Упражнения в третьем способе

В казарме темно, лишь ночное освещение у двери. Ладно, думаю, посчитаем. Петя считает, я считаю. Закончили, я и называю цифру на одного меньшую. Считаем по новой, тут ППС сам сбился. Мне-то что, ночь длинная. Минут двадцать попересчитывали, тут я и говорю, мол, вроде Козлова нет на месте. Стали Козла персонально искать, не будя личного состава (я Чебурашке койку его не показывал) и нашли наконец. Словом, зам от меня где-то через час ушел весь арифметикой этой измордованный.

Козлова, стартовой батареи бойца-водителя и гармониста того самого, я тогда неспроста назвал. Недели за три до этого, в выходной как раз, пропал он у меня. На поверке был, а после я его не видел что-то. И в койке нет. А тут комбат зашел, он был ответственным.

–  Так и так, - докладываю, - ищу Козла. Остальные в наличии.

Владимир Владимирыч сразу взбодрился.

–  Вот, - говорит, - ППС меня, весной еще, по такому же делу поднимал ночью, сейчас я ему тоже подъем организую.

Посоветуюсь с политорганом, куда это его кореш мог деться.

–  Петр Сергеич!
– звонит заму, - тут у нас Козлова на месте нет. Вы не знаете, куда он обычно на блдки ходит?

–  Э-ме-е… В "Мо-олот", наве-е-рное.

Ага, ну конечно. Хоть бы за окно глянул. Мокро все кругом, чтобы по восемь верст в самоход бегать..

–  Петр Сергеевич, уж вы зайдите сюда. Вдруг дело серьезное?

И пришлось ППСу из теплой постели вылезать и в казарму шлепать. К тому времени я Козла уже нашел. В автопарке, в кабине спящего. Он после отбоя постираться хотел и пошел в парк за подменкой. Тут дождичек небольшой, воин в кабине и прилег. Всех и дел-то, но ППС по ночному воздуху сотню метров прогулялся. Между прочим, замечу - не всегда так легко, как в тот раз с Козлом, кончалось.

Теперь самое место о комбате рассказать. Когда я с расформированного "Певуна" на "Планшет" перебираться готовился,

Гордеич, мой прежний, уже оформлявший пенсию комбат сказал:

–  К хорошему ты, парень, командиру попадаешь. К золотому мужику. Вот только невезун ему…

И рассказал чуток. Комбат, из Одинцова нашего подмосковного родом, горьковское училище закончил по С-25. ("Двадцать пятая", первая в стране зенитно-ракетная система, под руководством Берии-юниора созданная, исключительно в ближнем Подмосковье размещалась. Это для нее кольцевые дороги -"бетонки" те самые созданы.) Служит Володя лейтенантом под Москвой, все нормально, но следующего звания ему что-то не дают. Все его однокашники старшего получили, а он нет.

Целый год один ответ - представление ушло. И стал тогда

Владим-Владимыч скандалить и демонстрации устраивать (не могу себе его в этом качестве представить, прямо скажу). Кончилось тем, что звание дали, но подале от Москвы отодвинули. На развертываемые в ту пору 75-ки. А потом, сколько ВВ рапортов не писал с просьбой о разрешении в академию поступить, зарубали их. Много от этого армия потеряла, на мой взгляд.

К ВВ даже прозвища не липли. Он сам ими награждал и очень метко.

Исключительно на своем месте был человек и на гораздо более высоких местах таким бы стал. Владимир Владимирович руководил своим делом

… как-то, даже слово подходящее трудно подобрать… Ну, вроде, как

Лужков Москвой, даже лучше. Сочно руководил, что ли. Весело как-то.

И умно. И без дури. И так, что не выполнить было невозможно, потому что что-то за этим чувствовалось такое… Комбат в условиях неполной информации мгновенно выдавал решение, которое потом оказывалось одним из лучших возможных. Даже диву приходилось даваться, как и когда он все "боковые" обстоятельства прокрутил. Это понимали все - и солдаты и офицеры. И начальство. Роман Семеныч, скажем, ВВ ставил всегда на клетку, по крайней мере, впереди аншефа.

О дивизионе ВВ знал все. Он мог сработать за любого и на любой матчасти. Включая СРЦ, стартовую и ПТОР. А уж про станцию наведения и говорить нечего. Когда предшественники мои в запас уволились, я поначалу в затрудненном был положении. И вот, если что-то не так, то не успеешь еще ситуацию осмыслить, как по громкой уже слышно, типа:

–  Профессор! Найди сопротивление R 18 в блоке. Выдвини блок.

Оно слева на верхней панели. Нашел? Крути влево! Стоп! Обратно крути! Та-ак, так… Стоп! Порядок!

Иные его приказания впору было в кондуит заносить. Что я и иногда и делал в той, недавно найденной при расчистке книжного шкафа тетради, которая и подвигла меня на сии воспоминания.

–  Так, быстро навести порядок! Чтобы где что ВАЛЯЕТСЯ, на том же самом месте но ЛЕЖАЛО!

Или рассуждения.

–  Не успеваем, товарищ майор!

–  Шире шагать надо, будете успевать. Вон страна - идет к коммунизму семимильными шагами, потому ей и некуда торопиться.

И еще.

–  Вот вы, ребята, порой обижаетесь на меня, что я вас вон то заставляю сделать или вот это прибрать… А потом сделаете, привыкнете, что лучше стало и сами удивляться начнете - и как, мол, мы раньше в этом дерьме жили?

–  Чтобы не было нарушений дисциплины, не надо создавать обстановку для этих нарушений!

Людей комбат считал необходимым занять. Но занять так, чтобы те сами полезность своей занятости чувствовали. Что не дурью занимаются. Хоть и не всегда такое получалось. Раз (летом дело было, погода - во!) спрашивает меня:

–  Чем у тебя сейчас оператор занимается?

–  У кабины приборкой. Остальное все в порядке.

–  Я видел, он уже все закончил и сидит. Давай, займи воина до обеда.

Займи, так займу. Зову бойца.

–  Владимир Васильевич!
– я воинов или по фамилии звал, согласно уставу или по имени-отчеству. Уменьшительным никогда.

–  А знаешь ли ты, сколько у нас отверстий в антенне узкого луча?

–  Никак нет, товарищ лейтенант!

–  Ну, вот и я не знаю. Полезли, посчитаем.

Задрали антенны на угол 90, залезли в зеркала. Они по два с лишним метра диаметром, отверстия миллиметров по 10. Насверлены равномерно, но внутри секторов хаотически, согласно высшей антенной мудрости.

Стали считать. Воин в азимутальной, я в угломестной. Потом поменялись, пересчитали. Дырок энтих где-то было за 3800 в каждой.

Сбились, конечно. Тогда я оператора за мелом послал, чтобы посчитанным отметку делать. До обеда упражнялись, но пересчитали.

Комбат потом спрашивает.

–  Занял бойца?

–  Так точно! Считали отверстия в антеннах узкого луча!

–  Молодец! А говорил - все сделано… Ну и сколько получилось?

–  … в азимутальной и… в угломестной.

–  Надо записать. Наверняка никто не знает, а я теперь буду!

Если случалась серьезная неисправность, комбат вызывал всех спецов. Вне зависимости от того, на чьей системе сбой. "Один присоветует одно, другой другое…" Что-то типа мозгового штурма. Да и системы взаимоувязаны, часто одну без другой и не проверишь. Но иногда и по бесполезному люди сидели. Вот такой был у ВВ стиль работы. Работали мы как-то на станции из НЗ. Как раз в начале моей на "Планшете" службы, только-только ребята уволились. И вот, после примерно 15 минут готовности, вылетела у меня плоскость. Не помню уже, угла или азимута. Передатчик начало выбивать. Летят предохранители и только. К передатчику так легко не подступишься, в работе всего не померяешь. Там 35 киловольт напруги в шкафах бушуют.