Уродливая Любовь

Я собрала в кулак каждую частичку воли, воздерживая себя от желания обернуть вокруг него свои ноги и руки. Я пытаюсь найти в себе терпение, которое он проявляет по отношению ко мне, но это сложно, когда его пальцы, руки и губы имеют такую власть надо мной.

Сзади нас открылась дверь, и послышались стук каблуков консультанта. Когда он перестал меня целовать, мое сердце закричало. К счастью, этот крик можно только почувствовать, а не услышать.

Вместо того чтобы отстраниться от меня и направиться к прилавку, он взял в руки мое лицо и молча смотрел на меня в течение нескольких секунд. Слегка коснувшись большим пальцем моего подбородка, он мягко выдохнул. Его брови нахмурены, а глаза закрыты. Не отпуская из рук моего лица, он прислонился лбом к моему лбу. Я чувствую, как в нем происходит внутренняя борьба.

– Тейт, – он тихо произнес мое имя. Я чувствую сожаление в его невысказанных словах. – Мне нравится… – он открыл глаза и посмотрел на меня. – Мне нравится тебя целовать, Тейт.

Не знаю, почему ему было так трудно признаться, но к концу предложения он понизил свой голос, будто пытался остановить себя.

Как только признание слетело с его губ, он отпустил меня и быстро зашагал обратно в отдел, как будто он пытался убежать от своего признания.

Мне нравится тебя целовать, Тейт.

Несмотря на то, что он сожалеет о сказанном, я уверена, что оставшуюся часть дня буду повторять его слова.

В течение десяти минут я на автомате повторяла его комплимент, ожидая, пока он закончит свои покупки. Когда я подходила к кассе, он передавал продавцу свою карточку.

– Мы доставим Вам ваши покупки в течение часа, – сказала консультант. Вернув Майлзу кредитку, она взяла пакеты с прилавка, чтобы положить их на стенд, расположенный у нее за спиной.

Когда консультант потянулась за другой сумкой, он перехватил ее.

– Я возьму ее, – он повернулся ко мне. – Ты готова?

Когда мы вышли на улицу, мне показалось, будто с тех пор, как мы зашли в магазин, погода на улице понизилась на двадцать градусов. Возможно это потому, что Майлз может сделать так, что внутри будет намного теплей, чем снаружи.

Повернув за угол, я уже было направились к нашему жилому комплексу, как вдруг заметила, что Майлз остановился. Обернувшись, я увидела, как он что–то достает из своей сумки. Он развернул одеяло и оторвал этикетку.

Нет, он не может этого сделать.

Он протянул одеяло старику, который до сих пор сидел на тротуаре. Мужчина, подняв взгляд, взял одеяло. Никто из них не произнес ни слова.

Майлз подошел к мусорному ведру и выкинул пустую сумку, а потом, смотря себе под ноги, пошел ко мне.

Когда мы вместе направились к нашему дому, он даже не попытался поймать мой взгляд.

Я хотела его поблагодарить, но так и не смогла. Если я его поблагодарю, может показаться, будто я думаю, что он сделал это для меня.

Я знаю, он так поступил не из–за меня.

Он помог человеку, которому было холодно.

• • •

Как только мы вернулись домой, Майлз попросил меня подождать его дома, аргументируя это тем, что он не хочет, чтобы я видела его квартиру до тех пор, пока он там не приведет все в порядок. В любом случае это было хорошо, потому дома меня ждало много дел, с которыми мне нужно расправиться. В моем загруженном графике действительно не было времени, чтобы помочь ему развесить занавески, поэтому я понимала, что он не надеется на мою помощь.

Казалось, он был немного взволнован, предвкушая момент, когда повесит новые шторы. Так или иначе, мне показалось, что Майлз взволнован.

С нашего возвращения прошло несколько часов. Менее чем через три часа мне нужно идти на работу. Я уже начала задаваться вопросом, попросит ли он меня вернуться, как вдруг мне пришло от него смс.

Майлз: Ты ужинала?

Я: Да.

Я расстроилась, что уже поела, но я устала его ждать, и он ничего не говорил о планах на ужин.

Я: Вчера перед отъездом Корбин испек мясной рулет. Хочешь, я принесу на твою долю?

Майлз: Мне бы очень хотелось. Я проголодался. Приходи посмотреть прямо сейчас.

Достав порцию, я завернула ее в фольгу и направилась в коридор. Прежде, чем я успела постучать в дверь, он ее открыл и взял у меня тарелку.

– Подожди здесь, – он зашел в свою квартиру и через несколько мгновений вернулся без тарелки. – Готова?

И хотя он сейчас не улыбается, я чувствую, что он взволнован. Я слышу это в его голосе. В нем произошло небольшое изменение. Я улыбнулась, думая о том, как такая простая вещь, как развешивание штор может поднять его настроение. Не знаю почему, но мне кажется, что в его жизни не так много вещей, заставляющих его лучше себя чувствовать, поэтому мне нравится, что он сделал это.

Он открыл до конца входную дверь, и я зашла в квартиру. Занавески уже были развешены, и это маленькое изменение поистине казалось колоссальным. Он жил в этой квартире четыре года и только сейчас повесил шторы, придав квартире совершенно новый вид.

– Ты сделал хороший выбор, – сказала я, мысленно подмечая, как идеально шторы соответствуют его личности, о которой я так мало знаю.

Опустив взгляд на ковер, я в смятении застыла.

– Я знаю, его кладут под стол. Я так и сделаю. Потом.

Он расстелил ковер в странном месте: не посередине комнаты и не перед диваном. Я смутилась потому, что он постелил его здесь, хотя он знает, где ковер будет лучше смотреться.

– Я оставил его здесь, потому что надеялся, что сначала мы его окрестим.

Повернувшись к нему, я увидела его прелестное лицо преисполненное надеждой. Я улыбнулась.

– Мне нравится эта идея, –сказала я, глядя вниз на коврик.

Некоторое время мы молча стояли. Я не уверена, хочет ли он «окрестить» коврик сию минуту или сначала он хочет поужинать. Я согласна с любым его решением до тех пор, пока его планы вписываются в оставшиеся три часа.

Мы вместе смотрели на ковер, когда он, наконец, продолжил:

– Поужинаю позже, – ответил он на мои размышления.