Есь, Дох Еся, Сын Еся и уровни Бытия (миры) – это всё, согласно пониманию остяков, как бы неслиянные способы видеть нераздельное Целое. Умирание в одном мире есть рождение в другом. Более того, северное понимание реинкарнации идет дальше. Посвященные остяков утверждают: хотя по видимости воплощения и миры разделены во времени и пространстве – по истине все это есть миры Доха и воплощения Доха. Все сущее сопряжено в некое абсолютное Целое через Дох, исходящий из Еся и в Еся же возвращающийся.
У драмы реинкарнаций один Герой. [33] И у нее существует апофеоз. Кульминирующее Воплощение, которому открывается всё ведение этого Целого в изначальной Полноте. Это кульминирующее Воплощение – Сын Еся. Им осуществляется спасение мира: преодолевается иллюзия дробности, порождавшая отчаяние и страх смерти. Сын Еся возвращает отпавший мир Отцу, и возвращает ведение Отца – миру.
Подобные воззрения разделялись христианами первых веков, но были исключены из официального исповедания решениями Вселенских Соборов. Учение остяков, таким образом, напоминает не позднюю византийскую версию христианства, а, скорее, вероисповедание греческих раннехристианских общин. Или, еще более, – богомировоззрение египетских коптов, христиан-гностиков. [34] Поэтому о заимствовании времен XIV—XVIII вв. не может идти и речи.