Ураганы судьбы

– Я надеялась, что в этом году наш Совет не будет омрачён такими мелкими осложнениями, рав-но как я сильно надеялась прийти сюда с мыслями, направленными исключительно на благо всей Внутренней Сферы в целом. Из-за того, что мой брат поднял против меня оружие, эта надежда осталась неосуществлённой.

– Тем не менее, именно к нему вы можете мне помочь обратиться. Мир приносит благо всем, что каждый из нас так хорошо помнит с тех нескольких золотых лет после завершения вторжения кланов. Мир, который пришёл к такому неожиданному и шокирующему концу, когда мой брат, Артур, был убит. Виктор с тех пор обвинил меня во многих вещах, но на самом деле эти фальшивые обвинения были ничем иным, как попыткой удержать меня от движения в сторону мира. – Она тяжело сглотнула, как будто память об Артуре всё ещё причиняла ей боль.

– Мой брат – воин, и это не страшно. Нам нужны воины, когда угрожает враг. Однако создавать врага, когда его не существует, не только глупо, это опасно для нас всех. Это мы также наблюдали в ходе аннексии Синдикатом региона Пальца Льва и злополучной военной операции герцога Робинсона против Дома Курита. – Она уважительно кивнула Теодору Курита, признавая несправедливость и де-лая для него более трудным использовать данный инцидент против неё позже.

Чего он может даже и не попытаться, принимая во внимание распределение оставшихся голосов и тщетность противления ей теперь.

– Поэтому я прошу вас о помощи, – сказала она, – хотя не солдатами и не боевой техникой. Я бы предпочла, чтобы ничьи жизни больше не подвергались опасности. Я прошу вас подумать о том, в ка-ком виде мы хотим, чтобы Внутренняя Сфера, Периферия, и, да, даже кланы, видели нашу новую Звёздную Лигу. Я прошу вас поддержать меня в качестве Первого Лорда. Не ради военной мощи, от которой мой брат однажды отказался, – в этом, я считаю, он был превосходен, даже если в конечном итоге и ошибался. Я прошу политического мандата, который надеюсь использовать, чтобы усадить Виктора за стол переговоров, положить конец его обидам справедливым путём и возвратить мир и про-цветание всем нам.

Она изобразила вздох облегчения и вытянула руки по направлению к аудитории, скромно смотря вниз.

– Я прошу вас всех помнить, что то, чего я всегда добивалась, – лучшее для всех нас. Мир.

Тишина последовала за её обращением, и она ждала уже слишком долго, пока встал принц-регент Свободной Республики Расальхаг. Кристиан Мансдоттир приветствовал её сжатой ладонью, прижатой к груди.

– Я поддержу Катрину Штайнер-Дэвион и прошу, чтобы мы поставили её кандидатуру на офи-циальное голосование, – сказал он.

Победа. Катрина взглянула на Теодора, увидела выражение фиаско, пробежавшее по его лицу. Она также услышала гул голосов на галёрке, и подумала, как её брат воспримет поворот общественного мнения против него. Единственное, что она не приняла во внимание, это то, что галёрка была не за неё, а за него.

– Возражение по процедуре, – выкрикнул Виктор.

Самодовольное выражение Катрины поблекло, когда она посмотрела за столы, на галёрку. Она увидела, что её брат горделиво продвигался вперёд короткими, уверенными шагами. Слишком поздно, уверяла она себя. Процедура голосования была начата. Виктор ничего не мог сделать.

Не на этот раз.

22

Королевский Дворец,

Дормут, Марик,

Содружество Марик, Лига Свободных Миров,

14 ноября 3064 г.

Виктор остановился на почтительной дистанции от восьмиугольника столов, вызывающе глядя на Катерину, которая определённо не собиралась уступать кафедру без боя. Её уверенность ослабла лишь на мгновение, искра сомнения исчезла так же быстро, как и появилась. Её ледяные голубые глаза смотрели сейчас сквозь него взглядом василиска . Затем его сестра, как ни странно, улыбнулась. Уверенно. Надменно. Катерина на самом деле думала, что на этот раз обладала победным раскладом. Виктор знал, что она действительно могла им обладать.

Но не рассчитывала, что он планировал раздать ей следующую карту снизу колоды.

– Я бы хотел обратиться к Совету, – сказал он, поворачиваясь к Теодору Курита. Первый Лорд нахмурился, разрываясь между протоколом и возможностью ухватиться за спасительную соломинку, предлагаемую Виктором.

– Первый Лорд, перед нами стоит голосование, которое никоим образом не касается этого чело-века, – отрезала Катерина до того, как Теодор успел заговорить. – Его присутствие на галёрке было приемлемо в интересах построения отношений для будущих переговоров, но его вмешательство сюда, сейчас, выставляет на посмешище нашу деятельность.

– Вопрос нарушения процедуры может быть поднят в любое время, чтобы опровергнуть невер-ные факты, – сказал Виктор.

– Не внешней стороной, – возразила Катерина. – Голосование за Первого Лорда – это внут-реннее дело Совета. У тебя здесь нет положения, Виктор.

– У меня есть поручитель.

– Кто? – Катерина бросила ледяной взгляд на Курита. – Теодор? Вряд ли объективно, принимая во внимание ваши прошлые отношения и, как это сказать, личные связи?

Она улыбнулась с фальшивой сердечностью завуалированному упоминанию Оми.

– Если мы позволим тебе врываться к нам сейчас, что удержит любого из нас от выставления собственных процессий свидетелей и от превращения этого совета в зал суда?

Виктор улыбнулся и наградил её взглядом, полным жалости.

– У нас будет время в зале суда достаточно скоро, Катерина. Я обещаю тебе это. Но в данном случае ты не можешь приводить в качестве довода конфликт интересов. Первый Лорд Курита не мой поручитель.

Это заставило её замереть. Она очевидно даже не рассматривала возможности, что Виктор прие-хал на конференцию по чьей-либо ещё протекции, кроме Теодора.

– Тогда кто он? – спросила она.

Томас Марик поднялся.

– Я, Катрина. Я обещал Виктору свою поддержку, если ему придётся встать на защиту своих действий. – Он посмотрел на Теодора.

– И это обещание всё ещё действительно, – сказал он.

Теодор кивнул со своего места.

– Совет выслушает Виктора Штайнера-Дэвиона.

Катерина вцепилась в кафедру, пока Виктор прокладывал себе путь вокруг столов, как будто физического обладания трибуной было бы достаточно, чтобы не дать ему говорить. Он проигнорировал пытливый взгляд Гэвина Доу, и не мог не пожелать, чтобы здесь был Анастасий Фохт.

Его сестра наконец-то уступила кафедру, когда он был всего лишь в трёх шагах, но сначала вста-ла непосредственно на его пути, задерживая его на минуту.

– Чего ты, думаешь, сможешь добиться здесь, Виктор? – спросила он резким шёпотом. – Что ты надеешься доказать?

– Мне ничего не нужно доказывать, – невозмутимо ответил он. – Вреда от обвинений достаточ-но. Болезненный урок, который я усвоил от тебя, насколько помнится.

– Ты не знаешь, что такое боль. – С высоты своего большего роста она смотрела на него, не скрывая презрения. – Но, думаю, узнаешь.