Уравнение со всеми известными

— На сей раз подвела, — объявил вдруг Клим и, подвинув поближе к нам листок, добавил: — Пожалуйста. Можете прочесть.

И мы прочли:

«Молодец!

А теперь: завтра на второй перемене повесишь на грудь табличку: «Я дурак».

Д.»

Текст всех трех писем был снова отпечатан под копирку.

— Ну, садист, — скрипнул зубами Тимка.

— Мне другое неясно, — озадаченно произнес я. — Зачем он столько времени нам дает всякие идиотские задания? Потребовал бы сразу деньги. Все равно ведь этим кончится.

— А куда ему спешить, — проворчал Сидор. — Сперва покуражится в свое удовольствие.

— Тоже мне, удовольствие, — брезгливо произнес Клим.

— Вкусы у всех, Круглый, разные, — тоном учителя жизни откликнулся Сидор. — Может, для Доброжелателя это как раз самое большое удовольствие. Неужели не понимаете? Он нас пока унижает и ломает. Вдоволь властью над нами потешится, а уж потом счет предъявит.

— Выходит, деньги для него не главное? — задумчиво проговорил Клим.

— Да он просто нас ненавидит, — подхватил я.

— Может, да, а может, и нет, — медленно произнес Круглый. — Действует Доброжелатель очень хитро. Ведь если он еще какое-то время над нами так поиздевается, мы будем готовы отдать ему что угодно, только бы он прекратил унижать нас.

— Мужики, — посмотрел я на Клима и Тимку, — это кого же мы так достали? Я лично, по-моему, никогда в жизни никому ничего такого плохого не делал.

— Это тебе так кажется, — хмыкнул Сидор. — Иногда даже сам не заметишь, что кому-то наступил на больную мозоль.

— Тем более, — добавил Клим, — что не каждый свои больные мозоли выставляет на всеобщее обозрение. Ты вроде над кем-нибудь посмеялся и забыл. А этот кто-то обиделся на всю жизнь.

— И стал твоим кровным врагом, — будто подвел итог Сидор.

— Ребята, но ведь этот кто-то почти наверняка из нашего класса, — я по-прежнему был совершенно ошеломлен. — А никому из своих я уж точно настоящей подлянки не делал.

— А не своим? — внимательно поглядел на меня Тимур.

— Да вроде как и не своим тоже, — не очень понял я, на что он намекает.

— Пожалуй, один человек из нашего класса мог на нас троих сильный зуб заиметь, — сказал Клим.

— Кто? — одновременно спросили мы с Сидором.

— Артур Потемкин, — продолжал Круглый. — Правда, он сам сперва с Зойкой подло поступил, а мы его только потом прижучили.

— Да он ведь в больнице с аппендицитом вторую неделю валяется, — возразил Тимур. — Если бы речь шла о ком-то другом, я еще мог бы заподозрить, что он с кем-то из одноклассников сговорился и действует чужими руками. Но Потемкин даже ни с кем толком законтачить не успел. Он у нас от силы месяц проучился.

— И про тараканов наверняка не знает, — дополнил картину я.

— Мне тоже Потемкин сперва показался самой подходящей кандидатурой, — сказал Сидор. — Однако он бы при всем горячем желании не смог такое осуществить.

— Правильно, — поддержал я. — У того, кто это делает, мы постоянно в поле зрения. Чтобы сегодня нам шифровку подсунуть, надо было целый день ловить подходящий момент.

— Значит, Доброжелатель все время где-то рядом с нами, — сказал Клим.

— Мрак, — откликнулся я и, попытавшись понять, кто находился сегодня во время уроков рядом со мной, спросил: — Мужики, а может, это Винокур? И в записки ваши он все время нос совал.

— У Винокура на проворот такой операции мозгов не хватит, — с уверенностью возразил Клим.

А Тимка добавил:

— И подлости тоже. Серега мужик простой. Если ему что не понравится, просто в морду с ходу даст и уйдет.

— Тогда кто же это? — я совсем запутался.

— Кто-то из наших мужиков, — Тимка посмотрел на нас исподлобья. — Ведь только они про тараканов знают. И, судя по всему, пока молчат. Проговорись хоть один, мигом сплетни бы по школе пошли.

— Но у нас мужики все нормальные! — воскликнул я.

— Тогда остается один Антип, — вернулся к своей исходной позиции Тимка. — Его Филипп подбил. И шифровка сегодняшняя неспроста. Филипп вчера понял, что ты, Будка, вышел на след. Поэтому и не стал опускать анонимки в ящики, а велел Владу подсунуть нам сегодня шифровки.

— Кстати, — хлопнул себя по лбу Клим, — очень хитрый ход. Чтобы, значит, если мы даже во время урока распечатали конверт, никто из соседей не смог бы прочесть.

— Точно, Филипп, — Тимкин голос звучал уверенней прежнего. — Будь это разборка человека из нашего класса, Доброжелатель наверняка бы заставил нас во время уроков что-нибудь делать. А Филипп может нашими унижениями насладиться только на переменах. В коридоре там или в другом общественном месте.

— Что он и делает, — наконец понял я. — Горшок на лестнице. «Ку-ка-ре-ку» в столовой. Теперь вот изволь ходи завтра на перемене с дурацкой надписью на груди.

— Ну, — энергично кивнул Тимка.

И даже Круглый, по-моему, уже не сомневался в том, что Доброжелатель не кто иной, как Филипп Антипов.

— Одно хорошо, — сказал он. — Нас он не заложит. Потому что сам замешан. Тараканы-то его. Значит, мы можем теперь особо не волноваться.

— Так, значит, завтра с надписями ходить не надо? — обрадовался я.

— Естественно, не надо, — подтвердил Тимка.

— Мы вот что, пожалуй, сделаем, — ухмыльнулся Клим. — Надо по нему ударить его же оружием. Сварганим ему сейчас убойную анонимочку и опустим в ящик. Он поймет, что мы его раскусили. И если не совсем дурак, прекратит свою деятельность.

— А если дурак, — хищно сверкнули глаза у Сидора, — тогда мы ему в ближайшее время какую-нибудь хитрую разборку организуем.

Мы с большим воодушевлением принялись сочинять анонимку. Текст получился очень короткий: «Мы тебя знаем! 3 Д.» Зато, когда мы это зашифровали по методу Доброжелателя, используя перевернутый алфавит, получилось хоть и непонятно, но очень выразительно. Судите сами:

ТД МЪЮА ЧСЯЪТ!

З Ы.

— Эх, напечатать бы, — сказал Клим, — но машинки нету. А принтер у моего предка как раз вчера испортился.

— И так сойдет, — отмахнулся Тимур. — Время еще зря тратить.

И мы направили стопы к ящику Антиповых. Возле их подъезда с домофоном пришлось набраться терпения. Не Антипу же звонить. Мол, открой, а мы вам сейчас письмецо опустим. В результате проникнуть нам помогла какая-то бабушка. Она вышла из дома, а мы вошли и опустили в ящик наш сюрприз.