Уральские стихи
Шрифт:
Залив полоской голубой
И виноградник над заливом
Припоминаются… Сюда
Водили нас, детей, бывало.
Не позабыть мне никогда
Прохлады винного подвала,
Восторженного шепотка,
Бутылки, пахнущей землею,
Не позабыть никак глотка —
Наперстка, выпитого мною.
Любой бутылкой дорожил,
А с нами выпить захотел
И хмелем голову вскружил.
То солнца южного настой,
То виноградный терпкий сок,
Такой пьянящий и густой,
Лучом стреляющий в висок.
Я по тропам бродил скалистым,
Не уставая бормотал,
Ловил мелодию… Горнистом
Я с той поры в отряде стал.
И победителем счастливым
Трубил я, стоя на скале,
Трубил в вечерней полумгле,
И мне казалось, над заливом,
Над морем руку я простер.
За мною лагерный костер,
И флаг над ним... Легко и верно
Я ноты брал, — особый дар!
С тех пор победный звук фанфар
И полюбился мне, наверно.
Потом с любимой здесь бывал
(Десяток лет — немалый срок).
Цветное платье раздувал
Морской весенний ветерок
И звал, заманивая нас,
По золотым следам светил,
Я точно помню: в первый раз
Тогда я сердце ощутил.
Гляжу я девушке в лицо
И, помню, так ей говорю:
«И этих гор полукольцо,
И море — все тебе дарю!
Прими, прошу, из добрых рук,
Прими по праву, навсегда!»
Сквозь шум прибоя трубный звук
Опять услышал я тогда.
Она взглянула: как понять ей?
Серьезно я или шучу?
А я схватил ее в объятья:
Кружу, целую и молчу.
А через год мы вместе жили,
Теснились в комнатке одной.
Где наши книги мы сложили
Между кроватью и стеной
И где я мог раскинуть руки
Легко от двери до окна.
Мы никогда не знали скуки,
Мы дружно жили, но жена
Напоминала очень часто:
«А помнишь,
ты мне говорил.Что целый мир мне подарил? —
И улыбалась: — Как ты хвастал!»
Я отвечал ей: «Погоди!»
И для победы ставил сроки
И то, что было лишь в намеке,
Свершенным видел впереди.
Какой бы ни была работа,
Я о себе не мог молчать
И стал с годами замечать,
Что мне похвастаться охота.
Да, черт возьми, жена права,
Но дело, видимо, простое:
Еще кружится голова
От виноградного настоя.
Ночами думая, курил,
Сомненья всякие гоня,
И сам с собою говорил,
Что все отлично у меня,
Что я других сильней и выше,
Лишь пожелаю — и смогу.
Я всякий раз фанфары слышал,
Как в детстве — там, на берегу, —
Хотя жена, порой с упреком,
С усмешкой дружеской порой,
Мне говорила: «Как высоко
Ни залетаешь, мой герой,
Не признает тебя столица»…
Я злобу сдерживал с трудом,
Потом решил: не буду злиться,
Потом задумался, потом
Впервые в жизни захотелось
Взглянуть трезвее на себя.
Но без иронии, любя.
И понял я, что это смелость —
С самим собой затеять спор
И устремиться к новой цели
И делать дело с этих пор
Без грома музыки, без хмеля.
И в полуночной тишине
Едва не крикнул я: — Ура,
Приходит мужество ко мне!
Давно пора, давно пора!
В нем — трезвость, строгость, глубина,
Высоких замыслов порог.
«А юность?» -—спросите. Она
Прекрасна. Но всему свой срок.
«А детство? — спросите. — Оно
Забудется?» Нет, не могу
Забыть, что было так давно
На черноморском берегу:
Ракушки, галька, птичий гам,
Прибрежный крепкий ветерок…
Но жить и чувствовать, как там, —
Уже нельзя. Всему свой срок.
И хмель тех отдаленных лет,
И музыка тех давних дней —