Уравнение с тремя неизвестными

– Нет, что ты. Невские не разводились. Они бы никогда не развелись. Володя Нину так любил, ты себе представить не можешь. Только что на руках не носил. Они были очень гармоничной парой. Дружные, спокойные, всегда вместе. Когда эта беда случилась, мы думали, что Нина руки на себя наложит с горя, а она ничего, выстояла. Ради Никиты, конечно. Сына же не оставишь.

– Беда?

– Володя погиб. Точнее, его убили. Специально сбили машиной, да еще потом и переехали два раза. Осенью будет четыре года, как это случилось.

– Ужас какой… – поразилась Лена. – А кто убил? За что?

– Да кто же знает? – вздохнула Татьяна. – Так и не нашли его, убийцу. У Володи свой шиномонтаж был. Он иногда сам подрабатывал, когда кто-то из мастеров заболевал или в запой уходил. Вот в тот вечер он и возвращался с вечерней смены. Уже одиннадцать часов было. Осень, темно, да еще дождь накрапывал. В общем, свидетелей не нашлось. И камер видеонаблюдения тоже. Следствие вынесло вердикт, что это несчастный случай. Хотя если бы нечаянно наехали, то, наверное, не стали бы еще дважды тело переезжать. Ну ладно, с места аварии скрыться, помощь не оказать. Струсил водитель, уехал. Всяко бывает. Но он назад сдал, а потом снова вперед – и только после этого уехал. Зачем бы было так рисковать, если не для того, чтобы гарантированно убить? До смерти.

– Может, от шока, – предположила Лена, – хотя, конечно, это довольно странно выглядит.

– Так Ниночка осталась одна. Она результатами следствия не очень интересовалась. Сказала, что Володю это не вернет, а накажут этого негодяя или нет, ей неважно.

После этого разговора Лена смотрела на Невскую с жалостью. Как же много пришлось перенести этой молодой женщине! Да еще и сына одной поднимать. Интересно, кем она работает? Ответ на этот вопрос она получила у самой Нины. Та оказалась учителем физики, работала в школе и еще занималась репетиторством. Деньги всегда нужны, вот и моталась Нина после занятий в школе по частным урокам. Уставала, зато на жизнь хватало.

Спать разошлись вполне довольные друг другом. Всю ночь Лене снилась девочка с портрета, увиденного в магазине. Там, в своем сне, Лена брела по густой, тенистой липовой аллее, которая выводила ее в сосновый бор, стоящий на берегу реки. Она даже запах чувствовала отчетливо. Сначала ноздри щекотал легкий свежий аромат зелени, ненавязчивый и нежный, наполненный насыщенными и пьянящими медовыми оттенками, а затем он сменялся горьким и острым ароматом сосновой хвои.

Вдыхая полной грудью этот волшебный запах, Лена очутилась на высоком берегу реки, где прямо на сосновой хвое сидела девочка с портрета, одетая в легкое муслиновое платье, нежно-голубое, под цвет ее глаз. В глазах этих, устремленных на Лену, читалась мучительная тревога, словно появление Елены Золотаревой испугало девочку. Лена подняла руку в успокаивающем жесте: мол, не бойся, я не сделаю тебе ничего дурного, и проснулась.

На открытом окне отведенной им с Дорошиным спальни колыхалась от ночного ветра легкая занавеска. Киреевы не признавали тяжелых штор, во всех комнатах у них висел только тюль, и Лена, обычно плохо засыпавшая вне полной темноты, вдруг поняла, что это создает дополнительное пространство, наполняя большой дом светом и воздухом.

Конец мая в этом году выдался теплым, даже жарким. Днем воздух прогревался до плюс двадцати восьми градусов, а ночная температура не падала ниже восемнадцати, так что спать с открытым окном было комфортно. Как и все дома в поселке художников, жилище Киреевых окружали деревья, так что сладкий запах зацветающих лип после пробуждения никуда не исчез. А вот откуда во сне взялись сосны, оставалось загадкой.

Лена соскочила с постели, босиком дошла до открытого окна, выглянула наружу. Да, у калитки росла раскидистая, видно, что очень старая, липа. Вдоль забора буйно цвела сирень, белая и фиолетовая, с такими крупными гроздьями, каких Лена и не видела никогда. Вдалеке виднелась цветущая рябина, а еще шиповник. А вот сосен на участке не видно ни одной. Но она во сне точно ощущала их аромат. Откуда же он взялся?

Несмотря на то что Лена старалась двигаться бесшумно, ее перемещения по комнате разбудили мужа. Виктор приподнялся на локте, взъерошенный, сонный.

– Ты что бродишь, полуночница?

– Сон приснился, – честно призналась она.

– Плохой или хороший?

– Да я и сама не понимаю. Вроде ничего плохого, а отчего-то тревожно. Ты знаешь, у этой девочки на картине такие глаза…

– Какой девочки? – не понял сначала Дорошин. – А, ты про тот портрет, который мы в антикварном салоне видели?

– Да. Я и сама не пойму, почему он на меня такое впечатление произвел. Вроде обычная работа. Ничего выдающегося. Но такое ощущение, что я картины этого художника уже где-то видела. Только не могу вспомнить, где и при каких обстоятельствах. Но манера письма очень знакомая.

– Дался тебе этот портрет… – Муж широко, от души зевнул. – Хочешь, мы его завтра купим? Будешь изучать его сколько вздумается. И художника вспомнишь.

– Правда? – Лена обрадовалась так явно, что Дорошин засмеялся. – Вить, мы действительно можем его купить?

– А почему нет? Двенадцать тысяч – не те деньги, чтобы их жалеть, пусть даже на картину кисти неизвестного автора. Кроме того, я же тебя знаю. Если искусствовед твоего уровня чувствует, что картина стоящая, значит, это будет очень выгодное вложение денег. Узнаем автора – разбогатеем.

Виктор рассмеялся над своей собственной шуткой, но Лене было не до смеха. Она так явственно ощутила, как снимает картину со стены в магазине, заворачивает в два слоя бумаги и прижимает к себе, что у нее даже закололо кончики пальцев.

– Вить, – сказала она дрогнувшим голосом, – только давай с самого утра пойдем. Чтобы ее до нас не купили.

– Да уж, крепко тебя зацепило, – покачал головой Дорошин. – Висела эта картина там месяцами, если не годами, и вот обязательно завтра ее должны купить.

– Ее уже покупали два раза, – кинулась на защиту портрета Елена. – Ты же слышал, что покупатели возвращали ее обратно, потому что девочка с портрета за ними следила.

– А ты у нас, значит, слежки не боишься. – Виктор снова зевнул. – Хотя ты у нас ничего не боишься. Я тебе торжественно обещаю, что мы завтра пойдем в этот магазин прямо к открытию и купим этот портрет. А сейчас давай спать, а?

Успокоенная его обещанием, Лена вернулась в кровать и спустя пять минут уже крепко спала. До самого утра сновидения ее больше не тревожили, и проснулась она бодрая и полная сил. За завтраком они объявили хозяевам и Нине Невской, что отправятся покупать картину, но вскоре вернутся.

– Какую картину? – с живым интересом спросил Эдик. – Его произведения живописи интересовали и с профессиональной точки зрения, и как страстного коллекционера. – Чья работа?

– Не знаем, – призналась Лена. – Сигнатуры нет. Но рука кого-то известного. Вот только я никак не могу вспомнить чья. Может, у тебя получится.

– Может, и получится, – улыбнулся Киреев.

Он по праву считался одним из лучших экспертов живописи в стране и очередному подтверждению своего высокого уровня каждый раз радовался словно ребенок.