Ураган Уайетта

Костон выглядел разочарованным. Уайетт сказал:

– А знаете, сейчас погода – как раз для урагана. Эта тишина и жара неестественны. Что-то остановило отток воздуха с юго-востока, и я полагаю, это Мейбл. – Он кивнул в сторону моря. – Он там, за горизонтом. Я не могу ничем доказать, что он движется сюда, но это, безусловно, так.

– Там внизу есть барометр. Может, взглянуть на него? – с некоторой надеждой в голосе предложил Костон.

– Я взгляну, – сказал Уайетт. – Но думаю, это вряд ли что-нибудь даст.

Они спустились вниз, в суматоху армейского штаба, и Костон показал Уайетту барометр, висевший на стене в кабинете метрдотеля.

– Господи Боже мой! Барометр Торичелли! Это же музейная редкость. – Он прикоснулся к нему рукой. – Ему никак не меньше ста лет. – Вглядевшись в него внимательнее, он поправился. – Нет, чуть меньше. Вот: Адамеус Копенганс – Амстердам – 1872.

– Ну, а им можно пользоваться? – спросил Костон.

– Это, знаете ли, все равно, что предложить физику топор для расщепления атома. – Он постучал по стеклу рукой. – Эта штука сообщает нам о том, что происходит сейчас, а это не так важно. Важно знать, что произошло за последние двадцать четыре часа. Я бы сейчас дорого дал за анероид с барографом и с данными за последние три дня.

– Значит, этот бесполезен?

– Боюсь, что да. К тому же его показания, думаю, не точны. Не представляю себе, чтобы кто-нибудь здесь следил за ним, корректировал его, учитывая температуру, влажность.

Голос Костона звучал иронически.

– Беда с вами, учеными, состоит в том, что вы усовершенствовали ваши приборы до такой степени, что теперь не можете без них обойтись. Что же вы делали раньше без спутников и электронных устройств?

– Полагались на опыт и инстинкт, – спокойно парировал Уайетт, – что я сейчас и делаю. Если бы вы имели дело со столькими ураганами, со сколькими я, то у вас возникло бы шестое чувство, которое без всяких приборов подсказало бы вам, как поведет себя тот или иной ураган. Глас опыта, я бы сказал.

– Я-то вам верю, – протянул Костон задумчиво. – Но вопрос в том, сможем ли мы убедить Фавеля?

– Меня волнует и другое. Что предпримет Фавель если мы его убедим. Он между двух огней.

– Давайте посмотрим, закончилось ли совещание, – сказал Костон. – Как журналисту, мне интересно знать, что он делает. – Он провел рукой по лбу. – Да, вы правы, погода какая-то необычная.

Фавель еще не освободился, и они ждали в фойе, наблюдая, как между залом ресторана, где проходило совещание, и входом в отель постоянно курсировали вестовые. Наконец, из зала вышел Фуллер и позвал их.

– Вы следующие, – сказал он. – И постарайтесь побыстрее. – Он посмотрел на Уайетта своими чистыми голубыми глазами. – Лично я думаю, что это потеря времени. Здесь не бывает ураганов.

– Серрюрье говорил мне то же самое и почти теми же словами, – сказал Уайетт. – Он тоже не метеоролог, знаете ли.

Фуллер хмыкнул.

– Ладно, входите. Поговорим, и дело с концом.

Он проводил их в обеденный зал. Посередине его на столах, составленных вместе, были разложены карты, в дальнем углу стояла группа людей, тихо переговаривавшихся между собой. Сцена чем-то напомнила Уайетту совещание у Серрюрье, проходившее в богато орнаментированном зале дворца. Но были отличия: не было видно золотых галунов, не было атмосферы истерии.

Костон тронул Уайетта за локоть.

– Вон Мэннинг, – сказал он, указывая на высокого белого человека. – А рядом с ним Фавель.

Фавель оказался худым жилистым человеком ниже среднего роста. Кожа его была светлее, чем у обыкновенного жителя Сан-Фернандеса, а глаза были неожиданно пронзительно голубыми, нечто совершенно необычное для представителя негроидной расы. Он был одет в простую полевую форму цвета хаки, открытый ворот рубашки обнажал колонну сильной жилистой шеи. Когда он повернулся, чтобы, приветствовать Уайетта, сеть морщинок вокруг глаз пришла в движение, и на его лице появилась улыбка.

– А, мистер Уайетт, – сказал он. – А я ищу вас. Я хочу знать, что вы собираетесь мне сообщить, и, судя по словам мистера Костона, боюсь, что это мне не понравится. – Его английский язык был правильным и лишенным акцента.

– На нас идет ураган, – выпалил Уайетт без всяких околичностей.

Выражение лица Фавеля не изменилось. Он продолжал смотреть на Уайетта с легкой улыбкой.

– Да ну! – сказал он иронично.

Высокий человек, Мэннинг, подал свой голос:

– Это слишком смелое утверждение, мистер Уайетт. Здесь не было ураганов с 1910 года.

– Я уже устал от этих слов, – сказал Уайетт с досадой. – Что, в цифре 1910 есть что-то магическое? И не следует ли нам ожидать следующего урагана в 2010 году?

Фавель сказал примирительным тоном:

– Если не в 2010 году, то когда все же нам его ожидать?

– В течение двадцати четырех часов, – объявил Уайетт, – не больше.

Мэннинг презрительно-насмешливо присвистнул, но Фавель поднял руку.

– Чарльз, я знаю, что ты не любишь помех в разгар войны, но давай все же выслушаем мистера Уайетта. От этого может сильно зависеть весь план наших дальнейших действий. – Он облокотился на стол и ткнул свой коричневый палец в сторону Уайетта. – Давайте вашу информацию.

Уайетт глубоко вздохнул. Он чувствовал себя обязанным убедить этого худого черного человека, в глазах которого неожиданно появился теперь холодный металлический блеск.

– Ураган был замечен пять дней тому назад одним из метеорологических спутников. Спустя сутки я отправился на встречу с ним на специально оборудованном самолете и обнаружил, что этот ураган чрезвычайно опасен, один из самых опасных из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться. Я держал его под контролем, пока мне не пришлось покинуть базу, и до тех пор он шел по расчетному курсу. Но потом я не имел возможности следить за ним.

– Этот расчетный курс, задевает он Сан-Фернандес? – спросил Фавель.

– Нет, – сказал Уайетт. – Но ураганы часто совершенно непредсказуемо меняют траекторию.

– Вы сообщили об этом командующему Бруксу? – спросил Мэннинг резким тоном.

– Да.

– Но он, кажется, не купился на вашу информацию. Он продолжает спокойно сидеть на мысе Саррат, вон там, за заливом.

Уайетт сказал, аккуратно подбирая слова:

– Командующий Брукс не вполне волен в своих решениях. Он должен принимать во внимание много разных обстоятельств, к примеру, войну, которую вы ведете. Он принимает на себя оправданный риск.

Фавель кивнул.

– Это верно. Я его понимаю. В такое время покидать базу нежелательно. – Он хитро улыбнулся. – Да я в и не хотел, чтобы он это сделал.

– Это не имеет значения, – опять вмешался Мэннинг. – Если в он был уверен, как, видимо, уверен мистер Уайетт, в том, что ураган приближается, он бы безусловно эвакуировал базу.

Фавель подался вперед.

– Вы абсолютно уверены в этом, мистер Уайетт?

– Да.

– Даже несмотря на то, что вы сейчас не имеете возможности свериться со своими приборами?